во всех странах все революционные восстания имели основанием своим „хлебы“ — борьбу за экономическое право на хлебы и политическое равенство и свободу духа-мысли. Не бытие определяет сознание, а органическая потребность человека и общества, да и всякого живого существа: меньше страданий — больше удовлетворений. По этим никем не писаным законам живет и будет вечно жить род человеческий до последних его дней на планете Земле. Каковы бы ни были государственные формы — рабство экономическое, политическое и моральное будет уничтожено самим обществом. В мире тогда только наступит социальное успокоение и прекратится вражда за равенство материальное и духовное, когда сами народы не на словах, а на деле установят личную и общественную собственность на все производимое ими без паразитов и захребетников труда — властей. И только тогда человек человеку будет не на словах, а на деле другом и братом в словах и духе.
А до тех пор, какую бы форму правления ни сочиняли власти для народа — без экономического равенства мира в обществе и на Земле не будет. Вот почему все революции не смогли уничтожить насилия и рабства экономического человека над человеком. На основании стремления человека-общества к освобождению от экономического рабства происходят и будут происходить взрывы — революционных восстаний!»
«Нет! — сказал Марсов, — наша партия ведет борьбу за захват власти в свои руки через восстание рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции и установление диктатуры в обществе для подавления эксплуататорских классов! Мы боремся за создание пролетарской диктатуры в государстве, под командованием нашей партии демократов, за захват фабрик, заводов и земли в руки самого государства, где каждый будет работать на благо государства и общества. Все богатства народа, материальные и культурные, должны принадлежать государству и обществу через диктатуру нашей партии, которая будет регулировать жизнь общества и каждого человека законами, распоряжениями и указаниями.
Все орудия и средства производства и потребления будут в руках государства. Это будет первое в мире народное государство вначале в одной нашей стране, а затем во всем мире. Завоевав политическую власть, мы потом разрешим и все экономические вопросы рабочих, крестьян и интеллигенции. Затем мы поведем народ, общество к коммунистической жизни, а государство будет упразднено, мы его сдадим в музей вместе с прялкой и бронзовым топором. Ваша республика потерпела поражение так быстро потому, что в борьбе с угнетателями не было у вас диктатуры партии».
Долго еще Марсов продолжал говорить и доказывать необходимость диктатуры в государстве одной партии, и именно партии марксидов, единственной и непогрешимой в роде человеческом! Много он говорил о долге и чести трудящихся в государстве диктатуры, после победы в будущем революции.
Незнамов долго и молча слушал Марсова. Временами он порывался возражать, но усилием воли сдерживал себя до окончания речей Марсова. Споры о том, что поставить на первое место: экономическую свободу или политическую диктатуру, часто продолжались днями и ночами. Незнамов говорил: «Мы боремся за свободу тела и духа — за уничтожение рабства экономического, политического и морального для всего общества и каждого человека в отдельности вплоть до кухарки и батрака-разнорабочего. Ваша диктатура партии, как и всякая диктатура, а тем более после уничтожения господствующих классов — будет дубиной угнетения меньшинством большинства народа — общества. Ведь всякая диктатура обосновывает свое бытие на кнуте и прянике, основе основ всякой диктатуры. Зачем нужна диктатура после победы революции и [избавления от] всех эксплуататоров? Над кем тогда диктаторствовать? Над рабочими, крестьянами, трудящейся интеллигенцией и вообще над трудящимся обществом? Значит, диктатура нужна над трудовым человеком и обществом для того, чтоб стегать самих себя во имя политической, экономической и моральной свободы, а ведь свобода и любая диктатура исключают друг друга. Там, в том обществе, где есть власть, да еще диктаторская, нет и никогда не может [быть] свободы экономической, политической и моральной. Здесь, товарищ Марсов, какое-то затмение ума или его отсутствие, хотя вслух об этом не говорят, так как ни один человек или народ не жалуется на нехватку или отсутствие ума.
Если на протяжении веков угнетали народы во имя богов, царей, родины, отечества и прочих призраков, то вы их воскрешаете под другим соусом — соусом диктатуры партии, да еще во имя трудового народа — это чтоб его же терзать кнутом и пряником своей диктатуры. Ведь это издевательство будет над трудовым обществом и человеком, над революцией народов, над пролитой кровью лучших наших товарищей в борьбе за свободу „сытых хлебов“ и свободу духа. Где у вас логика, где мысль и сознание — чтоб народ мог желать для себя кнута и пряника? Верите ли вы в народ? Нет, вы в народ не верите, вы враги его, а не друзья и не имеете право решать за него — лишь только сам народ может быть хозяином своей судьбы. Ваша, да и всякая другая программа диктатуры подобна ветхозаветной диктатуре Моисея и его кровавого шефа — Саваофа! А народ вечно стремится к свободе, равенству экономическому, политическому и моральному. И народы в ходе революционного и эволюционного развития со временем осуществят свое освобождение, уничтожат всякую диктатуру и всякую власть, какой бы она ни называлась, ибо насилие порочно для всякого народа — общества. Всякая диктатура держится только кнутом для большинства и пряником для меньшинства. А потому народ — общество ведет и будет вести борьбу до полного уничтожения всякого насилия и рабства над собою». Так и случилось через двадцать пять лет, когда во главе марксистской диктатуры обосновался царь Иосиф Кровавый, именно царь без кавычек, в прямом смысле, понимании и действии.
[46] Консервативные настроения в глубинных селах характеризовал сотрудник «Самарской газеты» А. И. Матов в ноябре 1905 г. В Черемуховой слободе (в Казанской губернии, близ границы с Самарской) был убит «студент», по-видимому, мелкий торговец, за чтение царского манифеста — который был признан слушателями фальшивым, так как в нем ничего не было о земле. «Диво дивенское. Били его рычагами человек восемь; ничего не берет; верещит, живучей, как кошка. Ну, дедушка Силантий говорит, что окромя как осью его ничем не пошабашить, и чтобы у оси было беспременно три дыры. Побежали искать. Как дали раз — так и мозг у него разлетелся. С одного разу дух вылетел.
— Гляди-ко. Значит колдун.
— Знамо, если от антихриста прислан.
— У нас тоже оси приготовили, продолжал рыженький, ходили к попу спрашивать.
