Несколько месяцев спустя, 26 августа 1858 г., П. И. Бартенев, молодой историк, близкий к славянофильским кругам, писал из Бонна Е. А. Черкасской (жене В. А. Черкасского): «Поклонитесь от меня князю. Скажите ему, что в Лондоне мне чрезвычайно хвалили усердие, с которым он ходил слушать процесс Бернара и оставил там по себе самое выгодное впечатление»18. Легко догадаться, что речь идет о «выгодном впечатлении» Герцена и Огарева.
Процесс Бернара19 происходил в Лондоне в начале марта 1858 г. Примерно в те же дни было написано второе письмо Герцена Аксакову, отосланное с «нашим знакомым», и вышла в свет IV-ая «Полярная звезда».
28 марта 1858 г. В. А. Черкасский был уже в Париже. по пути домой, и писал А. И. Кошелеву, что 16 апреля надеется быть в Москве. Проезжая Берлин, Черкасский, по-видимому, захватил у Ф. Шнейдера посылку, дожидавшуюся Аксакова.
О том, что это была за посылка, мы узнаем из следующего письма Аксакова Герцену: «Ч. доставил мне от Шнейдера 10 экземпляров „Полярной звезды“. Остальных покуда нет возможности доставить в Россию иначе как по частям»20.
«Ч.» — очевидно, В. А. Черкасский21.
Таким образом, только в апреле 1858 г. Аксаков получил январские и февральские письма Герцена и «Полярную звезду» со своей пьесой.
Таковы были связи и пути между Лондоном и Москвой в начале 1858 г. Как видно из этого эпизода, даже такие умеренные либералы, как князь Черкасский, помогали в то время доставке и распространению Вольной русской печати. Это было отражением сложной, противоречивой обстановки первого периода подготовки крестьянской реформы.
Вскоре отношения лондонских революционеров с Черкасским были разорваны из-за его нашумевшего выступления в защиту телесных наказаний22. Однако связи Аксакова и некоторых других крупных славянофильских деятелей с Герценом продолжались вплоть до 1863 г. Весной и летом 1858 г. развертывание событийв стране заставило и более умеренных «славян» — Ю. Самарина и А. Кошелева — установить контакты с лондонской Вольной печатью и выступить на страницах «Колокола»23.
* * *
Цензурное разрешение каждого журнала в нем же и печаталось. Поэтому нетрудно узнать, что 2-я книжка «Русской беседы» была разрешена 17 мая 1858 г. Таким образом, письмо Аксакова было написано в первой половине мая. Оно было, видимо, отправлено с Петром Ивановичем Бартеневым.
Об историке и литературоведе, будущем издателе «Русского архива» П. И. Бартеневе известно, что в 1858 г. он доставил Герцену мемуары императрицы Екатерины II24.
Я попытался, насколько это возможно, подробнее выяснить обстоятельства путешествия П. И. Бартенева в Лондон. По своим воззрениям и личным связям молодой ученый П. И. Бартенев принадлежал в это время к славянофильским кругам. Он входил в редакцию «Русской беседы», находился в дружеской переписке с И. С. Аксаковым, В. А. Черкасским, А. И. Кошелевым.
Сообщение об отъезде П. И. Бартенева «в Германию, Францию и Англию» впервые появилось в «Ведомостях московской городской полиции» 9 апреля 1858 г.25. Однако только 28 апреля он был уволен в отставку, а 28 мая уехал из Москвы за границу26.
П. И. Бартенев вез Герцену список тщательно оберегаемых властью мемуаров Екатерины, а также последние московские и петербургские новости и ряд писем, в том числе третье письмо И. С. Аксакова к Герцену. Это доказывается не только совпадением даты письма Аксакова и отъезда Бартенева (май 1858 г.), не только известным фактом их дружеских связей, но и свидетельством самого Герцена в письме И. С. Аксакову от 8 ноября 1858 г. Это было первое письмо Герцена к Аксакову после длительного (с конца февраля 1858 г.) перерыва. Герцен начинал его словами: «Любезнейший Иван Сергеевич, здравствуйте, после долгого молчания» (XXVI, 220). В письме Герцен говорит о разных событиях, происшедших «за несколько месяцев», и между прочим извещает: «Пишу к вам ответ с тем же общим знакомым, с которым вы мне прислали письмо от молодого человека. Поблагодарите его горячо, от всей души — его письмо доставило нам радостную минуту середь бурных вестей. Вы непременно передайте ему или им это <…>. Я собирался писать длинное письмо <к Ю. Ф. Самарину>, а теперь П. И. меня взял врасплох и я решился только написать вам» (там же).
На основании этого отрывка можно сделать ряд заключений.
