него по-мужски притягательное — весьма веский аргумент для того, чтобы не быть букой.
А ведь он отлично подошёл бы на роль моего фиктивного парня для выпускного бала… Красивый, высокий, в хорошем смысле необычный… Поспешно отмахиваюсь от навязчивых глупых мыслей. Довольно лирики — впереди встреча с тем, кто лучше меня знает, что ждёт меня впереди. Эта мысль порождает внутренний трепет и волнение.
Внутри оранжереи невероятно красиво. Иного слова, способного передать всю степень моего восхищения, не могу подобрать. Впервые я вижу что-то настолько воздушное и сказочное. Маленький хрустальный дворец — не иначе.
Блики, искры света, толпы солнечных зайчиков на стекле — первое, на что обращаешь внимание, стоит сделать шаг внутрь оранжереи. И, конечно, зелень. Множество зелени с экзотическими листьями, яркими крупными цветами разных оттенков. И пушистые и колючие растения, и низкие кустики и высокие, как деревья. Какие-то растут прямо под нашими ногами, а другие из них вьются по рамам, удерживающим стекло стен.
Под куполообразным потолком висят роскошные люстры и, если приглядеться, видно, что это уже знакомые мне светящиеся сферы парят, имитируя свечи, которые сейчас ещё не зажжены. Даже посетители, которых было тут не так много, ходили скромно, короткими шагами, словно боясь нарушить атмосферу хрупкой воздушности и изящества.
— Кир? — нам машет молодой, нашего возраста, парень с объёмными дредами на голове.
— Я сейчас, — Кир машет ему в ответ, — это мой сокурсник.
С этими словами мой спутник устремляется к незнакомцу, по пути встретив очень симпатичную темноволосую девушку. Просто непростительно симпатичную. Мое сердце было замерло, но застучало вновь, когда я услышала, как Кир назвал её «Лаурой» и показал рукой в мою сторону. Видимо, попросил уделить мне внимание. Сам же направился дальше к дредастому.
Чем ближе ко мне оказывается девушка, тем больше я вижу, что она очень молода. В моём представлении это была как минимум дама средних лет. Но нет. Если она и старше меня, то совсем немного, а уже при этом владеет целой оранжереей.
Но, справедливости ради, я тут же вспоминаю, что Кир упоминал не так давно о том, что отец девушки весьма обеспеченный бизнесмен, и, конечно, не мог не помочь своей дочери в её начинании.
Лаура мне кого-то напомнила, но не могу вспомнить кого. Мне всегда было удивительно как много похожих друг на друга людей, но своего «двойника» при этом не встречала ни разу. Кто-то похож на популярного актёра, кто-то выглядит так, словно является родственником известной певицы.
Однажды, кстати, мне сказали, что я немного похожа на одну актрису, но сама не находила много общего между нами. Она точно красивее — разве нет? На что мне отвечают, что во мне просто говорят подростковые комплексы.
Пусть так. Лаура же со своими иссиня-чёрными длинными волосами и большими карими глазами способна затмить собой даже ту самую Мишель. Высокая, стройная, с уверенной походкой и соблазнительной улыбкой, она словно бабочка порхала над плиткой, мелодично стуча тончайшими каблучками.
— Василиса — верно? — у неё даже голос томный, сладкий.
— Да, привет.
Как дела? Твои родители случайно не террористы? А иначе откуда у них такая бомба… Чувствую себя не в своей тарелке. Она ещё и выше меня на целую голову. Это всё из-за каблуков! — одёргиваю я саму себя.
— Я Лаура, хозяйка этой оранжереи, — мисс мира наклоняет голову набок прежде чем продолжить: — Ты напоминаешь мне одну знакомую. Её зовут Полина Снегирёва.
Я снова слышу это имя. Какая-то загадочная Полина, о которой так беспокоилась Лиза.
— Кто она? — спрашиваю.
— Ты выглядишь так, словно знаешь о ком я.
— Я не уверена…
А я и правда не уверена.
— Вряд ли вы виделись, эта неудачница давно исчезла из поля моей видимости.
У меня глаза поползли на лоб. Неожиданно агрессивно даже. Чем же я Лауре напоминаю эту «неудачницу»? И насколько вообще человека, которого знают в обоих мирах, можно считать неудачливым? Нашу милую короткую беседу прерывает подошедший Кир:
— Мы ждём Оракула. Не покажешь Василисе чудеса местной ботаники?
— С большим удовольствием, ребят! — на лице моей новой знакомой появилась чарующая улыбка.
* * *
Прошло почти полчаса нашей экскурсии, которая, к слову, оказалась очень увлекательной. Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, а телефон за неимением электричества в отключке. Хотела бы я показать маме все эти диковинные растения — в её магазинчике таких никогда не было.
Это и красные огромные листья с белыми цветами одновременно, и длиннющие колючки высоченных кактусов, источающие запах специй и даже карликовые деревья с необычными листьями, что растут скоплениями, напоминающими брюссельскую капусту.
Лаура, пусть и вызвала у меня замешательство, но в дальнейшем ведёт себя очень дружелюбно и показывает себя интересным рассказчиком. К счастью, мои глаза уже привыкли к яркому свету и я смогла снять солнцезащитные очки, чтобы внимательней всё рассмотреть. Невероятная красота — вот такие уроки биологии я бы посещала с большим удовольствием!
Но я всё ещё помню зачем мы здесь. Экскурсия позади, Лаура уделяет теперь время другим посетителям, а Оракула всё не было. Украдкой смотрю на рядом стоящего Кира: он хмурит брови и беспокойно оглядывает зал.
— Почему мы так долго ждём Оракула? — спрашиваю.
— Хотел бы я знать.
В один миг обстановка резко изменилась.
Звон бьющегося стекла и оглушительный звериный рёв разрезал солнечное пространство оранжереи острым, как лезвие бритвы, ужасом. Сердце подпрыгнуло и застряло в горле, когда я рефлекторно упала животом на пол, придавливаемая сверху Киром. Огромные куски стекла с солнечным блеском на острых гранях, падая на пол, разбивались на множество маленьких опасных частиц, что рассыпаются в разные стороны.
Кир часто дышит, прикрывая мою голову руками и беспокойно вертится, высматривая чудовище, потревожившее наш покой. Отталкиваю от своего лица сложенные в защитном жесте мужские ладони, мешающие моему обзору, и почти сразу вижу морду красного дракона в рваной ране стеклянной стены. Он свирепо рычит, и я боюсь, как бы не запахло жареным — в прямом смысле.
Очередной утробный рык заставил дрожать чудом уцелевшие прозрачные стены. Ни за что бы не приблизилась к этому чудищу, а вот Лаура, к моему удивлению, со всех ног несётся к чешуйчатому разбойнику, крича ему гневные, не понятные для моего испуганного сознания слова. А тот её, похоже, ещё и слушает…
Кир слезает с меня, и мне на мгновение становится холодно.
— Пора возвращаться, здесь нам больше нечего делать, — говорит он вполне себе спокойным голосом.
— А как же Оракул?
— Он знал. Поэтому не пришёл. Не имея возможности пользоваться внешней
