Осенью 1942 года подводную лодку выделили для переброски на Северный флот. 23 октября М-32 перешла в Поти для подготовки к перевозке по железной дороге. 15–17 ноября подводная лодка была погружена на железнодорожный транспортер и 3 декабря отправлена в Баку, в который прибыла через шесть суток. С 19 по 24 декабря М-32 спустили на воду на территории завода Закфедерации в Баку. В дальнейшем от плана переброски подводной лодки на Север отказались, но поскольку она нуждалась в капитальном ремонте после повреждений 14 октября, восстановительный ремонт решили провести в Горьком на заводе «Красное Сормово».
В начале февраля 1943 года, когда в Красноводске соорудили специальный доковый пирс, М-32 была отбуксирована и погружена на железнодорожный транспортер. 15 февраля подводная лодка убыла в Горький, в который прибыла в начале марта. 15 ноября, с окончанием ремонта, подводную лодку через Сталинград, Армавир и Баку привезли 30 ноября в Поти, где она 31 декабря 1943 года снова вошла в состав Черноморского флота.
Утром 9 сентября 1944 года после почти двухгодичного перерыва М-32 была направлена на позицию в район Варны, но в связи окончанием Боевых действий на Черном море вскоре получила приказ о возвращении.
17 марта 1953 года М-32 исключена из состава ВМФ СССР в связи разоружением и сдачей на разборку.
Подводная лодка М-32 совершила четырнадцать Боевых походов.
Тактико-Технические Данные подводной лодки М-32:
Водоизмещение: надводное/подводное – 206/256 тонн. Главные размерения: длина – 44.5 метров, ширина – 3.3 метра, осадка – 2.58 метра. Энергоустановка: один дизель – 800 л.с., один электромотор – 400 л.с. Скорость: надводная/подводная – 14/8.22 узла. Дальность плавания: надводное/подводное положения – 3440/110 миль. Глубина погружения: до 60 метров. Вооружение: два 533-мм носовых торпедных аппарата (две торпеды), одно 45-мм артиллерийское орудие 21 К. Автономность: 10–15 суток. Команда: 20 (22) подводника.
P.S. После увольнения в запас после окончания Великой Отечественной войны электрик М-32 Кижаев жил в Баку. Он сделал самостоятельно легковой автомобиль и ежегодно перед 9 мая выезжал на нем в Севастополь, по пути заезжая к моему отцу Н.М.Бойко и сослуживцам по М-32. В Севастополь они прибывали к Н.К.Пустовойтенко на празднование Дня Победы. В 1965 году отец взял меня с собой, и я воочию видел и слышал подводников М-32.
Встречи подводников с М-32 проводились ежегодно до конца 70-х годов. К этому времени уже почти не осталось в живых ни одного члена команды подводной лодки М-32. На встречу подводников с М-32 уже собирались родственники и жены. Руководила встречами жена помощника командира М-32 (имя и фамилию, к сожалению, не помню). Фото с последней встречи (как и все остальные фотографии хранились у сестры, проживающей в Донецкой области в г. Иловайске), на которой присутствовал отец, утеряны из-за проведения гражданской войны на Украине.
Подводники с М-32 до самого последнего времени, когда уже никого их них не осталось в живых, добивались присвоения звания Героя Советского Союза Николаю Куприяновичу Пустовойтенко за совершенный им подвиг.
Сов. секретно, э
кз. № – 5 сс
июля 1942 г.
тов. Берия Л.П.
Направляю Вам копию донесения о подводной лодке Черноморского флота М-32, командир – капитан-лейтенант Колтыпин, которая доставляла боезапас и горючее войскам в Севастополь во время осады.
НАРКОМ ВМФ СССР адмирал Кузнецов
Сов. секретно
КОПИЯ ДОНЕСЕНИЯ О ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ М-32 ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА.
