Покормив Томми, Алина с Джеком присоединились к этому людскому морю. Когда-нибудь, подумал Джек, я скажу Томми: «Ты этого не можешь помнить, но, когда тебе был годик, ты видел короля Франции».
В ожидании начала церемонии они позавтракали хлебом и сидром. Людей в церковь, конечно, не пускали, вооруженная охрана короля держала всех на расстоянии; но двери храма были открыты, и там, откуда можно было заглянуть внутрь, народу толпилось особенно много. Неф заполнили знатные дамы и их сановные мужья. К счастью, пол алтаря оказался приподнятым на несколько футов, поскольку под ним находилась большая подземная часовня, и Джеку все было хорошо видно.
В дальнем конце нефа пробежало какое-то возбуждение, и вся знать преклонила головы. Поверх их Джек увидел, как с южной стороны в церковь вошел король. Разглядеть его лицо было трудно, но королевская пурпурная мантия ярко выделялась под лучами солнца, пока монарх проходил в центральную часть храма. Там он склонил колено перед главным престолом.
Сразу за ним вошли епископы и архиепископы. Все они были одеты в ослепительно белые одежды с золотой вышивкой, и каждый епископ держал в руках епископский посох. Сами посохи напоминали, скорее, пастушьи палки с крюком, если бы не восхитительной работы бриллианты, украшавшие их и делавшие всю процессию похожей на искрящийся на солнце горный поток. Они прошли через всю церковь, по ступенькам поднялись в алтарь и расселись на свои места вокруг купели, которая — Джек знал это, потому что видел всю подготовку к церемонии, — была полна святой воды. Затем начались молитвы, хор запел псалмы. Толпы на улице пришли в движение, а Томми совсем заскучал. Епископы тем временем снова выстроились для процессии.
Они вышли с южной стороны и, к большому разочарованию собравшихся, скрылись за монастырскими постройками; потом вернулись и прошли вдоль фасада церкви. У каждого епископа в руках был небольшой венчик — кропило — и сосуд со святой водой; они макали щетки в воду и окропляли ею стены церкви. Толпа двинулась вперед, моля о благословении. Каждый хотел прикоснуться к белоснежным одеждам священнослужителей. Королевская охрана стала палками отгонять людей. Джек оставался на своем месте: ему не нужно было благословение, и уж тем более не желал он получить удар палкой.
Процессия величаво двинулась вдоль северной стены церкви, люди кинулись вслед, перепрыгивая по пути через могилы на монастырском кладбище. Там уже стояла в ожидании целая толпа прихожан, и новый поток любопытных натолкнулся на нее; произошло несколько мелких стычек.
Епископы прошли мимо северной паперти и направились вокруг круглого выступа восточного крыла. Здесь совсем недавно во множестве выросли мастерские ремесленников, и теперь масса людей плотно текла мимо них, угрожая сровнять с землей легкие деревянные постройки. Возглавлявшие шествие священники уже скрывались из виду, уходили на территорию аббатства, и самые нетерпеливые прихожане рванулись вперед в надежде догнать их. Могла начаться давка, и королевская охрана стала жестоко останавливать самых ретивых.
Джек забеспокоился.
— Не нравится мне все это, — сказал он Алине.
— Ты прямо читаешь мои мысли, — ответила она. — Давай выбираться отсюда.
Но прежде чем они смогли сдвинуться с места, где-то впереди завязалась драка между охранниками и толпой. Воины вовсю размахивали дубинками, нанося наседавшим на них тяжелые удары, но те не отступали. Последний из колонны епископов поспешил скрыться за воротами аббатства, успев еще раз наспех окропить святой водой стену церкви. И тут вся толпа, потеряв из виду священников, обрушилась на воинов. Кто-то из этой гущи метнул булыжник и попал одному из них прямо в лоб. Возглас ликования пронесся по людскому морю, когда тот упал. Началась рукопашная. От западного крыла на помощь охране уже бежали другие воины.
Сцена все более напоминала бунт.
Надежд на то, что продолжение церемонии хоть как-то отвлечет обезумевшую толпу, не было никаких. Джек знал, что сейчас епископы и король спускаются в подземную часовню, чтобы извлечь оттуда мощи святого Дени. Потом они пронесут их по территории монастыря, но за ворота не выйдут. Духовные сановники не покажутся до окончания церемонии. Аббат Сюжер, конечно, не ожидал такого наплыва желающих увидеть торжественный акт освящения церкви, и он не подумал о безопасности. И вот теперь толпа, недовольная, разгоряченная — и не только жарким солнцем, — искала выхода своим чувствам.
