на мысли о том, что думает о будущем так, словно она действительно собирается стать женой этарха. Но ведь так и будет, если…если она не совершит задуманное. А она уже понимала, что не совершит. Вот только тянула об этом сказать брату. И боялась. Она обязательно напишет ему обо всём, но позже, когда до назначенного Картесом срока останется мало времени.
А ещё почему-то сейчас мысль о будущей свадьбе с энтархом не пугала её так, как неделю назад. Он интересовал её, и, пожалуй, она начинала уважать его. А разве это плохое начало будущей семейной жизни?
— Я невысоко ценю свою жизнь, поэтому в моём случае это скорее не риск, а так, мелочи, — вдруг заговорил энтарх, а потом усмехнулся. А Илиана внезапно разглядела в нём то, чего не видела до сего дня — усталость и равнодушие. А самое страшное, что он говорил правду. Он не ценит свою жизнь. Да, пожалуй, он любил свой народ и заботился о нём. Да только устал от этой ноши, ведь власть — это всё-таки бремя и ответственность, а не радость, как иной раз говорил ей Картес.
— И почему же вы так не цените свою жизнь? — Тихо спросила Илиана.
— Не знаю, — пожал плечами энтарх. — Я не считаю её настолько значимой, чтобы цепляться за неё.
— Но вы ведь энтарх, правитель своего народа.
— И что дальше? Сегодня я энтарх, а завтра люди меня забудут.
— И кому же вы передадите свою власть?
О, если бы она была шпионкой, то сколько всего смогла бы передать Картесу! То, чего, пожалуй, не знал об энтархе никто. Потому что он вдруг посчитал нужным искренне поговорить с ей. Брат счёл бы это глупостью. Но глупость и слава дальновидного политика, закрепившаяся за энтархом, были несовместимы. А значит вовсе это не глупость. Нет! Просто он действительно слишком устал.
Энтарх не торопился отвечать на её вопрос. И Илиана уже думала, что он промолчит, когда, вздохнув, он снова заговорил.
— Чтобы было кому передать власть, я должен был жениться намного раньше. Но, увы, до сего дня, у меня было слишком много дел. — И задумчиво посмотрел на неё или скорее сквозь неё. Словно смотрел и не видел.
Илиана не выдержала его взгляда, отвернулась. Слишком много дел. А что они вообще знали о прошлом энтарха? Как он пришёл к власти? Как несколько разрозненных мелких городов в ничейных землях превратились в красивую, богатую и плодоносную Эстарию? И что из этих знаний действительно знания, а не их с Картесом догадки? Ей теперь было действительно интересно. Понять энтарха, как человека, узнать его. И вовсе не для того, чтобы рассказать брату.
Вообще, она поняла, что за прошедшую неделю почти перестала вспоминать и о своём доме и о брате и о том, для чего она здесь сейчас находится. Всё это отодвинулось для неё далеко-далеко. А на первый план вышла фигура энтарха, словно нарисованная яркими красками. И сам он был такой — яркий, сильный, могучий, пожалуй, как и его страна и другим быть не умел.
Пока она думала, что ответит, они въехали в город и направились по главной улице к площади, как объяснил ей энтарх. Он не молчал. Показывал красивые здания, лавки торговцев, обращал её внимание на какие-то мелочи, незаметные, мимо которых она прошла бы не задержавшись, но которые знал и, видимо, любил энтарх. Он говорил о своём городе просто и лаконично. И однако каждое его слово дышало любовью. Ему действительно было здесь знакомо всё, буквально каждый камень.
— Вы здесь всё знаете, больше даже, чем мой отец, наверное, в нашем дворце, — Не удержавшись всё-таки сказал она.
— Ещё бы, мне пришлось восстанавливать столицу из руин и почти отстраивать заново.
— Восстанавливать? — Странно, она не слышала о таком. Хотя, снова задалась вопросом Илиана, что она вообще знает о Эстарии и её энтархе?
— Здесь был пожар. Очень мало чего уцелело тогда, — Он на секунду прикрыл глаза и на лицо словно набежала тень. Сейчас перед ней был снова не сильный правитель, а несчастный человек, хранивший в своей памяти что-то такое, что до сих пор омрачало его воспоминания. Словно маска спала. Но вот он встряхнул головой, прогоняя непрошенные воспоминания, — Вот, смотрите — термы. Построены были давно и уцелели во время пожара. Я не стал закрывать их. А там, впереди, городской парк.
Илиана с интересом посмотрела вперёд. Парк в такую жару манил своей прохладой. И энтарх это понял. Усмехнулся и направил лошадь вперёд.
В парке они спешились и пошли рядом, медленно ведя лошадей в поводу. Здесь было красиво, нет, пожалуй, даже роскошно, и городской парк разительно отличался от дворцового сада. Видно было, что за парком ухаживают. Мраморные скамьи, беседки, фонтаны, прекрасные статуи. Да, столица Эстарии, славный Миран, не бедствовала. Чего не скажешь о дворце самого правителя. И однако Илиана поймала себя на мысли, что дворцовый сад, да и тишина и уединение самого дворца собственно нравятся ей больше. Но так было и дома. Она любила тишину, ракс и временами быструю езду. А степенно и чинно гулять по улицам города в сопровождении воинов терпеть не могла. И в этом у них с энтархом много общего.
Она украдкой посмотрела на него и усмехнулась своим мыслям. Он стоял рядом, в простой белой рубахе, за плечами развевался от легкого ветерка плащ. Обветренное волевое лицо наводило скорее на мысли о воине, чем о правителе. Интересно, пришлось ли ему воевать? Как он стал правителем Эстарии? Но спрашивать было неудобно. Поэтому Илиана просто молча наслаждалась прогулкой, запоминая, где и что в городе находится. Да, принято за покупками посылать слуг, но и дома она любила иногда по лавкам пройтись сама, инкогнито, за что и отец и Картес её ругали.
Интересно, энтарх не будет против, если она сама съездит на днях в город?
Парк они проехали насквозь и выехали с другой стороны. Энтарх решил показать ей весь город. За парком шёл так называемый Старый Город — руины Амфитеатра, плотно увитые диким виноградом.
— Здесь обычно устраиваются состязания в годовщину Великого Пожара, — сказал он и Илиане показался в глазах у него отголосок пламени, словно он сейчас смотрел на огонь.
За руинами шли бедные кварталы, которые плавно переходили в крестьянские хижины и урожайные поля. Миран понравился ей. Он был