21.06. утром прибыли в Новороссийск. Погрузили мины и винтовочные патроны 8 тонн и приняли 6 тонн бензина. В 15 часов вышли в рейс на Севастополь. 22.06. пришли в Стрелецкую бухту. Придя в Стрелецкую, выгрузили боезапас и откачали бензин своей помпой через пожарную магистраль.
23.06. утром при погружении для дифферентовки и заполнения балластной цистерны №-4, пары бензина из этой цистерны выходили внутрь лодки, так как наружной вентиляции эта цистерна не имеет. В момент окончания дифферентовки произошёл взрыв в центральном посту (лодка была под водой, отсеки задраены), силой взрыва открыло переборку из центрального поста во второй отсек и отбросило туда трюмного Хиневича. Командир приказал: «Продувать среднюю!». Эту команду исполнил командир БЧ-5 капитан-лейтенант Дьяконов, который был уже сильно обгоревший и одежда на нём вся горела. В других отсеках взрыва не было, так как они были задраены. От взрыва пострадало 5 человек. У всех пострадавших обгорели лицо и руки, так как они все были одеты. Из повреждений: разбита радиорубка, станция вышла из строя. Оперативный дежурный штаба по донесению командира предложил пострадавших направить на берег в госпиталь, а лодке выбрать подходящее место и лечь на день на грунт до вечера, а с темнотой всплыть и идти в Новороссийск. Дело было рано утром и нужно было целый день, с 5 часов утра до 21 часа вечера лежать на грунте под водой, при наличии в трюмах лодки растекавшегося бензина и его испарения в отсеках. Но, другого выхода не было и командир, найдя 35 метровую глубину у выхода из Стрелецкой бухты, лёг на грунт. Пострадавшие от взрыва просили командира не оставлять их в Севастополе и командир решил взять их с собой. Кроме того ещё до отхода на дифферентовку были приняты на лодку 8 человек из гражданских и военных лиц. После посадки на грунт (механик лежал обгоревший, командир лёг на грунт с помощью старшины группы мотористов Пустовойтенк), командир приказал: «Всем лежать и отдыхать, лишних движений не делать». До 10 часов командир не спал, проверял отсеки, беседовал с людьми. Краснофлотцы уговорили его лечь отдохнуть. Воздух в лодке сильно насытился парами бензина, люди стали одурманиваться, терять сознание. В 12 часов командира разбудил краснофлотец Сидоров, секретарь парторганизации лодки и сказал: «В лодке тяжело, надо что-то делать». Командир встал и на себе уже чувствовал тяжёлое действие отравленной бензином атмосферы. Проверяя состояние людей по отсекам, командир видел, что при нормальном состоянии остались только единицы. Большинство уже были, как пьяные. Акустик Кантемиров лежал на настиле и плакал, приговаривая непонятные слова. Моторист Бабич кричал и плясал. Электрик Кижаев медленно ходил по отсекам и кричал: «Что это всё значит!». Большинство лежали в глубоком обморочном сне и ничего не понимали. На вопросы не отвечали, или бормотали не понятное. Женщины уговаривали всплыть и когда им объясняли, что этого нельзя сделать, им стало казаться, что экипаж лодки почему-то решил коллективно умереть, и просили, чтобы их застрелили. Уже в 12 часов дня способность соображать и действовать сохранили только три человека: командир лодки (начал уже слабеть), секретарь парторганизации Сидоров и сильнее всех старшина группы Пустовойтенко. До 17 часов командир ходил, спал, временами терял сознание. Когда почувствовал, что уже не выдерживает, приказал Пустовойтенко во что бы то ни стало не спать, продержаться до 21 часа и тогда разбудить командира, считать это боевой задачей и всё время думать о том, что если он заснёт, то все погибли. Временами командир просыпался и требовал от Пустовойтенко не спать. Пустовойтенко продержался до 21 часа и стал будить командира, но командир встать уже не мог. В лодке в это время творилось уже совсем невообразимое. Кто пел, кто кричал, кто плясал. Большинство