Шар пролетел над домами и дворцами, и Алиса показала, где опускаться, – у стоящей за городской стеной уединенной усадьбы, которая была окружена глинобитной стеной.
Шар медленно опустился у ворот в усадьбу, подняв тучу песка и пыли. Закричал осел, закудахтали куры, залаяли собаки, дверь открылась, и в ней показался волшебник Оох.
– Ранние гости, – сказал он, протирая глаза. – Я наколдовал, что вы прилетите к полудню, а вы поспешили.
– На рассвете лететь приятнее, – ответил Рашид и поклонился волшебнику. Хоть он никогда не встречался с Оохом, он сразу догадался, что перед ним настоящий могущественный волшебник.
– Заходите в дом, – пригласил волшебник. – Если не ошибаюсь, то судьба свела меня с великим изобретателем воздухоплавания Дедалом и его сыном Икаром.
– Вот мой сын Икар, – сказал Дедал.
– Здравствуйте, – сказал Икар, – но я так и не полюбил летать. Мне очень хочется жениться.
Слуги вынесли из корзины спящих Синдбада и Гюль-Гюль, и все остальные прошли в большую теплую комнату, где напились чаю с такими свежими лепешками, словно их еще не начинали печь.
Пока завтракали, все наперебой рассказывали о своих приключениях.
И когда кончили, волшебник Оох, один из одиннадцати главных Магов Востока, произнес:
– Все ваши проблемы решаются легко. Кроме одной. Это проблема сонного яблока. Вы привезли мне хоть огрызок его?
– Эх, в голову не пришло! – воскликнул попугай. – А ведь должен был догадаться. Как же я так опростоволосился!
– Вот именно, – сказал волшебник Оох, – возраст еще не основание для мудрости.
Он подошел к спящим.
Княжна Гюль-Гюль и Синдбад лежали рядом на низких диванах, и лица их были спокойны.
– Эх, как странно в жизни бывает, – сказал попугай. – Если бы Синдбад взял и поцеловал девушку, все были бы живы и здоровы.
– Ничего бы не вышло: он любит Шехерезаду, – напомнила Алиса.
– Мы бы ей не сказали, – ответил попугай.
– Иногда мне хочется тебе голову отвертеть, – сказал Рашид. Попугай обиделся и взлетел на шкаф.
– Наверное, придется тебе всех волшебников собирать, – сказала Алиса. – Это называется консилиум.
Вдруг снаружи раздались крики, портьера, которая прикрывала дверь в комнату, отлетела в сторону, как боевое знамя, и в дверях показалась женщина изумительной красоты.
Это была Шехерезада.
– Где Синдбад? – закричала она. – Где вы его скрываете?
Она увидела на диване своего мужа и кинулась к нему.
Она стала покрывать его горячими поцелуями, и минуты через две он открыл глаза и сказал:
– Ну что ты, Шехочка, люди же смотрят.
– Где ты был? Где тебя носило почти два года? – спросила Шехерезада. У нее быстро менялось настроение. И если всего три минуты назад она трепетала от ужаса, то теперь уже успокоилась и даже начала сердиться.
Синдбад сел на диване и сказал:
– Я привез тебе сорок две новые сказки. Я старался.
– А еще чем ты занимался?
– Он лежал в пещере, – сказал попугай, – вон с этой девушкой.
– Вдвоем? В пещере? С девушкой? И что же они делали? – строго спросила Шехерезада.
– Они спали, – ответил Рашид. – Моя сестра Гюль-Гюль была заколдована и лежала в пещере на хрустальном ложе. А когда ваш супруг пришел в эту пещеру, то, вместо того чтобы поцеловать ее, как положено, он доел заколдованное яблоко и тоже заснул.
Шехерезада тут же успокоилась. Она поцеловала мужа в лоб и сказала:
– Ну и правильно. Иногда лучше отравленное яблоко, чем чужие поцелуи.
– А как ты сюда попала? – спросила Алиса.
– А я просто убежала от Милодара, – сказала Шехерезада. – Антарктида – это место не для меня. Синдбад, пошли домой, дети ждут!
– Постойте, ханум! – взмолился Рашид. – А как разбудить мою сестренку?
– Как обычно, – сказала Шехерезада, – поцеловать. Неужели здесь нет ни одного влюбленного в нее молодого человека?
– Я! – закричал Икар. – Это я! Я готов!
– Он уже целовал – и ничего не получилось, – сказал Рашид.
– Икар, не слушай их, – сказала Шехерезада, – попробуй еще раз. Я по твоим глазам вижу, что ты уже по уши влюблен.
Икар, пошатываясь, подошел к дивану.
– Может, не стоит? – спросил Дедал. – У нас с тобой такая важная научная работа впереди! А эта девушка иностранного происхождения…
Слова отца как бы подстегнули Икара. Он тут же опустился на колени и поцеловал княжну в розовые губки.
Гюль-Гюль словно ждала этого момента.
– Ну наконец-то, – сказала она, открыв глаза. – Я уж давно слышу все, что вокруг происходит. И думаю – неужели ты все еще не полюбил меня по-настоящему?
Княжна Гюль-Гюль вскочила с дивана, отстранила Икара и кинулась к брату:
– Рашид, ты не представляешь, что ты для меня сделал. Ты самый лучший брат на свете!
– Вот то-то, – попугай смахнул крылом слезу, – а то я уж думал, что настоящих героев никто не заметит.
– Я тебя заметила, – сказала княжна. – Ты будешь жить у нас в доме, у тебя будет большая золотая клетка…
– Только этого мне не хватало! – воскликнул попугай и прыгнул к открытому окну. Он задержался на подоконнике. – Прощайте, друзья! – крикнул он. – Душа бродяги и разбойника не выдержит золотой клетки. Ваша сказка кончилась, моя – продолжается.
И он вылетел в синее небо. Рашид кинулся за ним, но не успел его остановить.
– Как ты могла так обидеть бродягу и разбойника! – упрекнул он сестру.
– Не расстраивайтесь, Рашид, – сказал волшебник Оох. – Вы с ним еще встретитесь.
– Вот и сказка вся, – сказала Алиса. – Как мне жалко с вами расставаться.
Отдохнув и попрощавшись со всеми, Алиса с помощью волшебника Ооха вернулась к опушке Дремучего леса, где ее ждала кабина времени.
Только она собралась войти в дупло гигантского дуба, как услышала хриплый голос:
– Эй, девчонка, не спеши. Разговор есть.
Алиса обернулась.
На низкой ветке дуба сидел хромой, одноглазый попугай в чалме.
– Ты прилетел проводить меня, Могилка? – спросила Алиса.
– Не совсем так, – сказал попугай. – Дело в том, что я в эпохе легенд испытал уже все опасности и пережил все приключения. Возьми меня в будущее. Я буду жить у тебя, охранять тебя от злодеев, а когда ты полетишь на корабле в космос, я тебе пригожусь. Я же старый бессовестный бандит, но верный друг, Мандалай, забери меня!
Алиса поняла, что за эти дни она полюбила старого разбойника.
– Ну что мне с тобой делать, – сказала она. – Полетели в двадцать первый век. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуться обратно.
– Нормально, Мандалай, – сказал попугай и уселся Алисе на плечо. Потом наклонил к ее уху клюв, ущипнул за мочку уха и прошептал: – Но никогда не смей называть меня Могилкой. У меня есть честное имя – Аль-Могила.
– Слушаюсь, Аль-Могила, – повторила Алиса.
