Этим понятием их объединяли те, кто не принадлежал ни к одному из этих племен. Критерием служила их горячая приверженность к пиратскому ремеслу и чудовищная (даже по тем временам!) жестокость по отношению к тем, кого они считали врагами.
В отличие от всех других пиратов той эпохи, чьей единственной или по крайней мере главной целью было обогащение, норманны почти всегда занимались морским разбоем «из любви к искусству», тут же проматывая приплывавшую в их руки добычу.
Впрочем, эти люди, обладатели таких поэтических прозвищ, как Раскалыватель Черепов, Гадюка, Коварный, Кровавая Секира, Брюхотряс, Грабитель, Свинья, Живодер, Вшивая Борода, Поджигатель и других не ме нее изысканных, не пренебрегали и короной, если случалось ее заполучить. И они добывали ее самолично, чтобы никто потом не мог бросить им упрек, что они обязаны приобретением или, наоборот, потерей короны либо состояния кому-то, кроме самих себя.
Корабль викингов рубежа IX и X веков.
Хотя, как уверяет датский историк-хронист XII века Саксон Грамматик в своих «Деяниях датчан», эти «тигры моря» были весьма равнодушны к царственному венцу. Скорее, наоборот. Датский конунг Хельги, чьей страстью было пускать ко дну чужие суда и грабить чужие побережья, погибает в одном из походов. Король Дании Хальвдан без всякого к тому понуждения дарит корону своему брату Харальду, чтобы без помех заниматься любимым занятием - пиратством. Норвежский король Коль успешно соперничает в разбойном промысле с ютландским герцогом Хорвендиллом (отцом принца Амелета - шекспировского Гамлета), а норвежский принц Олав по прозвищу Быстрый становится пиратом по приказанию своего родителя, чтобы покончить по крайней мере с семью десятками конкурирующих корпораций, возглавляемых сиятельными принцами, благородными герцогами и владетельными аристократами, вышедшими на большую дорогу моря.
Норманны вступили на морскую арену как наследники громкой славы фризов - безраздельных властителей североевропейских морей еще при жизни Рима.
Они заселяли территорию Нидерландов, где по сей день существует провинция Фрисландия. Им принадлежали также побережье в районе не существовавших еще тогда Фризских островов, остров Гельголанд и германские земли между Нидерландами и Ютландией. Их груженные товарами суда можно было повстречать на всех реках, ведущих к Северному морю и к купеческой столице Северной Европы - городу Хедебю. Из порта Дарм-штадта в устье Рейна фризские торговые когги уходили с винами и тканями в Италию и Данию, в Швецию и Норвегию, в Британию и Галлию. Их длинные весельные боевые корабли можно было увидеть на рубеже VIII и IX веков в эскадрах короля франков Карла Великого и саксонского короля Этельберта, остовы этих кораблей покоятся на дне и у скандинавских берегов - безмолвных свидетелей кровавых битв.
Для похода обычно объединялись силы нескольких князей, и эти флоты внушали ужас всем, кто не принадлежал к числу подданных князя или его союзников. В самом конце X века Фрисландию жестоко разграбили доведенные до отчаяния пираты Швеции и Дании, лишившиеся значительной части своих доходов. Их было несколько тысяч, они называли себя «испепеляющими» и, как показали события, не зря. Казалось, фризам никогда уже не оправиться от этого жуткого нашествия.
Но надеждам «испепеляющих» не суждено было сбыться, фризы очень быстро восстали из пепла. По словам ученого монаха, путешественника и прославленного хрониста XI века Адама Бременского, состоявшего в свите гамбургского епископа, никто с тех пор не мох безнаказанно грабить фризские берега, поэтому любое судно, не исключая и пиратское, заброшенное ветрами или обстоятельствами во Фрисландию либо проплывавшее мимо, делилось с фризами своей добычей или своим грузом.
В IX веке фризам, да и не только им, пришлось впервые столкнуться с новой грозной силой в северных морях. Фризы называли их «гетана тьода» («люди моря»). Они известны также как даны, аскеман-ны («ясеневые люди»), барденгауэры («земляки бардов»), хейды («язычники»), османны («восточные люди»), нордлейды («пришедшие с севера»). Англичане звали их истерлингами («пришедшими с востока»), испанцы - мадхами («языческими чудовищами»), русские - варягами.
Надежной этимологии слово «варяг» не имеет.
