- Док! Док Грейвз, проснитесь!
Грейвз открыл глаза, огляделся, сел и протянул руку.
- Привет, Билл, - сказал он. - Ужасно рад вас видеть.
- Док! - Айзенберг хлопнул старика по спине. - Черт возьми! Знали бы вы, как я рад.
- Могу себе представить.
- Послушайте, док, где вы были все это время? Как попали сюда? Вас тоже прихватил шар?
- Все в свое время, сынок. Давай-ка сначала позавтракаем.
На "полу" возле них лежала двойная порция вод" и пищи. Грейвз поднял шарик и ловко выпил воду, не уронив ни единой капли. Айзенберг понимающе посмотрел на него.
- Вы здесь довольно давно.
- Верно.
- Столько же, сколько и я?
- Нет. - Грейвз потянулся к еде. - Я поднялся по Столбу Канака.
- Что?!
- Я говорю правду. Вообще-то я разыскивал вас.
- Этого не может быть!
- И все же это так. Похоже, моя безумная гипотеза подтвердилась. Столбы и шары Лагранжа - разные проявления деятельности одного и того же икс-фактора.
Казалось, можно было услышать, как крутятся шарики в голове у Айзенберга.
- Но, док... Послушайте, ведь это означает, что ваша гипотеза была верна. Кто-то действительно создал все это и держит нас взаперти.
- Так и есть. - Грейвз медленно жевал. Он выглядел усталым и постаревшим. Все говорит о вмешательстве разумных сил. Иного объяснения быть не может.
- Но что это за силы?
- Не знаю.
- Представители иностранной державы с новым вооружением?
- Гм-м-м! Вы думаете, что русские, к примеру, стали бы снабжать нас водой таким способом? - Он взял блестящий шарик.
- Тогда кто?
- Не могу сказать. Будем в дальнейшем условно называть их марсианами.
- Почему марсианами?
- А почему бы и нет? Надо же их как-то называть.
- И все же?
- Потому что они явно не принадлежат к человеческой расе. Вместе с тем это и не животные, поскольку они умнее нас. Стало быть, марсиане.
- Но... подождите. Почему вы так уверены, что ваши икс-существа - не люди? Почему вы отвергаете мысль о неизвестном нам научном открытии?
- Справедливый вопрос, - сказал Грейвз, удаляя пальцем с зубов остатки пищи. - Но так уж устроен наш мир, что мы знаем более или менее точно, над чем работают самые выдающиеся умы человечества. Подобные открытия невозможно держать в тайне в течение долгого времени. Кроме того, Икс продемонстрировал нам принципиально новые технологии, значительно превосходящие уровень нашего развития. Ipso facto [В силу самого факта {лат).], подобные технологии не могут быть созданы людьми. Если же, продолжал Грейвз, - вы настаиваете на существовании ученого-маньяка и секретной лаборатории, я не стану спорить с вами, но лучше оставьте это для воскресных приложений.
Айзенберг долго молчал, обдумывая услышанное. Потом, наконец, признал:
- Вы правы, док. Черт возьми! В наших спорах вы всегда оказываетесь правы. Это марсиане. Я имею в виду, конечно, не обитателей Марса, а вообще пришельцев с других планет.
- Возможно.
- Как? Но вы же сами сказали!
- Я сказал, что мы принимаем это название условно, для удобства рассуждений.
- Но методом исключения мы придем именно к такому выводу.
- Метод исключения - не самый лучший способ доказательства.
- Тогда скажите, какова ваша точка зрения.
- Я пока не совсем готов. Скажу только, что мы не упомянули психологический аспект, тоже указывающий на вмешательство нечеловеческого разума.
- Что вы имеете в виду?
- Икс обращается с пленниками совсем не так, как это принято у людей. Подумайте-ка об этом.
Им нужно было о многом поговорить, несмотря на то что все их разговоры неизбежно сводились к Иксу. Грейвз дал Биллу краткий отчет о своем путешествии в батисфере. Он умолчал об истинной цели путешествия, но Айзенберг все понял и был тронут до глубины души. Глядя на своего постаревшего, осунувшегося друга, он подумал, что недостоин такой жертвы.
- Док, вы плохо выглядите.
- Ерунда, пройдет.
- Вам трудно далось это путешествие. Зря вы его затеяли.
- И все же я справился.
Но Билл видел, что старику с каждым днем становится все хуже.
Проходили дни. Они спали, ели, разговаривали и снова спали. Вдвоем, конечно, легче было переносить унылую монотонность их жизни. Но Грейвз медленно угасал.
- Док, нужно что-то делать с этим.
- С чем?
- Я имею в виду наше положение. То, что случилось с нами, возможно, представляет опасность для всего человечества. Мы не знаем, что творится там, внизу,
- Почему вы говорите "внизу"?
- Потому что вы поднялись в батисфере вверх по колонне.
- Да, это верно. Но мне неизвестно, когда меня вытащили из батисферы и куда отправили после этого. Так что вы хотели сказать?
- Э-э... Ну да, мы не знаем, что могло случиться с людьми за то время, пока мы здесь. Шары могут забирать их по одному, не давая возможности противостоять этому или хотя бы понять, что происходит. Мы с вами, вероятно, знаем, в чем дело. Мы должны выбраться отсюда и предупредить людей об опасности. Должен же существовать способ бороться с этим злом. От нас, возможно, зависит будущее всего человечества.
Грейвз так долго молчал, что Айзенберг почувствовал смущение от чрезмерного пафоса своего высказывания.
Наконец Грейвз сказал:
- Я думаю, вы правы. Мы не можем знать наверняка, но раз существует возможность угрозы человечеству, наш долг - предупредить его. Я и раньше догадывался об опасности, но не имел достаточного количества фактов, чтобы поделиться с кем-нибудь своими подозрениями. Но как мы пошлем предупреждение?
- Мы должны убежать.
- Но как? У вас есть предложения?
- Возможно. Нам не удалось найти ни входа, ни выхода из этого помещения, но они должны быть; нас ведь каким-то образом поместили сюда и каждый день доставляют пищу и воду. Я однажды пытался бороться со сном, чтобы посмотреть, как это делается, но в конце концов заснул...
- Я тоже.
- Ага. Но это и неудивительно. Зато нас теперь двое. Мы могли бы установить дежурство по очереди.
Грейвз кивнул.
- Стоит попробовать.
Поскольку у них не было приборов для измерения времени, они установили такой порядок: один из них дежурил, пока мог бороться со сном, потом будил другого. Однако ничего не происходило. Еда закончилась. Воду они расходовали очень экономно, но в конце концов остался всего один шарик, который они так и не использовали. Каждый хотел уступить последний глоток воды другому.
Неизвестно, сколько времени длилась эта изнурительная вахта. Однажды Айзенберг проснулся, услышав, как кто-то окликнул его по имени. Он сел, щурясь, ничего не понимая со сна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
