Первые несколько дней голова у нее просто шла кругом. Она не боялась медсестринской работы, поскольку неплохо ее знала. Но новое место, новые люди, необходимость учиться параллельно с работой и постоянное ожидание каверзных вопросов действовали ей на нервы. И она никак не могла забыть Мири, того парня с раком бронха, чья улыбка все еще стояла у нее перед глазами. Несколько раз она даже тайком глотала успокоительные.
Но постепенно все вошло в колею. Она научилась не бояться старшую медсестру Марину, которая, хоть и грозная на вид, при близком знакомстве оказалась вполне приятной в общении тетушкой. Довольно близко она сошлась с несколькими медсестрами — Тампарой, Валлой, Цумахой и Камароной, чистокровной тарсачкой, чьи родители эмигрировали на Восточный континент из Граша лет десять назад. Девушки мало отличались от нее по возрасту. Им исполнилось по восемнадцать-двадцать лет, они заканчивали один и тот же двухгодичный медицинский колледж, и Карина уже через пару дней чувствовала себя с ними настолько естественно, словно знала их с детства.
Другие медсестры, постарше, как и врачи, тоже отнеслись к Карине с теплотой. Когда они разглядели, что новенькая не пытается отлынивать даже от самой грязной и неприятной работы и не гнушается вынести из-под пациента утку, первая настороженность испарилась. Конечно, до по-настоящему приятельских отношений пока не дошло, но никто не отказывался объяснять и пояснять ей непонятное. Парс быстро завоевал в отделении бешеную популярность и самостоятельно совершал ежедневные обходы палат, бесцеремонно вспрыгивая на кровати пациентов и благосклонно принимая поглаживания и подергивания за уши. Живого зверька на его месте наверняка закормили бы до смерти всякой вкуснятиной, но зоки такая опасность не грозила, так что Карина оставалась за него спокойна. Госпожа Марина поначалу хмурилась и ругала шестилапого ушастика за антисанитарию, но потом смягчилась и она: Парса положительно невозможно было не любить.
В златодень первой недели Карина засиделась в отделении допоздна. С утра заболела одна из медсестер, и Карине пришлось провести в процедурном кабинете на полтора часа больше, чем обычно. Затем госпожа Томара отправила ее ассистировать на двух операциях подряд. Первой оказалась банальная аппендэктомия. Операцию Карина видела уже много раз, и интереса она не представляла никакого. Правда, Томара и здесь нашла повод заставить ее покрыться холодным потом, потребовав указать место, в котором перевязывать брыжейку. Когда девушка дрожащим пальцем ткнула в большой плоский экран, куда выводилось изображение с лапароскопа, куратор, оторвавшись от наглазного экрана, лишь хмыкнула:
— Поздравляю, Карина, ты только что перекрыла бедняге артериальные ветви. Запомни: не следует лигатуру накладывать слишком низко. Оптимально примерно вот здесь… — Она показала световой указкой на нужную точку, подвела туда робоманипуляторы и двумя движениями лазерного скальпеля запаяла сосуды. Затем она принялась ловко орудовать манипуляторами, накладывая кисетный шов вокруг отростка. Девушка лишь вздохнула. Похоже, всем ее мечтам суждено остаться лишь мечтами. Какой из нее хирург, если она даже аппендикс вырезать не сможет толком?
Следующая операция оказалась куда сложнее. Проводила ее бригада, составленная из Томары, доктора Фуруя и анестезиолога Ххараша, невысокого пожилого орка с седыми кончиками ушей, единственного орка в отделении. У среднего возраста женщины после какого-то давнего ожога в пищеводе в районе желудка образовались рубцовые стриктуры, решительно не поддающиеся консервативному лечению, из-за чего та лишь с большим трудом могла принимать пищу. Запись эндоскопии очень походила на виденную Кариной в первый день у пациента со скользящей грыжей. Операция, которую доктор Фуруй назвал «трансхиатальной резекцией и экстирпацией пищевода», заняла четыре часа времени, и к ее концу и Томара, и Фуруй выглядели изрядно измотанными. До того Карина только однажды присутствовала на операции на открытой полости, так что с большим любопытством наблюдала за ходом резекции. Кроме того, ей доверили налагать наружные швы, и она с поставленной задачей справилась с честью, срастив рану холодной сваркой так, что та почти не выделялась на фоне бледного живота пациентки. А сверх того, чтобы края раны случайно не разошлись, она тайком помогала сварочному аппарату своим наноманипулятором. Карина знала, что через несколько часов почти незаметный сейчас рубец уродливо набухнет и покраснеет, но сейчас она почти с удовольствием полюбовалась на дело своих рук.
После операции несмотря на уже почти подошедший к концу рабочий день (и ее никто не осудил бы, отправься она домой), Карина засела в ординаторской за терминал Томары, чтобы почитать учебник. Уединенное одиночество еще не обжитой наемной квартиры угнетало ее. Дома она так привыкла к постоянному присутствию вокруг людей, что квартирка казалась ей тюремной камерой-одиночкой. Рядом за своими столами сидели двое хирургов, которых она еще не запомнила, и анестезиолог Той — ночная дежурная бригада. Хотя они и не обращали на девушку внимания, углубившись в свои терминалы, в их присутствии Карина чувствовала себя как-то уютнее.
Когда часы на стене пискнули, отмечая наступление восьми часов вечера, она оторвалась от учебника, сладко потянулась и зевнула. Пора собираться домой. Завтра деньдень, выходной. Даже два дня выходных — в небодень она тоже отдыхает, спасибо Томаре. Можно отоспаться, отдышаться от первой рабочей недели на новом месте, наконец-то прогуляться по Крестоцину при дневном свете и вообще завершить массу мелких дел и делишек, которые так не хочется делать вечерами. И можно, наконец, дойти до компьютерного магазина и арендовать терминал, чтобы заниматься дома. Не таскаться же, в конце концов, через полгорода в университетскую библиотеку за громоздкими бумажными фолиантами!
Она выключила терминал, еще раз зевнула и вылезла из-за стола. Парс, лежащий на соседнем стуле, приподнял голову и вопросительно посмотрел на нее. Девушка переобулась, надела куртку и уже совсем было собралась устроить его у себя на плече, но тут в ординаторскую заглянула Томара. Карина удивилась — ей казалось, что та уже ушла домой.
— Ты еще здесь, Карина? — улыбнулась ей куратор. — Хорошо. Мы с Кулау думали, что ты уже ушла. Поздно спохватились, но главное, что успели. Пойдем-ка дойдем до его кабинета.
— Да, госпожа Томара… — девушка постаралась не подать виду, что озадачена. Зачем она в такой поздний час понадобилась главврачу? Она сделала что-то не так? — Парс, рядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
