— Надеюсь, ты запомнил, — снова подхватив его за шкирку, я взобралась выше.
Скидывать Эгуна со стены пришлось семнадцать раз. Оказывается, мое терпение не такое хлипкое, как я думала. На восемнадцатый то ли Эгуну надоело приземляться со всего размаха на пятую точку, то ли в нем проснулась гордость, то ли ночные силы ему помогли, но вампиреныш наконец-то остался на стене. На мое «три», он, как обычно, зажмурился, но вниз не полетел. А открыв ошеломленные глаза, с восторгом выдохнул.
— Я лежу на стене!
— Молодец. Неплохо в принципе, — похвалила я. — Теперь запомни свои ощущения. Посмотри на мир вокруг. Как только привыкнешь, попробуй подвигаться. Не бойся отрывать ладони от бревен. Ты держишься не благодаря им, а благодаря своему разуму.
Удостоверившись, что Эгун меня понял, я спустилась за Жаданом. Тот все еще спал.
Что за противный закон мироздания? Чем старше я становлюсь, тем больше детей меня окружает. В принципе, вампиры относятся к возрасту совершенно иначе, чем люди. Просто мне неприятно возиться с сопляками. Я не люблю детей. Думаю, это свойственно всем старым вампирам. Если мы и любим малышню, то только свою. И то не всегда. Вряд ли мой создатель меня любил. Или Ноана. Или еще кого-то из клана. Мы были нужны ему. Никакой любви к нам он не испытывал.
Подхватив Жадана, я нагнала ползающего по стене Эгуна. Тот все никак не мог успокоиться. Он восторженно глядел по сторонам и напоминал со стороны большого взбудораженного таракана.
— Эгун, — позвала я. — Следуй за мной. Делай все то же, что и я. Постарайся не шуметь. Когда стена кончится, обрати внимание на руки. Я покажу.
До верха мы добрались быстро. Как только вампиреныш присел на корточки рядом со мной, я указала на заостренные колья с внешней стороны стены.
— Придется прыгать через них.
— Высоко ведь, — с опаской прошептал Эгун. — Разобьемся.
Я только глаза закатила.
— Ты больше не человек. Ты вампир, Ты уже мертв. Либо ты прыгаешь за мной. Либо тебя обнаружит стража. Что выбираешь?
Не дожидаясь ответа, я покрепче ухватила Жадана и с разбега перепрыгнула частокол. Приземлилась я удачно, даже не уронив бесценную ношу. Сунжэ только вздохнул во сне.
Отойдя метров на пять, я наблюдала за городской стеной. И не ошиблась. Эгун собирался с духом не так уж долго. Вскоре он перепрыгнул частокол, увенчивающий городскую стену, и, подняв тучу пыли, приземлился, как большой блин. Плашмя. Распластав руки и ноги. Сжав зубы, я метнулась к горе-вампиру, схватила его за руку и уволокла в кусты.
— Сказала же, постарайся не шуметь! — прорычала я, наблюдая за собравшимися на стене стражниками. Они долго вглядывались в ночную темень, но, слава Сайгуму, ничего не увидели. Как только люди разошлись, я посмотрела на Эгуна. Падая, он сломал себе нос, обе ключицы, рассек лицо и руки. Это только то, что я рассмотрела. Вампирская регенерация почти все убрала, но вампиреныш выглядел крайне помятым.
— Ты что и прыгать не умеешь? — возмутилась-догадалась я. — Откуда ты такой несмышленый взялся? Как тебя из клана выпустили?
— А я и не был в клане. Никогда, — почему-то обиженно буркнул Эгун.
— И создатель твой не из клана? — я начала смутно догадываться, что за вампир передо мной.
— Моим создателем была Крепа.
В который раз за сегодняшнюю ночь я вздохнула.
— Так и знала. Она, будучи сама еще мелким, не отошедшим от человечности, вампиром, польстилась на твое смазливое личико. Может, даже влюбилась. С молодняком такое бывает.
Эгун сжал зубы так, что скулы побелели. Не думал, что угадаю? Так я и не угадывала. За свои семьсот восемьдесят три года я многое повидала. Кое в чем разбиралась.
— Пошли, романтик. Счастья ты с ней все равно не увидел бы.
— Тебе откуда знать? — пробурчал вампир, нехотя поднимаясь на шатающиеся ноги.
— Малыш, мне почти восемь столетий. Я старая и ворчливая. Так что не нарывайся. Что до любви, так она вампирам неведома. То, что ты, возможно, чувствовал к Крепе — это узы между птенцом и создателем. Она была совсем молодой. Поэтому узы были слабые. О своих чувствах ты забудешь уже через пару ночей.
Выждав, пока все переломанные кости Эгуна срастутся, я вручила ему Жадана. Хориск медленно скрывался за деревьями не слишком густого леса. Я уверено шла вперед, периодически петляя, делая круги. Я не знала, пойдет ли кто-нибудь по нашим следам. Мало ли. Лучше поберечься.
Под ногами тихо шелестела прошлогодняя листва. Сквозь пышные кроны деревьев изредко проглядывал мир ярких звезд, и где-то там притаилась небесная царица Луна.
Эгун умел ходить по лесу. Под его сапогами не треснул ни один сучок.
— А твои узы с создателем остались? — внезапно подал голос вампир.
От неожиданности я чуть не споткнулась. О моем создателе лично у меня старались не спрашивать. Я не любила говорить о нем. Все и так знали, кто мой создатель, и каким вампиром он был.
— Я убила его. Так что нет. Уз больше не осталось.
— И… как ты к нему относилась? — послышался сзади робкий вопрос.
— Сначала я им восхищалась, — хорошо, что вампир шел за мной и не видел моего лица. Когда я говорила о собственном создателе, помимо воли в глазах поблескивала грусть. Как у Ноана. Но нет. Я не лгала. Узы, что соединяли нас с мастером, рассыпались давно.
— Сначала, — повторил за мной Эгун. — А потом?
— А потом я поняла, какой он на самом деле, — не оборачиваясь, я постаралась подавить тяжелый вздох.
— И каким он был? — вампиреныш явно не знал, по какому тонкому льду ходит.
— Плохим он был. Очень плохим. Потому его убили его же птенцы, — не думала, что спустя столько лет мне все еще будет неприятно говорить о создателе.
— Если бы это случилось сейчас, ты могла бы пойти в Консолию, — все. Лед треснул. Другими словами терпение мое, настрадавшись за сегодняшнюю ночь, лопнуло.
— Эгун! — раздраженно прикрикнула я. — Если бы твоя Консолия давала тебе хоть малюсенькую крупицу знаний, ты бы соображал, что ни Веомагу, то есть меня, ни Ноана, то есть моего брата, лучше не спрашивать об их создателе. Но твоих пастушьих мозгов должно хватить, чтобы понять, ваша Консолия меня раздражает до такой степени, что однажды я не поленюсь и разберу ее к Беликию по камушку! Понял?
— Да, Веомага. — Пролепетал вампир.
Зло выдохнув, я ускорила шаг. Мы далеко от Хориска. Я не беспокоилась, что нас заметят. Поэтому чуть ли не бежала по лесу напролом. Пусть ярость выплеснется в скорости. Не убивать же Эгуна за его глупость?!
Я не слышала вампира остаток ночи. Напуганный Эгун держал язык за зубами. Побаивался, как бы я в порыве гнева не выдернула его так же, как прошлой ночью у его недалекой создательницы. Оно и хорошо. Спокойнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