Наиболее правдоподобно, что исток его в древнескандинавском varingr - «связанный той же клятвой (что и я)», или, проще, «соратник, дружинник». Выступая в походы, они клялись в верности общему делу палубой корабля, лезвием меча, ободом щита и крупом коня. Скандинавские наемники, служившие византийским им ператорам, называли себя поэтому верингами -vaeringjar, что по-гречески звучало как «варанги» и стало связываться со словом varang - «меч». С этим значением слово «варяг» пришло и на Русь. В топонимике оно закреплено в названиях норвежского полуострова Варангер, омываемого водами Варангер-фьорда (около полуострова Рыбачий). Из других его значений можно упомянуть «гребец». Историк С. А. Гедеонов в 1862-1863 годах посвятил тринадцать страниц своих «Отрывков из исследований о варяжском вопросе» доказательству смешанного скандинаво-славянского происхождения варягов, а само это слово производил от полабского warang - «меч». Его коллега В. О. Ключевский заканчивает свои «Наброски по варяжскому вопросу» остроумной фразой: «Происхождение слова неизвестно, но то, что им обозначалось, довольно явственно выступает в иноземных известиях IX в.»
Сами они охотнее всего откликались на имя «норманны» или «викинги», и эти слова звучали одинаково ужасно на всех языках от Балтийского моря до Средиземного. «Викинг», как предполагают, произошло от глагола «викья» - поворачивать, отклоняться. В вольном переводе это - человек, ушедший в море для приобретения богатства и славы. В некоторых контекстах - изгой. Проще - пират.
Прежде они были известны как добропорядочные купцы. Теперь можно только гадать, являлись ли они ими на самом деле или же то были разведывательные рейды, рекогносцировка, подготовка к войне. В 520 году под именем данов их появление зафиксировали аквитанские хронисты, полсотни лет спустя викинги торговали на северных берегах Готланда.
С VIII века их узнали в иной ипостаси. В 732 году норманны впервые высаживаются в Британии, в 753-м предают огню и мечу Ирландию.
Это самые ранние даты из встречающихся в источниках. Иногда первое появление викингов в Британии датируют концом VIII века, имея в виду нападение на Линдисфарн после довольно продолжительного затишья, иногда - более конкретно, 789 годом, когда три ладьи из норманнской Ютландии появились у побережья Дорсетшира, или 787-м. Забегая немного вперед, надо заметить, что ранняя история норманнских походов не имеет точных датировок. Так, их первое нападение на Ирландию приурочивают подчас к 795 году, на Испанию - к 796-му, на Фландрию - к 820-му, на Фрисландию- к 834-838-му, на Францию (Луара)-к 842-843-му, захват Фарерских островов относят к 800 году, Гебридских - к 620-му, Оркнейских и Шетландских - к 802-му, открытие Исландии - к 861-му (а ее заселение норвежцами - к 872-930 годам). Первое нападение на Гаронну (Франция, Лисабон, Испания и Марокко) датируют 844 годом, седьмое нападение на Сену - 876-м, начало продвижения к Черному морю и Миклагарду (Константинополь) - 865-м, проникновение в Каспийское море - 880-м...
После эпизода в Ирландии наступает неожиданное затишье: норманны на какое-то время занялись устройством своих внутренних дел. Быть может, этим внезапно проявившимся добронравием они были обязаны полководческому дару Карла Мартелла («Молота»), короля франков. Возможно - появлению начиная с 718 года в Северной Европе арабов, время от времени призываемых бургундами для войны с франками. В том году они захватили Нарбонн, три года спустя вволю порезвились в Тулузе, а в 725 году покорили и разграбили целую серию городов. Не случайно первые устремления норманнов были в совсем ином направлении: Европа пока им не по зубам.
Как раз в 732 году, когда викинги открыли для себя Британию, аквитанский герцог Одон, не поладивший с Карлом и безжалостно им усмиренный, науськал на Франкское королевство арабского наместника в Испании Абд-ар-Рахмана, прельстив его редкой возможностью завладеть гробом святого Мартина - самой священной реликвией франков.
В это время арабы уже испытывали некоторые неудобства на Пиренейском полуострове: испанцы начали его отвоевание - Реконкисту. Путь на север арабам преградило народное ополчение, еще в 718 году разгромившее отряды мусульман в долине Ковадонге в Астурии. (Это сражение было началом конца владычества мавров, но никто тогда еще этого не знал.) Соблазненные щедрыми посулами Одона, арабы прорвали заслон, форсировали Гаронну, смели с географической карты город Бордо со всем его населением, зажгли Пуатье и в октябре устремились к Туру. Здесь их уже поджидал Карл. В жестокой сече Абд-ар-Рахман сложил голову, а его четырехсоттысячное войско (если только это не преувеличение хронистов) обратилось в паническое бегство.
