— Заходи, заходи, чего встала, — строгий мамин голос.
Опустив голову захожу в комнату и тихонечко прикрываю дверь, а то ещё папы мне не хватало. Снимаю сумку и сажусь на кровать в ожидании приговора.
— Алис, с каких пор ты повадилась мне врать?
— Я не врала, — стараюсь ответить убедительнее.
— А, как это по твоему называется?
— Мам, честное слово, я не врала, — чётко понимаю о чём она, я ей сказала, что иду на свидание не с Димой. А он сказал, что я с ним. И единственный выход, верный выход рассказать, как было.
— Я тебя слушаю, внимательно.
Минутку выжидаю и выкладываю, как было:
— Мы с Маринкой пошли на свидание. Сидели с парнями в кафе, к нам подсел друг Димы, начал ссориться с теми, которыми мы сидели, потом приехал Дима и они стали нас делить, я думала подерутся. Было очень страшно. Дима вытащил меня из кафе, ругал, что мол не с теми на свидание хожу…
— Ты же сказала, что нормальные мальчики.
— Нормальные… Вроде. Не хамили, не пошлили, вели себя нормально, — умалчиваю, что взрослые.
Промолчала — это же не соврала, ради мамы же. Смотрю на неё, она строго на меня.
— Я слушаю, Алис.
— Дима, увёз меня с собой. Куда не сказал. Оказалось ему по делам надо в область, он и увёз меня с собой.
— И?
— И привёз домой.
— Всё?
— Всё, — краснею.
Мама вздыхает.
— Почему Дима отвечает вместо тебя?
— Он забрал у меня телефон, я ждала его в машине запертая.
Мама покачала головой, ещё раз тяжело вздохнула. Потерла пальцами устало виски.
— Ты теперь меня накажешь? — с надеждой на лучшее спросила, я же честно рассказала, за правду не наказывают.
— Ложись спать. В школу проспишь, — мама встала, на выходе из комнаты хотела что-то сказать, но передумала и вышла.
Оставив мой главный вопрос без ответа. Накажет точно. Не видать мне свободы, как своих ушей и если уши я могу рассмотреть в зеркале, то свободу и там не увижу. На телефоне сообщения от Маринки. Моя куртка у неё, слава богу, хоть с этим повезло. Переоделась в пижаму и залезла под одеяло. Уснуть никак не получалось. День по кругу вертелся в голове и этот пень со своими поцелуями против воли заставлял улыбаться вспоминая. Зажмурилась, задерживая дыхание и попыталась выкинуть из головы Димку, но он упорно не хотел уходить из моих мыслей, всё целовал и целовал, а я заново и заново переживала прекрасные, но пугающие мгновения.
Утро пришло тяжелым пробуждением, мама надоедливо будит, глаза не открываются. Сон помогает прогнать душ. Отмываю лицо от вчерашней косметики и плетусь на завтрак. По пути встречаю папу, он уже собирается уходить, окидывает хмурым взглядом.
— Алиса, если ты будешь садится матери на шею, я сам возьмусь за твоё воспитание. Поняла?
— Да, пап, — мямлю виновато, боясь поднять глаз.
С папой лучше не спорить, с ним может договориться только мама и как она это делает, ума не приложу.
Папа ушёл, а моё сонное настроение, которое ещё могло поползли к отметке хорошее, свалилось к нулю. Наливаю горький кофе, засыпав пять ложек сахара, глотаю по быстрому эту гадость. И кто этот врун, что сказал: "кофе бодрит". А ещё собирать рюкзак.
Не особо наряжаясь одеваюсь в синие джинсы, синюю рубашку, волосы убираю в хвост. У дверей, накидывая ветровку встречаю маму. Она строго на меня посмотрела и вышла на улицу. Не поняла в чём дело? Крадусь следом в коридор и шпионю в окно. У нашего дома стоит машина Димы. Зачем он приперся?! Тревога расползается по мозгу, сердце несётся, как безумное. Ох, мама сейчас устроит допрос! Тихонечко открываю окно и затаив дыхание с замершим сердцем слушаю.
— Лариса Александровна, простите за мою наглость, я номер скопировал у Алисы. Хотел извиниться за вчерашнее. Я виноват, из-за меня Алиса не попала во время домой. Сглупил, не подумал, что о ней будут волноваться, впредь не повторится.
— А будет впредь?
— Будет, — и так убедительно утверждает.
Что-то не нравится мне его тон.
— Не надо забирать у Алисы телефон. Она мне вчера всё рассказала. Я надеюсь ты к ней серьёзно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Серьёзно. Будь по иному, не приехал бы с извинениями.
