О.
Меня мучили!
М.
А как меня мама с сестрами мучили! Мама работает, сестры в техникуме, а я из школы пришла и всё приготовить должна, всё выстирать, выгладить вчерашнее что высохло! И уроки успеть! Зато я и готова к любым трудностям! Я получила высшее педобразование заочно, несмотря ни на что!
О.
Вы когда меня полюбили?
М.
Чё?
О.
Вы меня полюбили уже когда?
М.
Когда? Через нас проходят сотни ваших писем. Меня поражали многие истории жизни. Но я увидела, что тебя сильно сломала судьба. Ты осталась одна после смерти матери. Такая история сироты!
О.
Да, сироты, правильно! А я полюбила тебя сразу как увидела твоё письмо. Я попросила тебя прислать хоть маленькую фотографию. Ты прислала! Я плакала над этой фоткой. Я сразу сказала: это будет моя мама! Моя хорошая. Золото моё!
М.
Ты должна понять, Оля. Что я часто сталкивалась именно с таким типом отношений. Когда наш фонд берёт на контроль чьи-то письма, я знаю, что придётся столкнуться и с этим. Нас Владимир Георгиевич инструктирует. Это называется всегда «перенос». У вас в отношении нас идёт перенос всех чувств. Но ничего не поделаешь. Вы начинаете воображаемо любить незнакомого человека, который вами занимается. Воображаемо!
О.
Как воображаемо?
М.
Так говорится. То есть не видя. На расстоянии.
О.
Я люблю тебя воображаемо с первой минуты, мама.
М.
Ты не должна забывать и о своей родной маме…
Смотрит в папку.
…Александре Ароновне.
О.
Не забуду мать родную, но и вас тоже.
М.
И о той роли, которую ты сыграла.
О.
Я не сыграла, вы что.
М.
Я имею в виду ту роль, которую ты сыграла в её смерти.
О.
Не играла, не играла я. Вы что-то путаете.
М.
Она умерла от инфаркта миокарда. А вовсе не от рака.
О.
Я ни при чём.
М.
Теперь ты взрослая, ты сама была мать, и может быть ты можешь оценить степень той тревоги, которая поселяется в сердце матери за своего родного ребёнка.
О.
Да какая я там мать-перемать. Вынесла в пакете и всё. О натуре!
М.
Ты ведь его жалела? Это была девочка. Сейчас бы ей было десять лет.
О. (крестится)
Не дай бог.
М.
Жалеешь её?
О.
Я себя жалею.
М.
А в результате чего ты родила?
О.
А в результате изнасилования.
М.
Ну вот! Вот представь, что твою дочь в четырнадцать лет изнасиловали. Ведь ты будешь переживать, нет?
О.
Я и сама не хотела жить, чего уж там.
М.
Потом, когда тебя освободили из колонии, подруга твоей мамы Колокольникова Любовь Васильевна как тебе помогала! Сохранила тебе комнату. Продукты возила. Приезжала из-под Москвы.
О.
Раз в неделю кило пшена и кило гречки.
М.
Кур возила, пока ты устроишься на работу.
О.
Одну курицу! А она на самом деле выносила со своей птицефабрики двух кур за смену! Десять кур в неделю.
М.
Ну ты судья, да? Безо всякого образования ещё и судья? Над человеком? А спасибо сказать?
О.
Я когда у неё жила с Андрюшкой маленьким, я же видела, что там проходной двор, к ней за курами ходили все кому не лень. Она продавала. А нам с Андрюшкой одну в неделю! Как прожить на это? А потом вообще перестала приезжать.
М.
Она сказала: приедешь вечером в пятницу, а Оля в ночной сорочке, да подруга с сигаретой, ребёнок ползает по грязному полу и какие-то парни в одних трусах в пять вечера едва вставши.
О.
Это были мои единственные друзья, кто меня не бросил! Я вернулась из колонии, ни работы, ни школы… Ни мамы…
М.
