— Великолепно. Ты видишь тень призрака. Бык, слушай внимательно. То, что я тебе сейчас скажу, может показаться глупым, но на самом деле это не так. Когда ты видишь тень призрака, это значит, мертвые стараются тебе что-то показать. Ты должен представить, что перед тобой не тень, а мягкое удобное одеяло, которое надо откинуть. Это очень легко. Упокой биение своего сердца, очисти разум от всего, кроме образа мягкого одеяла. Теперь в воображении протяни к нему руку и укройся им с головой. Нежно… нежно… аккуратно. Нет. Ты слишком стараешься, усилий здесь не нужно. Думай об уюте и тепле. Мягко… спокойно… нежно. Хорошо. Теперь скажи мне, что ты видишь.
— Мастер Ли, кирпичи исчезли, там снова дверь! — прошептал я. — Она открыта, на колодце нет крышки, а дорожка еще не заросла сорняками!
Так оно и было, хотя все вокруг как будто расплывалось в легком тумане, мерцавшем перед моими глазами. В отдалении послышались три слабых стука деревянной колотушки дозорного, мы втроем сели на траву у дорожки. Подкаблучник Хо дотронулся до моего плеча.
— Дорогой мой мальчик, сейчас ты увидишь нечто прекрасное и поймешь, что есть на свете красота, разбивающая сердце, — тихо сказал он.
Великая Река Звезд сверкала над нами, будто бриллиантовое ожерелье, застегнутое на черном бархатном горле неба. Листья кассии сверкали от влаги, высокая кирпичная стена казалась серебряной, а бамбук протянул свои длинные пальцы прямо к луне, слегка качаясь на ветру. Заиграла флейта, но таких звуков я еще никогда не слышал. Мягкая и печальная мелодия царила в воздухе, она повторялась снова и снова с легкими вариациями в тембре и высоте тона, каждая нота парила в воздухе, словно лепесток цветка. Сквозь деревья двигался странный мерцающий свет.
Я затаил дыхание.
Призрак танцевал перед нами, подчиняясь завораживающему ритму флейты. Яркая Звезда оказалась такой красивой, что мое сердце будто сжала невидимая рука, стало трудно дышать. Она была одета в длинное белое платье, отороченное голубыми цветами, и двигалась с неизъяснимой грацией и изяществом. Каждый жест рук, каждое движение ног, малейшее колыхание складок одежды были безупречны, но глаза её оставались открытыми, и в них плескалось отчаяние.
Ли Као наклонился ко мне и прошептал:
— Оглянись.
Дверь закрывалась, Очень медленно, но все же чуть быстрее, чем приближалась к ней танцующая девушка. Только теперь я понял, что музыка была цепью, сковывавшей танцовщицу. Её глаза горели от боли при виде медленно закрывающейся двери, призрачные слезы скатились по щекам, как жемчужины.
— Быстрее, — безмолвно умолял я. — Красавица, ты должна танцевать быстрее!
Но она не могла. Скованная ритмом, который не могла нарушить, Яркая Звезда плыла к нам, словно облако, едва касаясь ногами земли, кружась с изысканной грацией и душераздирающим отчаянием. Её руки, ноги, длинное струящееся платье создавали нежные, как дым, фигуры, и даже пальцы, тянущиеся к двери, были изящно сложены. Все её движение подчинялось музыке. И Яркая Звезда опаздывала.
Дверь плотно захлопнулась, холодно и жестоко щелкнул замок. Яркая Звезда замерла, не двигаясь, и волна отчаяния накрыла меня пронизывающим зимним ветром. А потом девушка исчезла, музыка пропала, колодец вновь закрылся, дорожка заросла сорняками, а я уставился на замурованное отверстие в стене.
— Она танцует каждую ночь, и каждую ночь я молюсь, чтобы она успела пройти через дверь к своему капитану, но призрак не может вырваться из плена музыки, — тихо сказал Подкаблучник Хо. — Так Яркая Звезда будет танцевать до скончания времен.
Ли Као задумался, тихо напевая про себя мелодию флейты, а потом хлопнул себе по колену.
— Хо, цепь призрачного танца сплетена из желаний жертвы, но эта прекрасная девушка имела не одно желание, — сказал он. — Нет такой силы в смерти ли, в жизни, которая заставила бы её отказаться от своего искусства, и именно оно освободит танцовщицу. Хо, тебе придется украсть парочку мечей и два барабана. Бык, я бы и сам сделал это, будь мне по-прежнему девяносто лет, но, похоже, именно тебе достанется честь отрезать себе руки и ноги.
— Что сделать? — переспросил я неожиданно севшим голосом.
— Говорят, искус Танца Мечей сильнее самой смерти, пришло время это доказать. — Ответил мастер Ли.
Я задрожал аж до сандалий, представив себя ползущим на тележке с колесиками и сжимающим в двух оставшихся пальцах миску для подаяний.
— Подайте нищему! Сжальтесь над нищим безногим калекой!
* * *
Каждый год чиновники по доброте душевной стараются запретить Танец Мечей, так как он убивает или калечит сотни, если не тысячи людей, но сей танец будет существовать, пока великий Тан сидит на троне: Сын Неба ежедневно уделяет целый час тренировке с мечами. Думаю, мне надо описать этот «варварский ритуал», который однажды может исчезнуть в бездне времен так же как, например, гадание по лопаточным костям.
В нем участвуют два претендента, два барабанщика и трое судей. Барабаны отбивают ритм, и после начала танца его запрещено останавливать или изменять. Соревнующиеся должны исполнить шесть обязательных элементов, где каждый сложнее предыдущего. Каждую фигуру надо продемонстрировать в прыжке (обе ноги должны находиться в воздухе), то есть показать точные удары двумя мечами над головой, под ногами и вокруг тела. Они оцениваются в зависимости от изящества и точности движений, близости лезвий к телу и высоты прыжка. Эти обязательные элементы очень важны, так как судьи должны видеть уровень противников, и, если один из них заведомо ниже по мастерству, соревнование тут же останавливают.
Участники начинают танцевать на почтительном расстоянии друг от друга, с каждым элементом сокращая дистанцию. После завершения шести обязательных фигур они стоят почти лицом к лицу. Если судьи остаются довольными, то барабанщики принимаются отбивать ритм седьмого уровня, и вот тогда танец превращается в искусство, ну и, время от времени, в убийство.
Элементы седьмого уровня не заданы изначально. Единственное условие — они должны быть максимально сложными. Танцоры пытаются выразить через них свою душу, но иногда и веселятся. Участник, выполнивший седьмой элемент и еще находящийся в воздухе, может срезать прядь волос противника. Тот может парировать удар и даже ответить на него, но только после того, как исполнит свой танец, и до того, как коснется ногами земли. Если же противник наносит удар, даже мизинцем ноги касаясь земли, то немедленно выбывает из соревнования. Настоящие мастера гнушаются такой легкой целью, как волосы, и стараются подбрить усы или бороду противника, конечно, если тот их носит. Потеря же носа или глаз — это всего лишь профессиональный риск, которому не придается большого значения. Естественно, если танцор запаникует и нарушит ритм, то, скорее всего, погибнет, так как вместо того, чтобы приземляться, взмоет вверх, а его соперник, нацелившись на волосы, срежет ему голову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
