Эльза отрицательно покачала головой.
— Нет. Вальтер увлекся бизнесом, а особенно после чумы. Его состояния хватило бы на тысячу человеческих жизней, но занялся делами, чтобы не думать о… — Эльза примолкла, не желая продолжать.
— О чем? — резко спросил Демьян.
— О том, что ему осталось не так много. И об определенных проблемах со здоровьем.
Демьян лишь криво усмехнулся. Похоже, чем старше были выжившие, тем быстрее они сдавали. Он не стал уточнять, какой недуг настиг Палача, теперь это было уже неважно.
Оставался только Михаил Стрельников, и при мысли о его предательстве становилось тошно. А ведь Анжела права, у Демьяна был повод ему не доверять.
Он встретил Михаила двести лет назад в Праге. В Стрельникове чувствовалась порода, он располагал к себе с первых минут общения, не прилагая ни малейших усилий. Измененный с сильной и светлой энергетикой. Редкая способность к искреннему сочувствию, человечность, стали тем самым маяком, который привлек внимание Демьяна. Он сразу понял, что мальчишка умен и что из него можно вылепить достойного компаньона.
К несчастью, Михаила угораздило влюбиться в Анжелу. Не просто влюбиться, он её боготворил. Эта любовь и привела к трагедии, положив конец их дружбе и доверию. Михаил переехал в Петербург, чтобы оказаться подальше от них и забыть о случившемся. Не забыл, выходит?
Не слишком ли быстро Стрельников согласился приехать, когда узнал о произошедшем с Филиппом? Демьян расценил его поступок как жест доброй воли и желание вернуть безвозвратно утраченное. Что, если это было коварным, расчетливым планом с самого начала? Оказаться рядом с ним, из первых уст узнавать обо всем происходящем. Разыгрывать фальшивое сочувствие, чтобы потом ударить в спину? От подобной догадки замутило.
Предательство. Мерзкое ощущение, от которого сложнее всего отмыться.
В мире измененных сети закулисных интриг плелись с завидной регулярностью, и Демьян не дожил бы до сих дней, если бы не умел предупреждать их и справляться с последствиями, но… Михаил?! Их пути давно разошлись, а преждевременные надежды на потепление оказались всего лишь глупым сентиментальным выпадом.
Демьян жестко взглянул на застывшую изваянием Эльзу.
— Возвращайся в Вену и сиди тихо. Если понадобишься, я сообщу.
Она сдержанно попрощалась, но в глазах немки светилось явное недоумение. Эльза всерьез считала, что он избавился от Вальтера, не ожидала, что вернется из России живой, а главное, у неё были на то причины. Ярость поднималась изнутри, подобно цунами, готовая сметать на своем пути всех и вся. Головная боль об убийстве Филиппа ещё не прошла, а следом навалилась другая. Кто-то решил оприходовать Керта, прикрываясь его именем.
Вошедшая в кабинет Анжела провела пальцами по его щеке, заглядывая в глаза.
— Демьян, что происходит?
Взгляд задержался на тонком изломе красивых губ, под слоем сочного темного блеска. Снова эта чертова косметика! Он перехватил её руку, с силой сжал тонкое запястье так, что Анжела вскрикнула.
— Пригласи ко мне Сашу Миргородскую, — процедил сквозь зубы, имя буквально выплюнул. — Срочно.
Подтверждения предательства Михаила у него пока не было, но при мысли о том, что придется натравить на него Звоновского, заранее становилось тошно. Пока что об этом речи не шло, и Демьян уже знал, кому поручит совместить приятное с полезным. Старшая внучка Миргородской явно запала Стрельникову в душу. Пусть понаблюдает за ним. Играть роль можно долго, но рано или поздно грим тает под софитами, и ты допускаешь очевидный прокол. Словом, жестом или делом, не суть важно.
— Демьян, ты шепчешься с Мишей за закрытыми дверями, потом вызываешь Эльзу… Вальтер отказался приехать? Почему ты ничего мне не рассказываешь? — она сжимала и разжимала пальцы, не зная, куда спрятать руки, нервным движением убрала выбившуюся прядь за ухо.
Он вздохнул, притягивая Анжелу к себе. Раздражение било искрами, как оборвавшийся оголенный провод, и Демьяну не хотелось, чтобы зацепило её.
— Не спрашивай ни о чем сейчас.
— Если тебе так будет легче. Ты можешь прийти ко мне со всем, что тебя беспокоит, ты же знаешь.
— Знаю.
Она действительно осталась единственной во всем мире, кому он мог довериться. Единственной, кто никогда не предаст, кто все поймет и знает о нем чуть ли не больше, чем он сам. Единственная. Всполохом мелькнуло воспоминание: яркое и беззаветно ушедшее, но от этого не менее живое.
