— Хм?
— Ну, это как пламя. Пламя существует потенциально, пока кто-то не зажжет огонь, и возвращается в потенциальное состояние, когда вы, например, заливаете дрова в камине водой. И то мгновение, когда вы поджигаете полено, отличается от следующего мгновения, когда пламя охватывает дерево. Сами по себе элементали не слишком рвутся на свободу. Но если уж случайно освобождаются, то стремятся остаться в этом мире и набраться силы.
— Но как эта тварь сумела поджечь церковь?
— Да ведь у нее нет души, это чисто физическая сила. Любая подлинная индивидуальность, человеческая или иная, находится под определенным давлением… э-э… морального порядка. У демонов аллергия к святым символам. Человек, совершающий дурные поступки, постоянно помнит о том, что в другом мире ему придется за них ответить. Но чего бояться огню? А саламандра и есть просто… ну, большой огонь. Он ограничен лишь физическими законами природы и параприроды.
— Ох… так как же вы с ней справитесь?
— С ней может справиться гидра соответствующей массы, они бы взаимно аннигилировались… Земля может похоронить огонь, воздух может задушить его… Проблема в том, что огонь — самая подвижная из стихий; он может ускользнуть, прежде чем другие стихии сумеют причинить ему существенный вред. Так что нам остаются лишь уничтожающие заклятия. Но их необходимо произнести в присутствии саламандры, и нужно на это не меньше двух минут.
— Да-а… а когда эта тварь услышит ваши слова, она вас сожжет или просто смоет. Очень хорошо. Так что же делать-то?
— Не знаю, шеф, — сказал я. — Только все это похоже на поцелуй бешеной собаки. — Я сильно затянулся и тут же прищелкнул языком. — Но действовать нужно быстро. Каждый пожар, устроенный этой тварью, делает ее сильнее, она вбирает в себя энергию. Конечно, у нее есть предел… в соответствии с законом кубического объема — но пока она до него доберется, она станет такой могучей, что людям с ней будет не справиться.
— А потом что будет?
— Гибель богов… Ну нет, конечно. Просто придется вызвать элементалей соответствующей силы, вроде гидр. Но подумайте о сложностях контроля над ними, о возможных разрушениях… Пожалуй, сарацины покажутся в сравнении с этим сущей ерундой.
Джинни наконец отошла от стола. Аберкромби принялся мелком чертить на полу пентаграмму, предоставив бормочущему что-то Мальциусу стерилизовать перочинный нож с помощью спички. (Суть была в том, чтобы раздобыть каплю чьей-нибудь крови; она могла в данный момент заменить традиционные магические порошки, поскольку содержала те же самые протеины.) Джинни взяла меня за руку.
— Стив, у нас нет времени, чтобы собрать местных адептов и организовать их, — сказала она. — Пожалуй, не успеют подойти и силы полиции штата или Национальной гвардии. Кто знает, что выкинет саламандра, пока здешние офицеры зовут кого-то на помощь? Мы, то есть ты и я, по крайней мере можем пойти по ее следу — нам грозит меньшая опасность, чем другим. Согласен?
— Само собой, — ответил я. — Она не сможет слишком навредить мне, когда я приму волчье обличье… ну, я надеюсь, если я буду достаточно осторожен.
— Тогда пошли.
Когда мы выходили за дверь, я одарил Аберкромби нахальным взглядом. Он как раз расцарапал себе запястье и принялся напевать чары. Я ощутил, как помещение вдруг наполнилось влажным ветром.
На улице по-прежнему стояла холодная осенняя ночь, луна висела высоко в небе. Крыши домов вырисовывались темными острыми силуэтами на фоне зарева пожаров, пылающих по меньшей мере в дюжине точек; где-то завывали пожарные сирены. Над нашими головами, на фоне блеклых, безразличных ко всему звезд словно несся вихрь сухих листьев: это люди на своих метлах удирали из горящего города.
Свартальф устроился спереди на «кадиллаке» Джинни, а я сел на заднее сиденье. И мы понеслись в небо.
Внизу раздался хлопок, тьму прорезала мгновенная голубая вспышка — и полицейский участок погрузился во тьму. На Улицу хлынул стремительный поток воды, в котором, как поплавок, подпрыгивал президент Мальциус.
— Чертов сатана! — воскликнул я. — Теперь-то что случилось?!
Свартальф заставил метлу спуститься пониже.
— Ох, этот идиот! — простонала Джинни. — Он позволил гидре выскочить прямо через пол… кратчайшим путем!
Она сделала несколько пассов волшебной палочкой. Ревущий поток поутих, съежился, постепенно превращаясь в каплевидное тело футов десять в высоту, поблескивающее в лунном свете. Из дверей участка выскочил Аберкромби и, хлюпая ногами по грязи, повел гидру к месту ближайшего пожара.
Я расхохотался.
— Да, — сказал я, — тебе стоит навестить его и послушать байки о его обширном опыте.
— Тебе бы только лягнуть того, кто споткнулся, — огрызнулась Джинни. — Тебе тоже случалось давать маху, Стив Матучек.
Свартальф снова направил метлу вверх, и мы понеслись над каминными трубами. Охо-хо, думал я, да неужели она влюбилась в это чучело? Красивый профиль, гладкая речь, частые встречи… Меня затошнило от этой мысли, и я принялся оглядываться по сторонам в поисках саламандры.
— Там! — крикнула Джинни, заглушив свист рассекаемого воздуха. Свартальф взмахнул хвостом и зашипел.
Район университета отличался старомодным благородством: учебные и жилые здания соединялись между собой псевдоготическими галереями резного дерева, и лишь кое-где между изысканными строениями были вкраплены современные дома. И все это начинало весело пылать; не меньше двух десятков красных звездочек уже мигали в темноте. Спустившись ниже, мы увидели, как одна из этих звезд превратилась в белую струйку пара. Должно быть, гидра уже действовала здесь. У меня мелькнула еретическая мысль, что саламандра делает доброе дело, уничтожая все эти архитектурные уродства. Но дело касалось еще и человеческих жизней…
Высоченная и ужасная, элементаль колыхалась над зданием, которое она теперь пожирала. Она уже удвоилась в размерах, а сердцевина ее горела таким пожаром, что на нее невозможно было смотреть. Языки пламени вились над ее узкой головой.
Свартальф нажал на тормоз, и мы повисли в нескольких ярдах от твари, футах в двадцати над землей — как раз на уровне разинутой голодной пасти. Джинни приподнялась на стременах и начала произносить заклятие; голос ее почти терялся в грохоте проваливающейся крыши.
— О Индра, Абадонна, Люцифер, Молох, Локи…
Тварь услышала. Испуганные глаза устремились в нашу сторону, и саламандра спрыгнула…
Свартальф пискнул, когда его усы опалило жаром — хотя ничего страшного с ними и не случилось, — и, резко вывернув метлу, помчался прочь. Саламандра взвыла во весь голос — словно заревела сразу сотня лесных пожаров. Но тут же я почувствовал, как исчез жар, паливший мою спину, — и тварь материализовалась прямо перед нами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