Улыбаюсь дура. Ой, дура! Ещё чуть-чуть и растекусь позорной лужицей по полу. Надеюсь правильно понимаю его слова.
— Извинения принимаю, — ответила мама.
Начинает трезвонить мой телефон, зажимаю его рукой и бегу от окна подальше. Маринка, как всегда не вовремя. На самом интересном! Забегаю в комнату и отвечаю:
— Да Марин.
— Ты как, живая? Не наказали?
— Как видишь дышу и по телефону разговариваю.
— Хорошо. У нас первым английский, там и поговорим.
— Окей.
Отключаюсь, как раз на пороге появляется мама с цветами, моргаю на неё обалдевшими глазами. Белые розы, не знаю сколько там штук, но много. Нафига он моей маме цветы дарит? Папа ему голову оторвет и кому-нибудь подарит. Мне например.
— Алиса, иди в школу, опоздаешь, — строго нахмурив брови мама, вижу, как волнуется.
Обувая балетки поглядываю на маму, она продолжает нахмурено смотреть на меня, устало опустившись на тумбочку в обнимку с цветами.
— Как меня пугает, что ты стала взрослой, — вздыхает грустно.
— Мам, ты чего?
— Ничего. Иди в школу. И пожалуйста Алис, не совершай необдуманных поступков, — строгий тон дрогнувшим голосом.
Брови в удивлении ползут на лоб.
— Мам, я обещаю.
Выхожу на улицу и останавливаюсь на крыльце. Машина Димы стоит у дома, думала уехал. Выдохнув тороплюсь за калитку. Ждёт, серьезно смотрит на меня сложив руки на груди. От взгляда в крови начинается пожар, что творится…
— Привет, — говорю первой.
— Привет. Садись, — кивает головой.
Не спорю, иду мимо него к пассажирской двери, он стоит и ждёт. Только тянусь рукой открыть, как чувствую болезненный шлепок по заднице, взвизгнув отпрыгиваю, развернувшись к нему лицом, на автомате прижимая ладонь к больному месту.
— С ума сошел?! — пятая точка горит огнём.
Рехнулся совсем!
— Впредь не будешь хлопать дверями моей машины и может в следующий раз попрощаешься перед уходом.
— Да иди ты! — ору я ему и пытаюсь обойти машину, но он хватает за плечи и ведёт обратно.
Обида и боль плещут схлестываясь, образуют сумасшедший коктейль. Совсем больной, бьёт меня из-за какой-то двери. И это он хороший?!
— Алис, не устраивай цирк, — говорит спокойно, принудительно усаживает и сразу блокирует двери. Не драться же с ним. Обидно и больно, задница ощутимо горит.
Садится за руль и мы быстро отъезжаем. Обняв рюкзак на коленях отворачиваюсь. Он меня ударил, не просто ударил, больно ударил. До сих пор не могу поверить.
Сердце колотится, как бешеное. За что? За то, что хлопнула дверью этой грёбаной машины. Чтобы ему ещё сломать? Вспоминаю про диски, но не решаюсь обернуться и посмотреть убрал он или они так и валяются. Моргаю быстро прогоняя предательские слёзы.
— Больно? Прости, я не хотел так сильно. Не рассчитал, — сжимает пальцами мою коленку, спихиваю его руку, как ядовитую змею и прячу глаза. Трогать за ноги как-то перебор интимно…
— Ну, Алис, я честное слово не специально. Не сдержался, разозлила.
От его слов становится ещё обиднее. Не дождёшься не расплачусь. Считаю минуты до школы сжимая зубы.
— Алис, не молчи.
А я молчу назло и пофиг мне, что он там говорит. Подъезжаем к воротам. Он хватает за руку не давая вылезти, выдергиваю руку и выскакиваю наружу, как ошпаренная. Не глядя по сторонам бегу к школе. И чувствую спиной, как он смотрит на меня и злится. На меня? А за что?! Это он меня ударил! Хоть лопни от злости, пень. Забегаю в здание, фойе забито учениками, уроки начнутся только через десять минут. Иду быстрым шагом по лестнице на второй этаж. И слава богу никого не встречаю, видок у меня наверное свирепый, щёки горят, руки дрожат, кровь стучит в ушах. Я была уверена, что он по гонится за мной, но ошиблась, он не погнался. Иду по коридору к кабинету английского, надеюсь Маринка там уже. Пытаюсь привести мысли и чувства в порядок. Задеваю кого-то плечом, мельком замечаю, что это Антон. Сердце пропускает удар, щёки вспыхивают сильнее не успев ещё остыть. Моя жизнь ад! Сплошной ад! Маринка сидит и пишется сообщениями никого не замечая. Кидаю рядом с ней на парту рюкзак, она подпрыгивает на стуле.