1. Какой-то общий знакомый Герцена и Аксакова дважды за короткий срок посетил Лондон: сначала привез «письмо от молодого человека» (и, очевидно, письмо от самого И. С. Аксакова), затем уехал, обещав вернуться за письмами в Россию, но вернулся даже раньше, чем Герцен ожидал («взял врасплох»).
2. Инициалы общего знакомого — «П. И.».
3. И. С. Аксаков и «П. И.» связаны с каким-то «молодым человеком» или кружком молодежи, сочувствовавшим деятельности Герцена.
«Общий знакомый», «П. И.» — это, очевидно, Петр Иванович Бартенев. Именно Бартенев летом и осенью 1858 г. дважды посетил Лондон. (Кстати, среди окружения И. С. Аксакова не было других людей с такими инициалами.)
После путешествия по Германии в июне — июле 1858 г. Бартенев отправился в Лондон, видимо, в начале августа 1858 г. «Поездка в Лондон, — писал он Е. А. Черкасской 26 августа 1858 г., - разом перенесла меня в новый мир. Я пробыл там всего пятеро суток, но увидал больше и провел эти дни лучше, чем во все прежнее время путешествия»27.
Тогда же он передал мемуары Екатерины II и письма. «Когда записки императрицы были напечатаны, — вспоминает Н. А. Тучкова-Огарева28, - NN <Бартенев> был уже в Германии, и никто не узнал о его поездке в Лондон. Из Германии он писал Герцену, что желал бы перевести записки эти на русский язык. Герцен с радостью выслал ему один экземпляр, а через месяц перевод был напечатан Чернецким». Судя по переписке П. И. Бартенева, сентябрь и октябрь 1858 г. он провел в Германии, Бельгии, в начале ноября был в Париже, затем отправился на родину, куда прибыл в декабре 1858 г.29. Почти не вызывает сомнений, что он из Парижа в начале ноября снова заехал в Лондон, чтобы взять письма Герцена. Остается невыясненным, однако, кто был тот «молодой человек» или «молодые люди», письму которых (переданному П. И. Бартеневым по поручению И. С. Аксакова) так радовался Герцен.
Находясь в Европе, П. И. Бартенев выполнил также ряд поручений Аксакова и по распространению славянофильских изданий. В частности, Бартенев договаривался с берлинской фирмой Шнейдера и лейпцигской фирмой Вагнера о возможности пересылать русские издания за границу и получать оттуда книги, интересующие Аксакова и его друзей. Шнейдер, Трюбнер, Франк и другие крупные книгоиздательские фирмы продолжали играть первостепенную роль при установлении связей Вольной печати с Россией.
Конспиративные отношения Аксаковым, Бартеневым и другими славянофилами лишь эпизод, однако типичный эпизод из истории тайных корреспондентов «Полярной звезды» и «Колокола». К этому времени сложилась уже целая система конспиративных взаимоотношений лондонской типографии с Москвой, Петербургом и другими российскими центрами.
* * *
Корреспондент, живущий в России, имел следующие возможности послать необходимый материал Герцену.
Оказия. Очевидно, наиболее надежная форма. Большинство известных нам писем и посылок из России были вручены какому-либо лицу, отправлявшемуся за границу. За границей это письмо либо прямо доставлялось в Лондон, либо из «безопасного пункта» отправлялось в Англию по почте.
Прямое отправление корреспонденции из России. Случалось, что друзья не имели времени ждать оказии для передачи чрезвычайно важного сообщения. Например, предупреждения о готовящемся нападении на Герцена в октябре 1857 г. и осенью 1861 г. были посланы из Петербурга прямо в Лондон по надежному адресу Ротшильда. Писали из России и на другие герценовские адреса, хотя это было более рискованно.
Отправление посылки или письма какому-либо лицу, постоянно или долго живущему за границей, с тем, чтобы оно в свою очередь переслало корреспонденцию Герцену. Так, многие писали в Лондон через Н. А. Мельгунова, И. С. Тургенева, М. К. Рейхель.
Для конца 50-х годов мы находим девять основных адресов, на которые поступала почта Герцена и Огарева.
1. Лондонская квартира Герцена: 1853–1856 гг. в Лондоне и Ричмонде, с 1856 по 1858 г. — по адресу Putпеу, Laurel house. Прямо из России по такому адресу писать было, конечно, безумием. Из-за границы после начала преследований «Колокола» — несколько рискованно. Однако главные заграничные корреспонденты — М. К. Рейхель, И. С. Тургенев, Н. А. Мельгунов — писали именно по этому адресу. Последний, впрочем, испуганный запретами печати Герцена в Германии и Франции, писал летом 1857 г. несколько раз на имя Н. П. Огарева, не потерявшего еще к тому времени русского подданства. Чтобы не привлекать внимания полиции, М. К. Рейхель иногда пересылала пакеты для Герцена на имя Н. А. Тучковой-Огаревой или М. Мейзенбуг.
