Тот не слишком удивился такому повороту событий и потерял контроль над ситуацией буквально на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы "гость" мэра рванул предохранитель и выстрелил. Автоматная очередь, изрядно попортив обшивку стен, тем не менее не причинила особого вреда Франкенштейну, лишь слегка расцарапав ему щеку. Грабители же, вместо того чтобы отступать к лестнице, попытались вернуться в номер.
Темная личность наконец умудрилась достать свой пистолет и теперь, пятясь в дверь, браво им размахивала. Франкенштейн скупо выпустил в "гостей" ровно две пули. Стрелял он круто и, судя по результатам, убивать никого не собирался, так как обладатель "дипломата" отделался лишь дыркой в плече, выронив при этом драгоценную ношу. Чемоданчик от удара раскрылся, и на шикарную светлую ковровую дорожку вывалился целый патронташ каких-то разноцветных стеклянных и пластиковых колбочек, часть из которых разбилась, часть раскатилась по полу.
Темная личность лишилась своего пистолета, выбитого из руки пулей Франкенштейна, и поспешила покинуть поле боя, скрывшись за дверью. Официант, не выпуская Роберта, попытался ногой сгрести рассыпавшиеся колбочки в кучку и зафутболить их в номер.
Первый же выпад стоил ему коленной чашечки. Его правая штанина мгновенно пропиталась кровью и, неуклюже прыгая на одной ноге, он ввалился в комнату, увлекая Роберта за собой. Дверь захлопнули и забаррикадировали кроватью.
Однако Франкенштейн и не думал ее крушить. Он не спеша собрал рассыпавшиеся колбочки в чемоданчик, вытер платком поврежденное лицо и спокойно присоединился к своему хозяину, после чего вся троица как ни в чем не бывало вошла в лифт и поехала вниз.
Роберт, пребывая в легком трансе, неожиданно поймал себя на мысли, что в столь неординарной, прямо скажем, ситуации его мучит один-единственный вопрос: когда же начнется эвакуация? Как ни странно, он больше беспокоился не о себе, а о мирных посетителях "Хилтона". Что будет с ними, если бомба не блеф? И еще, найдет ли "графоманка" письмо, выпавшее у него где-то у двери в 612-й номер?" А еще, конечно, было обидно и досадно, что всякие навыки самообороны и прочего, казалось бы, доведенные уже до автоматизма на тренировках в колледже, в самый нужный момент почему-то отказали, и вместо того чтобы вязать сейчас этих налетчиков тепленькими, он сам сидит у них в заложниках.
А искалеченные налетчики, перевязав раны и выждав минут пять, осторожно приоткрыли дверь и, убедившись, что коридор пуст, потащились, хромая и охая, к пожарной лестнице, не забыв прихватить Роберта. Они выбрались на задний двор и, воспользовавшись ожидавшей их машиной, в считанные минуты были уже далеко от "Хилтона".
На Роберта надели наручники и завязали ему глаза. Он попытался расслабиться и хотя бы на слух оценить, куда и как далеко они едут.
Если его не пристрелили прямо в гостинице, значит, он им нужен. Если бы он был нужен, только чтобы обеспечить отход, его бы пристрелили или выбросили из машины где-нибудь сразу за городом. Ехали они уже примерно час, следовательно, давно выбрались из Мюнхена. Ему завязали глаза, значит, не хотели, чтобы он нашел место, куда его везут. То есть они могут предполагать, что у него еще будет возможность попасть туда же, причем без их помощи…
Роберт старательно считал все мосты и железнодорожные переезды, даже по солнцу, светившему то в одну, то в другую щеку, пытался определить направление движения. Однако они так петляли, что Роберт уже окончательно сбился со счета, когда машина наконец остановилась.
Но, увы, вместо того чтобы вывести его наружу, ему на лицо набросили какую-то тряпку, и в нос ударил приторно-отвратительный запах хлороформа. Он попытался задержать дыхание и избавиться от вонючей тряпки, но его крепко держали за плечи, и, когда в глазах потемнело от недостатка кислорода, организм перестал слушаться. Один глубокий вдох, другой - и Роберт медленно провалился в черную резиновую яму.
Оперуполномоченный Майский. 27 марта
Майский добрался за четырнадцать минуть, а не за пятнадцать, как было условлено. Еще минуту просидел в машине, оглядываясь, но того, кто был ему нужен, вычислить не смог. Тот, собственно, ничего про себя не сообщил, сказал только, что Майский должен быть один. Нужно было просто войти во двор через арку, а добровольный помощник сам его узнает.
