Впрочем, даже в таком, преображенном виде адмиральская каюта крымскому правителю не понравилась. Его любимый килим «кобекли-орта» размером 5×3 метра в ней не поместился, и он счел возможным сделать командиру корабля представление о правилах пребывания, нужных для лиц монаршего звания. Тот показал ему остальные жилые помещения, которые были гораздо меньше. Тогда Шахин-Гирей спросил Козлянинова о кают-компании, где даже стояли клавикорды, музыкальный инструмент, напоминающий пианино. Моряк дал светлейшему хану вежливый, но твердый отрицательный ответ. Кают-компания необходима для совместной трапезы, встреч и общения офицеров и штурманов «Хотина», другому назначению она служить не может.
Шахин-Гирей еще раз удивился причудам своих русских союзников.
Сам он владел тремя судами. Одно из них – трехмачтовик «Араб» – считалось плавучей резиденцией правителя. Ханские апартаменты занимали на нем чуть ли не весь ют. Командному же составу предназначались малюсенькие помещеньица, скорее напоминающие норы. Никакой кают-компании там не имелось и, надо сказать, «Араб» отлично плавал по Черному морю, ходил в Стамбул. Правоверным подданным в исламской стране следует точно знать свое положение, и если им хочется совместно проводить свободное время, то для этого существуют мечети, кофейни и бани.
Возможно, светлейший хан и отказался бы от российского военного корабля, как абсолютно некомфортабельного и для путешествий царственных особ негодного. Но воспользоваться им приказала его всемогущая покровительница Екатерина Вторая. Кроме того, парусники Шахин-Гирея, нагруженные ханским добром и имеющие на борту его жен, наложниц, детей и родственников, сейчас из Керчи направлялись в Кафу: ждать своего повелителя и хозяина, которому русские полки вернут власть и трон в самое ближайшее время.
Недолго занимали хана эти, на взгляд Козлянинова, второстепенные вопросы. Погода в Азовском море стояла переменчивая. Над ним гуляли сильные западные ветры, быстрому плаванию на север не способствующие. Путешествие из Керчи в крепость Петровскую растянулось на неделю, жестокая качка через два дня заставила Шахин-Гирея беспокоиться не о коврах и каютах, а о собственном самочувствии. Так называемую «морскую болезнь» его светлость переносил очень плохо.
«Хотин», ведомый капитаном бригадирского ранга, счастливо миновал огромные серые валуны на оконечности Берданской косы, вдающейся в море наподобие серпа, и под вечер 15 сентября 1782 года вошел в бухту. С бастионов Петровской крепости светлейшего хана приветствовали залпами орудий. Для встречи августейшего гостя на главной улице города выставили почетный караул из солдат Вятского пехотного полка…
Козлянинов планировал задержаться в крепости дней на десять. Он хотел дать отдых команде, взять провизию и питьевую воду. К тому же, шхуны «Вячеслав» и «Победислав-Дунайский», лоц-галиот «Слон» встали под погрузку. Они принимали на борт армейские интендантские грузы: доски для ремонта казарм, сукно и полотно для обмундирования керченского гарнизона, бочки с порохом для пополнения боезапаса. Однако глава русской дипломатической миссии начал торопить капитана, ссылаясь на приказ командующего Азовской флотилией адмирала Сенявина.
– Какой приказ? – недовольно спросил Козлянинов.
– Вам передаст его госпожа Аржанова.
– Давно ль женщины стали служить у нас на флоте?
– Она служит не на флоте, – помедлив, ответил Веселитский.
– Слава Богу! – усмехнулся моряк.
– Советую вам, капитан, быть серьезнее. Госпожа Аржанова пользуется доверием нашей государыни.
– Не совсем понимаю слова вашего превосходительства.
– Ну так подумайте о них на досуге. Через два дня «Хотин» должен выйти в обратный рейс.
– А шхуны и лоц-галиот с грузами?
– Для их сопровождения можно оставить здесь «Модон».
Козлянинов знал, что чрезвычайный посланник и полномочный министр обличен всей полнотой власти над российскими подданными как в Крымском ханстве, так и в землях к нему прилегающих. Он проводил здесь политику, согласованную с правительством Ее Величества. Потому Веселитский был вправе отдавать даже флотским людям распоряжения, не вступая в подробные объяснения их причин и следствий. Мужественному мореходу, с детства приученному к строгой дисциплине, оставалось лишь, поклонившись старому разведчику и дипломату, отрапортовать:
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
– Говорите… Говорите правду.
– Не хочу!
– Неблагодарный.
– Нет-нет, и еще раз нет!
– Да поможет мне Бог достичь цели… (тюрк.-татар.)
2
Современная Феодосия.
3
По-турецки: «Новая крепость».
4
Здесь и далее все факты изложены по послужному списку П. П. Веселитского, хранящемуся в Архиве внешней политики Российской империи, фонд 123, опись 123/П, дело 37, с. 523–526, с. 571–575.
5
Современный город Бердянск.
6
Цитата дана по сборнику под ред. Н. Дубровина «Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции, документы». СПб., 1889, т. IV, с. 859, № 255.
7
Современный город Евпатория.
8
Современный город Старый Крым.
9
Караби-яйла – горный массив в составе главной гряды Крымских гор.
10
Кяфир – человек другой веры, обычно – христианин.
11
Архив внешней политики Российской империи, фонд 123, опись 123/II, дело 37, с. 149–152.
12
Двусторонние мягкие ковры из шелка или шерсти.
13
Архив внешней политики Российской империи. Фонд 123, опись 123/III, дело 82, с. 1. Секретный ордер Потемкина генерал-поручику графу де Бальмену.
14
– Дорогие русские гости, надо спешить. Мы опоздаем…
– Подожди, друг! (тюрк.-татар.)
15
– Добро пожаловать в татарский сад…
– Я рада видеть вас снова, сир.
– Как вы поживаете?
– Хорошо, спасибо. А вы?
– Так себе.
– Почему?
– Это хороший вопрос. Мне бы хотелось ответить на него сейчас же. Прошу вас! (фр.)
16
Омар Хайям. Рубаи. Л.: изд-во «Невский курьер», 1993, с. 117, №№ 428, 429.
17
Российский государственный архив Военно-морского флота, фонд 212, опись 4, дело 5, листы 106–107.