Анжела в его руках была мягкой и податливой, память тела подсказывала прикосновения, от которых бросало в жар. Демьян неосознанно прижался щекой к её волосам. Хрупкая, невысокая, женственная. На тонком запястье остались следы от его пальцев. Внезапно накатила удушливая волна раскаяния пополам с желанием.
Они давно не были настолько близки, как в последнюю пару недель. В его жизни хватало женщин, а Анжела стала далеким воспоминанием, угасающим отголоском утраченной страсти. Нынче между ними творилась какая-то магия. Он видел её и будто узнавал заново, сходя с ума от предвкушения близости.
Она отступила назад, потянула за собой, и Демьян шагнул к ней, сокращая разделяющее их расстояние. Губы со вкусом вишневого блеска будто отрезвили. Перед глазами стоял совсем другой образ — отчаянно влюбленной в музыку девушки, тонкий запах луговых цветов и бесконечный свет, которым сияли её глаза и улыбка. Той, что ничего не знала об измененных.
Он сжал её волосы в кулаке, заставляя запрокинуть голову.
— Демьян…
— Ни звука, — предупредил он, — пока я не позволю.
Что он хотел увидеть в глубине её глаз? Безвозвратно утраченное отражение высоты небес или смазанную киноленту прошлого?.. Медленно, смакуя каждое мгновение, Демьян разжал руку, пропуская длинные пряди сквозь пальцы.
— Раздевайся! — скомандовал он, и под его взглядом Анжела, казалось, стала ещё меньше. Дрожащими пальцами расстегнула блузку, сбросила юбку, перешагнула через неё. Ему нравилось слышать её голос: высокий, срывающийся от желания. Анжела дрожала то ли от холода, то ли от предвкушения, или же от всего вместе, и это невероятно возбуждало. Демьян развернул её спиной к себе, подтолкнул к столу. Она ойкнула, но тут же прикусила губу и только сдавленно выдохнула, когда он с силой сжал её грудь в ладони.
Она принадлежала только ему, безоговорочно подчиняясь. Демьян потянул вниз белье, положил руки на поясницу заставляя прогнуться. Анжела вздрогнула всем телом, когда резко вошел и тут же расслабилась, подаваясь назад. Демьян знал, что она кусает губы, сдерживая стоны, и от этого заводился не на шутку. В чувственном дурмане отмечать, как Анжела выгибается под ним от наслаждения, было невероятно, но недостаточно.
Почти касаясь губами её уха, он едва слышно произнес:
— Хочу слышать твой голос.
Она выдохнула его имя, вцепившись в край стола, а её тонкие стоны звучали музыкой.
Мгновения близости кратковременны и быстротечны. Одеваясь, Анжела старалась не смотреть на него, будто боялась увидеть в глазах привычное отчуждение. Её взгляд блуждал по кабинету, спотыкаясь о мебель, корешки книг, документы, напольные часы, перескакивая с одного на другое.
Демьяну хотелось подхватить Анжелу на руки, отнести наверх и оставить тему взаимного помешательства открытой — пусть даже на несколько дней. Вместо этого он поставил точку: подошел к бару и плеснул себе в бокал коньяка, бросил несколько кубиков льда, устроился в кресле и ослабил галстук.
Анжела собрала рассыпавшиеся по полу бумаги и выскользнула за дверь, тихо прикрыв её за собой. Проводив жену тяжелым взглядом, Демьян решил, что так будет лучше. Давно он не терял над собой контроль настолько, чтобы позволить эмоциям захлестнуть себя с головой. Это не должно повториться.
Ежели пьесу написал Михаил, лед вскроется в ближайшее время, и Стрельников сильно пожалеет, что решил играть в игры за его спиной.
10
Оксана накинула куртку, влезла в резиновые сапоги и направилась к вольеру. Сидевший на крыльце Ганнибал радостно подскочил и завилял хвостом, стоило ей появиться на пороге с миской еды. Слезливый взгляд сироты от огромной туши, весящей в два раза больше самой девушки, выглядел комичным. Бабуле проще было прокормить двух внучек, чем овчарку. Ганнибал скакал рядом, чудом не сбивая с ног. Оксане пришлось идти осторожно, чтобы не растянуться на подмерзшей земле.
Покормив пса, она вернулась на кухню и напекла блинчиков. Картины с яркими полевыми цветы, украшающими стены небольшой комнаты, поднимали настроение, аромат дразнил аппетит.
— От запахов голова кругом, — Наталья Валентиновна вошла на кухню и устроилась на мягком диване за столом. В легком атласном халате цвета молодой листвы бабушка выглядела потрясающе. — Признаюсь честно, хотела ещё поваляться, но просто не удержалась.
