Странное, щемящее чувство.
— Ну, а Луис? После всех перипетий?..
Мэнс отпивает глоток вина и начинает вертеть бокал между пальцами. Херес по цвету напоминает янтарь.
— Мы подумывали пригласить его в Патруль. Однако жизненные ценности конкистадора несовместимы с нашими. Он будет подвергнут обычной блокировке сознания. Сама по себе она совершенно безвредна, но напрочь лишает возможности разглашать какие-либо сведения о темпоральных путешествиях. При попытке сделать это у него перехватит горло, а язык не будет ему повиноваться. Так что он быстро откажется от подобных экспериментов.
Я качаю головой.
— Для него это ужасно.
Мэнс сохраняет спокойствие. Он словно гора: на склонах мелкие невзрачные цветочки, а под ними — огромная каменная глыба.
— Неужели вы предпочли бы, чтобы его физически уничтожили или стерли все из его памяти, сделав идиотом? Он причинил нам немало бед, но мы не злопамятны.
— Зато он мстителен!
— Хм. Он не успеет напасть на вашего дядю в сокровищнице, поскольку брат Танакуил, едва они окажутся внутри, тут же откроет дверь и скажет часовым, что он закончил свои дела. Но было бы неразумно оставлять брата Танакуила в Кахамарке. Утром, сказав, что ему нужно прогуляться и поразмышлять, он уйдет, и больше его никто не увидит. Солдаты станут жалеть о нем, ведь он был таким славным парнем. Начнут искать его, но безрезультатно, и в конце концов все решат, что его уже нет в живых. Дон Луис скажет им, что ничего не знает. — Мэнс вздохнул. — Придется отказаться от продолжения голографических съемок сокровищ. Может быть, кто-нибудь сфотографирует их до этого, когда они еще находились на своих законных местах. Для контроля за дальнейшей деятельностью Писарро мы будем внедрять новых агентов. Ваш дядя получит другое назначение. Ему предоставят право выбора. Возможно, он согласится на административную должность, поскольку этого хочет его жена.
Я делаю осторожный глоток.
— Что станет… что стало с Луисом?
Мэнс пристально смотрит на меня.
— Кажется, он вам небезразличен.
У меня вспыхивают щеки.
— Ничего романтического. Он, конечно, не подарок, но я считаю его незаурядной личностью.
Мэнс снова улыбается.
— Понятно. Что ж, это еще одна проблема, которой я занимался сегодня. На всякий случай мы будем держать дона Луиса Кастелара под наблюдением до конца его дней. Он быстро адаптируется. Продолжит службу у Писарро, отличится в деле при Куско и в борьбе против Альмагро. — С какой-то внутренней горечью он продолжает: — Наконец, когда завоеватели поделят страну, он станет крупным землевладельцем. Между прочим, он один из тех немногих испанцев, которые добивались заключения честного соглашения с индейцами. Позднее, когда умрет его жена, он удалится в монастырь и завершит жизнь в монашеской келье. У него были дети, и его потомки живут и здравствуют до сих пор. Среди них была женщина, которая вышла замуж за капитана из Северной Америки. Да, Ванда, человек, который втянул вас в эти приключения, — ваш предок.
Вот это да!
Но я тут же прихожу в себя.
— Ничего себе путешествие во времени!
Все эпохи открыты для странствий…
Однако пора заглянуть в меню. Но…
Успокойся, сердце, успокойся, или как там еще звучит эта глупая фраза. Я подаюсь вперед. Я вовсе не боюсь, когда он так на меня смотрит. Только язык не поворачивается, да по спине бегают мурашки.
— А как насчет меня, Мэнс? Я ведь тоже знаю секрет.
— Ах да, — говорит он почти нежно. — Это так типично для вас: сначала вы спрашиваете о других. Что ж, вам придется играть свою роль до конца. Мы вернем вас на ваш остров на Галапагосах, в той же одежде, но лишь несколько минут спустя. Вы присоединитесь к друзьям, закончите увеселительную прогулку, вылетите из Балтры в сумасшедший дом, известный под названием международного аэропорта Гуаякиль, а оттуда — домой, в Калифорнию.
А потом? Потом?
— Дальше вы будете решать сами, — продолжает Мэнс. — Можете выбрать блокировку. Не то что бы мы вам не доверяли, просто на сей счет существуют строгие инструкции. Повторяю, процедура совершенно безболезненная и не вредит здоровью. А поскольку я уверен, что вы никогда по своей воле нас не предадите, то и особого протеста у вас это не вызовет. Будете жить, как и прежде, а когда встретитесь с дядей Стивом в домашней обстановке, сможете быть с ним совершенно откровенны.
Напрягись, собери волю в кулак…
— А у меня нет другого выбора?
— Есть, конечно. Можете поступить в Патруль. Из вас выйдет очень ценный сотрудник.
Невероятно. Я? Но внутренне я этого ждала. И все же…
— Интересно, что за полицейский в юбке из меня получится?
— Возможно, не очень хороший, — доносится до меня словно издалека. — У вас слишком независимый характер. Но Патруль контролирует как исторические, так и доисторические времена. Это требует знания окружающей среды, и поэтому нам нужны ученые для работы в полевых условиях. Хотели бы вы заниматься палеонтологией, но… с живыми животными?
Ничего не попишешь — я веду себя самым неприличным образом. Вскакиваю из-за стола и издаю боевой клич, нарушая благопристойную тишину ресторана «Эрни».
Мэнс хохочет.
Мамонты, пещерные медведи и вымершая птица дронт. Вот это да!..
Щит Времен
Часть I.
НЕЗНАКОМЕЦ У ТВОИХ ВОРОТ
1987 год от Рождества Христова
Возвращение в Нью-Йорк в тот же самый день, когда он его покинул, возможно, было ошибкой. Даже здесь стояла прекрасная весенняя пора. В такие сумерки не сидят в одиночестве, предаваясь воспоминаниям. Дождь слегка освежил воздух, и в открытые окна влетал нежный запах весенних цветов и зелени. Огни, струившиеся внизу и шум улицы создавали впечатление, что под стенами дома течет река. Мэнсу Эверарду захотелось выйти из дома.
Он мог бы отправиться в Центральный парк, прихватив на всякий случай парализующий пистолет. Ни один полицейский этого века не примет его за боевое оружие. После разгула насилия, свидетелем которого недавно стал Мэнс, лучше пройтись по какой-нибудь спокойной аллее и завершить прогулку в одном из знакомых кабачков, посидев там за пивом в приятной компании. Приди ему в голову идея уехать прочь, в его распоряжении был темпороллер в штабе Патруля, оставалось только выбрать подходящую эру и точку на планете Земля. Агент-оперативник никому не обязан отчитываться о своем решении. Но что поделаешь, он оказался в западне, подстроенной ему телефонным звонком. Мэнс, не выпуская изо рта ароматно дымящуюся трубку, мерял шагами густеющий мрак квартиры и время от времени бранил себя. Какая нелепость — поддаваться настроению. Упадок сил после активной работы естествен, однако он уже провел две необременительные недели в Тире, где правил Хирам, и завершил все дела, связанные с его миссией. Что касается Бронвен, то он обеспечил ее до конца жизни, и возвращение к ней могло лишь разрушить состояние благополучия, обретенное ею; календарь указывал на то, что Бронвен погребена под пылью двадцати девяти столетий, так что и дело с концом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