Во дворе народу почти не было, зато машин - как на автостоянке. По сути, это и была автостоянка. Опер остановился на краю детской площадки, заваленном бетонными тумбами и потому не занятом транспортом. Отсюда просматривался весь двор, и, соответственно, его мог лицезреть любой желающий. К нему тут же подрулил грязно-серый "опель" с тонированными до абсолютной черноты стеклами. Водителя Майский еще кое-как разглядел, то есть он видел, что водитель есть, не более, хотя об этом и так нетрудно было догадаться. Есть ли кто-нибудь на заднем сиденье, видно не было.
Шофер опустил переднее стекло со стороны пассажира и, нагнувшись, спросил:
- Майский?
Голос был не тот, что по телефону, хотя Валерий не был уверен, что сразу узнает звонившего, прекрати тот хрипеть и сопеть. Но это был точно не он.
Ничего не ответив, он подошел вплотную к опущенному стеклу и заглянул в салон, при этом незаметно вытащил свой "макаров" из кармана куртки. Кроме водителя, в "опеле" никого не было. А сам он представлял собой совершенно феноменальный экземпляр - человек-мини-трактор, в адидасовском спортивном костюме на голое тело (сразу вспомнился Лесников). Бритый затылок, судя по обилию морщин на лице и мешкам под глазами, - лет сорока. А по их полному отсутствию на шее и прочим малоуловимым признакам - на самом деле лет двадцати двух - двадцати четырех максимум.
Майский просунул пистолет в окно, демонстративно снял с предохранителя и очень вежливо предложил:
- Вылезай, потолкуем.
Водитель, несмотря на все внешние атрибуты крутизны, моментально наложил полные штаны. Виду он, правда, старался не подавать, но голос выдавал его с головой.
- Уб-б-бери пушку! Ты же хотел встретиться с нужным человеком - садись, я отвезу.
- Что за человек?
- Хрен его знает! Приедешь - сам увидишь.
- Есть другой вариант: сейчас едем в отделение, и там ты сразу все вспомнишь. И что за человек, и зачем он хотел меня видеть, и кто шлепнул Лесникова, и еще много чего интересного.
- Не-а! Не вспомню, начальник! И уб-б-бери пушку, в натуре!
- А я думаю, вспомнишь! - Валерий залез на переднее сиденье и приставил пистолет к виску водилы.
- Я что, по-твоему, фраер дешевый?! - истерично завопил тот. - Да я на зоне…
- Не гони волну, - перебил опер и, убрав пистолет от его головы, но продолжая держать в руках, скомандовал: - Поехали к твоему человеку.
Тронулись. Перепуганный парламентер с минуту лавировал между машинами, пробираясь к выезду на противоположном конце двора, напряженно глядя на дорогу и вроде бы не обращая больше внимания на пистолет.
Это произошло буквально за четверть секунды. "опель" свернул в тупик под навес, стоявшие наготове двое "быков" взяли Майского на мушку через опущенное стекло, навстречу вырулил точно такой же грязно-серый "опель", а ворота за спиной закрылись.
Водитель выскочил из машины как пробка из бутылки - видимо, общество Майского опротивело ему до последней степени. На его место неспешно пристроился седой гражданин с рыбьими глазами, двое "быков" переместились на заднее сиденье, продолжая держать опера на мушке. Седой гражданин осмотрелся и, удовлетворившись сложившейся диспозицией, представился:
- Егор Трофимович.
- Очень приятно, - Валерий вежливо улыбнулся, - у меня есть один коллега, тоже Егор Трофимович, прекрасный человек. Может, я буду называть вас по-другому, чтобы не запутаться?
- Чтобы не запутаться - лучше вообще помалкивай. - Он отобрал у Майского пистолет и передал на заднее сиденье: - А пока твои коллеги гоняются за моими коллегами, я тебе кое-что объясню. Чума был не последний человек. И всех шибко интересует, какая падла его заказала. Поэтому дело тебе, Майский, придется раскрыть. Если нужна какая-нибудь помощь - проси, не стесняйся. Просек? Сделаешь все в ажуре - можешь рассчитывать на премиальные.
Он уставился на Валерия не мигая, как будто пытался загипнотизировать.
- Насчет премиальных - спасибо, не стоит, - ответил Майский, сообразив, что данная ему установка на помалкивание утратила силу. - А помощь следствию всегда приветствуется. Однако хочу вас сразу предупредить, чтобы потом между нами не было недопонимания. Не знаю, как у вас в Волгограде, а у нас в Москве незаконное хранение оружия является уголовно наказуемым деянием. И еще существует такое понятие, как тайна следствия, надеюсь, вам не надо объяснять, что это такое?
- Ты что, всех вокруг за лохов держишь?! - процедил Егор Трофимович-2 раздраженно сквозь зубы. - Не ссы в компот! - и, пытаясь подражать Майскому, добавил: - Наше сотрудничество будет обставлено юридически безупречно. Вопросы имеешь?
