Полагать, что это осознание подразумевает отказ от нормальной жизни — вывод, который можно сделать только в том случае, если человек получил от Бога монашеское призвание, с его contemptus mundi, т. е. презрением к мирскому. Но было бы очевидной нелепостью пытаться сделать этот отказ от мира квинтэссенцией или вершиной христианства.
Так что это не Opus Dei помещает своих членов в определенную среду — повторяю, они уже там и им незачем уходить оттуда. Более того — призвание к Opus Dei, обретаемое по милости Божьей и благодаря тому апостольскому служению дружбы и доверительности, о котором я уже говорил, можно обнаружить во всех сферах жизни.
Возможно, именно эта простота природы и способа работы Opus Dei представляет определенную трудность для тех, кто полон сложностей и, похоже, не в состоянии понять ничего искреннего и прямодушного.
Конечно, всегда будут люди, не понимающие сути деятельности Opus Dei, но не стоит этому удивляться, поскольку Господь наш предупреждал Своих учеников об этих трудностях, сказав: Non est discipulus super magistrum, «ученик не выше учителя» (Мф 10:24). Никто не может надеяться на всеобщее понимание, хотя каждый вправе ожидать уважения к себе как к человеку и сыну Божию. К сожалению, всегда находятся фанатики, стремящиеся в тоталитарной манере навязать свои идеи; им никогда не понять той любви, которую члены Opus Dei питают к личной свободе других людей и к своей собственной личной свободе — а личной свободе всегда сопутствует и личная ответственность.
Я вспоминаю одну историю, очень подходящую к случаю. В одном городе (пусть он останется безымянным) городской совет обсуждал вопрос финансовой поддержки образовательному начинанию, проводимому членами Opus Dei — как и все совместные начинания Дела, этот проект осуществлялся на благо общества. Большинство депутатов высказались за поддержку. Один из них, социалист, обосновал свое мнение личным знакомством с этим начинанием: «Эта деятельность, — сказал он, — характеризуется тем, что люди, которые ею занимаются, высоко ценят личную свободу: они рады в своем общежитии всем студентам, какой бы религии или идеологии те ни придерживались». Коммунисты проголосовали против гранта. Один из них так объяснил социалисту свое решение: «Я против, потому что если дело обстоит таким образом, то значит, это общежитие представляет собой активным орудием пропаганды в пользу католичества».
Всякий, кто не уважает свободу других или стремится противодействовать Церкви, не способен оценить апостольскую деятельность. Но даже и в этом случае я как человек обязан уважать его и пытаться вывести его к истине; а как христианин я должен любить его и молиться за него.
Теперь, когда мы все это выяснили, я хотел бы спросить Вас, что в духовном образовании членов Opus Dei мешает тому, чтобы принадлежность к нему была связана с какими-то мирскими выгодами?
Всякая «выгода», кроме духовной, начисто исключена, поскольку Дело требует многого — отрешенности, жертвенности, самоотдачи, неустанного служения душам, — а не дает ничего. Конечно, я употребил это слово в мирском, материальном смысле; в духовном плане оно дает немало — учит вести невидимую брань и побеждать в ней, видеть Бога во всех обстоятельствах и общаться с Ним неустанно, относиться к Христу как к брату и чувствовать себя сыном Божиим, который неизбежно распространяет Его учение.
Тот, кто не продвигается на духовном пути и не поймет, что, служа Господу, ст?ит отдать все, даже собственную жизнь, не сможет остаться долгое время в Opus Dei, ибо святость — не этикет, не какой-то вид поведения, но глубокая внутренняя потребность.
Кроме того, у Opus Dei нет никаких политических, экономических, идеологических целей; цель одна — духовное образование и апостольское служение, то есть непрестанное духовное внимание к каждому из членов, а также совместные апостольские начинания воспитательного или благотворительного характера.
Члены Opus Dei объединились только для того, чтобы идти определенным путем святости и совместно трудиться в определенных апостольских начинаниях. Их сотрудничество исключает какую бы то ни было мирскую выгоду по той простой причине, что все наши члены свободны, а значит, каждый идет своим путем. Цели их и задачи различны, а порой — противоположны.
Поскольку цели Opus Dei связаны только с Богом, наш дух — дух свободы. Мы любим личную свободу каждого искренней, а не умозрительной любовью, и потому нам дорог неизбежный плод свободы — плюрализм. Opus Dei почитает и ценит его, а не просто терпит. Когда я вижу, сколь различны у членов Дела идеи и взгляды, связанные с политикой, экономикой, обществом или искусством, я радуюсь — ведь это свидетельствует о том, что Дело развивается так, как хочет Бог.