лежали без сознания. Взятый с берега, взамен обгоревшего Дьяконова, механик Медведев несколько раз ходил в первый и шестой отсеки и порывался открывать люки, за ним методически и спокойно ходил Сидоров и за ноги оттаскивал его от люков (оба в ненормальном состоянии). Медведеву всё же удалось незамеченным отдраить люк 6 отсека, но 35 метровое давление не дало люку открыться (люк остался отдраенным и в дальнейшем дал себя знать). Пустовойтенко пытался разбудить уснувшего механика, перенёс его на руках в центральный пост, чтобы с ним продуть лодку и всплыть. Хотя временами у Медведева проблески сознания были, но использовать его для всплытия Пустовойтенко не смог. Тогда он решил перетащить командира в центральный пост, самому продуть балласт и когда лодка всплывёт, вытащить командира наверх, надеясь, что на свежем воздухе он очнётся. Продув среднюю (лодка всплыла под рубку) Пустовойтенко открыл люк, но от удара свежего воздуха тоже потерял сознание и чувствуя, что теряет сознание, успел снова задраить люк и упал вниз. Лодка полувсплывшая осталась ещё задраенной в течение двух часов. Из незаметно прежде отдраеного люка 6 отсека в лодку просачивалась вода, заполнила трюм 6 отсека и залила главный электромотор. Течением лодку отнесло на каменистый берег у Херсонского маяка. Когда Пустовойтенко пришёл в себя, он открыл рубочный люк и вытащил наверх командира. Командир очнулся, но долго не мог ничего понимать и начать управлять лодкой. Пока командир на мостике приходил в себя Пустовойтенко проделал следующее: 1.Пустил судовую вентиляцию. 2.3адраил люк 6 отсека и откачал трюм 6 отсека. 3.Продул весь главный балласт (лодка всплыла совсем). 4.Чтобы дать лодке ход, вытащил наверх электрика Кижаева, привёл его в чувство и снова отнёс вниз и поставил на вахту к электростанции. Лодка стояла носом к берегу, командир дал ход назад, а Кижаев внизу вместо «назад» дал «вперёд», командир спустился вниз, спросил Кижаева, почему он не даёт хода назад, Кижаев ответил: «Наша лодка должна идти только вперёд, назад нельзя, там фашисты». Командир приказал Пустовойтенко стоять у станции и обеспечить правильное исполнение команд Кижаевым, сознание которого не совсем ещё прояснилось. Время было 01 час ночи, лодка была на камнях, сильный ветер с дождём и молнией, волна до 5 баллов. От ударов о камни поломало руль, который перекладывался только влево, а вправо нет, батарея разрядилась, с камней сняться не могли. Потом командир сам говорил, что в этот момент не знал что делать (естественно, так как не был ещё в полном и ясном сознании). В этот тяжёлый для лодки момент рулевой Гузий сказал: «А что товарищ командир, если мы рванём дизелем?». Командир сразу же принял этот простой и правильный совет и приказал приготовить дизель к пуску. Пустовойтенко и моторист Щелкунов приготовили дизель и дали с места 600 оборотов, лодка пошла по камням и вышла на чистую воду. С поломанным рулём кое-как удалось держать лодку на курсе, обогнули Херсонский маяк, вышли из минного поля и пошли на Новороссийск. Зная, что предстоит по пути погружения, нужно было включить батарею на зарядку от дизеля, но некому было делать эту серьёзную операцию, так как главный старшина электрик Фёдоров хотя и был давно вынесен наверх, но никак не приходил в сознание. Но дело нужно было сделать, командир приказал командиру отделения включить батарею на зарядку. Старшина 2 статьи Ермаков вместе с Пустовойтенко эту задачу выполнили, батарея начала заряжаться. В лодке стало уже легко (от работы дизеля в лодке сильная вентиляция), люди стали постепенно приходить в нормальное состояние. Уже на выходе из минного поля вышел наверх штурман Иванов и стал помогать командиру в определении курса и несения вахты. По пути несколько раз погружались от самолётов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
