Конечно, я не хочу сказать, что люди мне были нужны только для осуществления моей мечты, что я не искал в них дружеского участия и поддержки. Ведь столь грандиозный план можно было осуществить только совместными усилиями многих людей, имея с их стороны не только материальную и техническую помощь, но и — что очень важно — моральную.
По-видимому, я выглядел в их глазах столь уверенным в себе, что они мне верили. Только из-за одного этого я должен был осуществить свой план. Я не мог обмануть их надежд. Дойти до Северного полюса и благополучно вернуться назад — вот моя задача.
Но дело не только в этом. На мне лежала большая ответственность перед самим собой. Мне представлялось, что, не достигнув поставленной цели, я не состоюсь как человек.
Так я размышлял, лежа в тесной и холодной палатке, и вновь чувствовал себя воскресшим.
Да, страшно, но я не могу отступить перед этой подавляющей ледяной стихией. Решив завтра же во что бы то ни стало попытаться выбраться отсюда, я наконец засыпаю. Это первая ночь моего путешествия.
6 марта
Утром встал в семь часов, зажег печку и вскипятил чай. Съел оставшееся от ужина мясо и кусок икусы, намазанный джемом. Больше ничего есть не стал. Не мог. Выставил наружу деревянный ящик с радиоаппаратурой, печкой и котелком. Свернул и вынес два толстых спальника. Выбросил из палатки застилавшие все внутри шкуры карибу. Моя палатка, шириной 2 метра и длиной 2,2 метра, сконструирована по типу зонтика с четырьмя спицами. Это очень удобно. Чтобы поставить или сложить ее, мне нужно меньше минуты. Правда, в ней тесновато, зато тепло. Сделанная из четырех слоев ткани, она быстро согревается, когда горит печка.
По привычке тщательно завертываю в брезент уложенное на нарты снаряжение и крепко обвязываю его веревкой. Место сверху, устланное шкурами, превращается в удобное сиденье. Когда собаки идут хорошо и держатся верного направления, управлять ими с помощью хлыста, сидя здесь, легко. Но сейчас, прокладывая путь через торосы, на это надеяться не приходится.
Мои нарты — гренландский каннак — построил эскимос Иккянгва, настоящий мастер своего дела. Вместе с древесиной они обошлись мне в две тысячи крон (около восьмидесяти тысяч иен). Я сам их сконструировал — все до мельчайших деталей. Это массивные, прочные нарты метровой ширины при длине 4,5 метра. Несколько тяжелые — их вес около 100 килограммов, они, однако, как нельзя лучше подходят для езды по торосам. Чтобы полозья и задняя, выступающая вверх часть были прочнее, для их изготовления использовалась твердая древесина дуба. Лишь настил нарт был покрыт досками из американской сосны. Нижняя часть полозьев, соприкасающаяся со льдом, оклеена пластиком.
Уже перед самым отправлением невдалеке, в зоне торосов, я вдруг обнаружил полосу открытой воды, которая стремительно увеличивалась в размерах. А ведь еще вчера ее не было! Совершенно черная, она была уже не меньше 15 метров шириной.
Оставив собак с нагруженными нартами, я отправился искать место, где бы можно было перейти эту полынью. Проблуждал среди ледяных глыб полдня, но безрезультатно. Наконец, пройдя 4 километра к западу, обнаружил, что полынья тянется в сторону открытого моря. Вероятно, мне пришлось бы направиться вдоль нее, но, к счастью, километрах в двух удалось найти еще сохранившийся твердый лед. С огромным трудом прорубая дорогу, преодолел я нагромождения торосов и только к вечеру перебрался на другую сторону. Решаю завтра по этому пути провести собачью упряжку и возвращаюсь к нартам.
Вот и сегодня я не смог хоть немного продвинуться вперед.
7 марта
41 градус ниже нуля, ветер южный. Отправляюсь в путь в восемь утра. О том, чтобы сесть на нарты, не приходится и думать. Такое впечатление, будто находишься в ледяных джунглях. Приходится идти впереди упряжки и ломом долбить лед, чтобы проложить дорогу. Этот лом, или, как его называет местное население, тоу, я достал у одного эскимоса в гренландском поселке Каннак. Без него такое путешествие, как мое, было бы просто немыслимым. Эскимос никогда не отправится на охоту без тоу. Он представляет собой железную палку длиной 3 метра, заостренную с обоих концов, а посредине обернутую суровьем, образующим рукоятку наподобие той, которая делается у самодельных ножей.
Во второй половине дня мороз усиливается. Думаю, что уже намного ниже 40 градусов. Поднимается пурга. Работу не прекращаю. От взмахов тяжелым орудием мне становится жарко, поэтому ни мороза, ни пурги я не замечаю. Чувствую, как вся одежда на спине постепенно промокает от пота. Но стоит остановиться, чтобы передохнуть, как она тотчас примерзает к спине и неописуемый холод охватывает меня с головы до ног. Стоять нельзя, и я продолжаю работать, не давая отдыха рукам. Через некоторое время втягиваюсь в свой тяжелый и монотонный труд и уподобляюсь механизму, специально приспособленному для раскалывания льда. В три часа пополудни ветер прекращается. Я вновь отправляюсь на разведку и трачу на это не менее двух часов. По возвращении застаю собак за дракой. У одной откушено ухо. Кровь ледяной коркой покрывает ей голову.
В одной упряжке мои собаки оказались, собственно говоря, случайно, поэтому они не ладили друг с другом с самого начала. Драки случались очень часто. На этот раз они передрались особенно жестоко из-за сучки, у которой, очевидно, началась течка.
Вечером я прикрепил антенну к стойке, на которой держится палатка, и по рации вызвал базу в Алерте. Двадцатиминутный сеанс радиопередачи прошел успешно, и я несколько приободрился. «По крайней мере хоть связь налажена», — думал я.
Здесь, пожалуй, уместно сказать несколько слов о той системе связи, которой я пользовался. У меня было три радиопередатчика, на которых я работал позывным «Аврора». Один из них мне был нужен для связи с моей базой Аврора, расположенной примерно в 90 километрах к западу от меня, совсем недалеко от самой северной канадской базы Алерт, координаты которой 82°30 северной широты и 62°30 западной долготы. Этот канал связи я использовал в тех случаях, когда мне надо было пополнить запасы продовольствия или доставить что-либо из оборудования.
На базе Аврора в крошечном домике, построенном некогда Министерством горной промышленности Канады для своих нужд, обосновались на время моего путешествия два моих коллеги, оба японцы. Вот они-то и поддерживали со мной непосредственную связь, и на них лежала ответственность за обеспечение моей экспедиции всем необходимым. Один из них — Тадо Юко — яхтсмен, страстно увлеченный этим видом спорта, другой — Судзуки Кикудзи — был еще студентом. Оба они являлись членами исполнительного комитета Общества содействия, организованного при поддержке моих друзей специально для осуществления задуманной мной экспедиции. Эти ребята не только держали связь со мной. В их обязанности входило систематически держать в курсе событий аэродром Кэмбрэк, который находился примерно в тысяче километров от базы Аврора в населенном пункте Ризольют.