На столе пустые бутылки.
О.
А как вы думаете, если в гости приходят ребята, то что? Без бутылки? С пустыми руками? Или пачку макарон с собой они принесут?
М.
Каждую пятницу одна и та же картина.
О.
Да, по пятницам вечером на выходные собирались мои друзья. Что же я, одна буду жить? Я же не волк! Я человек! А человек должен иметь друзей, ведь так? Ведь и у вас есть кто-то! В гости к вам ходят!
М.
А что эти друзья у вас там делали? Ну что? Пили, курили?
О.
Ну как все. Анекдотики там… О жизни говорили.
М.
Сожительствовали.
О.
Послушай, мама.
М.
Ночевали.
О.
Да! И ночевали!
М.
Все в одной комнате.
О.
А где же! Соседка жила старушка.
М.
Она милицию вызывала.
О.
Ох эта баба Паня.
М.
Всё это в материалах дела.
О.
Она сама брагу варила, ребятам продавала.
М.
Тётя Люба рассказывала, что привезёт она, сварит куру ребёночку, он не ест, а все гости едят да похваливают.
О.
А что я должна, не ешьте моё, это мне? Да? Они единственные, кто мне хоть что-то приносил. Даже молока у нас часто не было, попросишь, они принесут сыну. Заботились.
М.
А отец?
О.
А откуда я могу доказать, кто отец? Это был первый мой праздник, когда я пришла из колонии, ребят было пять человек в Новый год, девочек трое кроме меня, да они сказали, что когда все напились и уснули, ещё кто-то подваливал. Вообще девчонки говорили, что первый был там один Вася.
М.
И это его ребёнок?
О.
Его мать ко мне во дворе подошла, заглянула в коляску, засмеялась и пошла.
М.
Знаешь, ребёнок сам по себе имеет ценность.
О.
Имел.
М.
Имеет.
О.
Его же забрали у меня.
М.
Он имеет ценность несмотря ни на что. Я тоже выросла без отца, нас три сестры, Ольга как ты, Ирка и я. Старшие девочки от отца, а потом он умер, и через год родилась я. Меня воспитывали в чёрном теле, никаких поблажек. Мама меня не любила и легко бы отдала куда-нибудь, если бы могла. Она меня стыдилась. Не говорила вообще, откуда я зародилась у неё. Какая-то постыдная история, мама скрывала. То ли после работы её кто-то встретил… Сестры вообще меня третировали. Я всё, всё поэтому умею делать!
О.
Мама, у тебя денег нет?
М.
Денег?
О.
Ну для меня вам не дали мне?
М.
Я хочу тебе вот что рассказать, что не только ты была жертвой, но каков итог? Я забеременела вот как ты в пятнадцать лет и меня отвели на аборт. Сестры увидели, что меня рвёт.
О.
А от кого, интересно?
М.
А!
Смеётся.
Я обиделась на них, Ирка меня стукнула по руке, когда я горячий чайник несла. И я ушла вечером из дому. Ногу обварила хорошо тогда. Стояла в метро, денег на билет не ныло. Стояла до последнего пассажира у касс. А потом мне какой-то человек предложил помощь. Нужна ли вам помощь. Я сказала что да. Он меня привёл к себе, накормил, постелил на диване, сам лёг в кухне. Это была моя единственная любовь в жизни. Тогда, подчёркиваю, единственная. Утром он меня проводил до метро, а адрес я не спросила… Всё. Больше я его не встречала. И сестры меня отвели на аборт два месяца спустя. Они меня ненавидели и презирали, куда бы я ещё и с ребёночком неизвестно от кого…
Задумалась.
О.
Вот так.
М.
Но я несмотря ни на что стала человеком! И у меня есть любовь всей моей жизни! Да! Я тебе сейчас дам его брошюру.
Достаёт брошюру из кипы, лежащей на полке.