Духовное единство и различия в земных мнениях вполне совместимы, если нет фанатизма и нетерпимости, особенно же — когда люди живут верой и знают, что соединены не только узами симпатии или выгоды, но действием Святого Духа, Который, делая нас братьями Христа, ведет к Богу Отцу.
Истинный христианин никогда не подумает, что единство веры, верность Учению и Преданию Церкви и совместная проповедь спасительной вести Христа хоть как-то противоречат различию в том, что Бог, так сказать, оставил на наше усмотрение. Мало того, он прекрасно знает, что разнообразие это входит в Божий замысел и любезно Богу, Который распределяет как Ему угодно Свои дары и озарения. Христианин должен любить других людей, а значит — уважать чужие мнения и жить в полном ладу с теми, кто думает иначе.
Именно потому, что члены Opus Dei воспитаны в таком духе, никто и не рискнет использовать принадлежность к Делу ради личной выгоды или для того, чтобы как-то воздействовать на чужие решения в политической или культурной сфере. Другие просто не допустят этого, и ему придется вести себя иначе или покинуть наши ряды. В этом пункте никто из нас не допустит мельчайшей уступки, ибо мы должны защищать не только свою личную свободу, но и духовную суть того дела, которому мы служим. Вот почему я считаю, что личная свобода и ответственность — самая лучшая гарантия высших, Божьих целей Дела Господня.
Можно предположить, что до сих пор Делу помогал энтузиазм первых его членов, хотя они исчисляются тысячами. Есть ли способы, гарантирующие, что так пойдет и дальше, несмотря на то, что каждая институция утрачивает со временем первоначальный пыл и постепенно охладевает?
Дело Божье зиждется не на энтузиазме, а на вере. Поначалу, достаточно долго, было очень и очень нелегко, мы одни трудности и видели. Opus Dei развился и расцвел не человеческими средствами, а Божьей благодатью, молитвами и жертвами первых членов. У нас были только молодость, хорошее расположение духа и стремление творить волю Божию.
Оружием нашим с самого начала стали молитва, самоотдача, молчаливый отказ от всякого себялюбия, чтобы служить душам. Как я уже говорил, к нам приходят, чтобы обрести дух, побуждающий отдать все ради любви к Богу и к Его созданиям, не прекращая при этом своей обычной, профессиональной деятельности.
Духа этого мои дети никогда не теряют; вот и гарантия против охлаждения. Конечно, дела человеческие изнашиваются, человеческие — но не Божии, если мы сами их не испортим. Порча и упадок возможны лишь тогда, когда угасает порыв. В нашем же случае ясно виден Божий Промысел, который за очень короткий срок, всего за сорок лет, сделал так, что это особое призвание приняли и осуществили самые обычные люди в самых разных странах.
Скажу снова: наша цель — освящение каждого члена Opus Dei, который, будь то мужчина или женщина, не оставил свое место в миру. Если кто-то приходит к нам не для того, чтобы стать святым при всех своих лишениях и личных недостатках, он тут же уйдет. Я думаю, святость побуждает к святости, и молю Бога, чтобы в Opus Dei не убывала эта глубокая убежденность, эта жизнь в вере. Как видите, мы ограждаем себя не человеческими или юридическими гарантиями. Дела, вдохновленные Богом, движутся благодатью. Рецепт у меня один — будь святым, стремись к святости, своей, неповторимой, личной.
Почему в такой подчеркнуто мирской организации есть и священники? Каждый ли член Opus Dei может стать священником или только тот, кого укажет начальство?
Призвание к Делу может обрести всякий, кто хочет стать святым в нынешнем своем положении — холостяк, женатый и вдовец, мирянин и священник.
Поэтому в Opus Dei вступают и епархиальные священники, не покидая своего статуса епархиальных священников. Opus Dei помогает им стремиться к тому виду христианского совершенства, которого требует их служение, освящая их каждодневный труд, который и заключается в священнослужении на благо своему епископу, своей епархии и всей Церкви. Положение их ничуть не меняется, они по-прежнему всецело заняты тем, что доверит им церковное начальство, и другими апостольскими делами, Opus Dei в это не вмешивается; и обретают все большую святость, воплощая как можно лучше добродетели, свойственные священнику.