Поначалу королевская охрана одерживала верх над безоружными людьми, но потом кому-то пришла в голову лихая мысль добыть оружие в домах ремесленников. Несколько юношей ворвались в жилище каменщика и мгновение спустя вышли уже с тяжелыми молотками в руках. В толпе было немало каменщиков, и они рванулись было, чтобы остановить людей, но их быстро оттеснили.
Джек и Алина пытались вырваться, но сзади на них так сильно давили, что они с отчаянием осознали: попали в ловушку. Джек крепко прижимал Томми к своей груди, руками прикрывая его маленькую головку, и в то же время всеми силами старался держаться ближе к Алине. Он вдруг увидел, как из жилища каменщика выскочил, воровато оглядываясь, маленький бородатый мужичок. В руках он держал статую плачущей женщины. Я больше никогда ее не увижу, с горечью подумал Джек. Но сейчас главное было вырваться из страшной давки, а не горевать, видя, как тебя грабят.
Толпа ворвалась уже в дом плотника. Ремесленники даже не пытались защитить свои жилища от разъяренных людей, все было напрасно. Дверь в дом кузнеца оказалась очень прочной. Несколько человек кинулись к лачуге кровельщика и вооружились тяжелыми острыми инструментами для выпрямления свинцовых листов и вбивания гвоздей, и Джек испугался: сегодня обязательно прольется кровь.
Как он ни сопротивлялся, его несло вперед, к северной паперти, где схватки были наиболее жестокими. Бородатый воришка тоже пытался вырваться со статуей из сметающего все потока, и у него тоже ничего не получилось.
Внезапно Джека осенило. Он отдал Томми Алине, успев крикнуть: «Держись ближе ко мне!» — а сам выхватил деревянную статую из рук бородача. Тот пробовал сопротивляться, но Джек был явно сильнее, и потом, своя жизнь была тому явно дороже украденной фигурки.
Джек поднял статую высоко над головой и стал кричать что было мочи:
— Осторожно, берегите Мадонну! Не трогайте Святую Мать!
Окружавшие его с суеверным страхом на лицах расступились. Он решил еще более подогреть их интерес:
— Осквернять облик Девы есть величайший грех!
Джек двинулся вперед, к церкви, со статуей на вытянутых вверх руках. Может быть, это поможет, с надеждой думал он. Драки понемногу прекращались. Все недоуменно смотрели на него.
Джек оглянулся. Алина старалась держаться за ним, зажатая со всех сторон. Но всеобщее возбуждение постепенно спадало. Люди послушно следовали за Джеком и, исполненные благоговейного страха, шепотом повторяли:
«Мать Господа, это же Мать Господа… Приветствуем тебя, Мария… Дорогу статуе Святой Девы…» Людям необходимо было зрелище, и Джек увлек их. Он торжественно вышагивал во главе людского потока, все еще недоумевая, как это ему удалось предотвратить страшное несчастье, которое могло случиться, не вмешайся он. Стоявшие у него на пути люди расступались, словно завороженные, и Джек подошел к северной паперти церкви. Здесь он с великим почтением опустил статую в прохладной тени у входной двери. Она была невысокой, чуть больше двух футов, и теперь, поставленная на землю, казалась не такой внушительной.
Снова вокруг собралась толпа, все выжидали. Джек стоял в некоторой растерянности, он не знал, что делать дальше. Люди, похоже, ждали проповеди. Джек повел себя как священник, он шел во главе шествия со статуей Мадонны над головой, выкрикивая торжественные здравицы, но на этом его способности как духовного лица и кончались. Сейчас Джек даже немного побаивался: толпа могла сделать с ним что угодно, если он разочарует людей.
И вдруг неожиданно пронесся общий удивленный вздох.
Джек оглянулся; Знатные прихожане, собравшиеся в поперечном нефе, тоже выглянули. Но ничего, что могло бы вызвать такое возбуждение людей, не было видно.
— Чудо! — закричал кто-то из толпы, и его крик тут же подхватили остальные: — Чудо! Чудо!
Джек взглянул на статую и все понял: из ее глаз капала вода. Поначалу он был поражен не меньше других, но тут же вспомнил: на юге женщина начинала плакать с наступлением ночной прохлады. И сейчас ее перенесли с жаркого солнца в тень паперти. Так вот откуда слезы, подумал Джек. Но, кроме него, никто этого секрета статуи, конечно, не знал. Прихожане видели только, что Мадонна плачет, и застыли в изумлении.
Женщина из первых рядов бросила к ногам статуи деньги, мелкую французскую монету. Джек чуть не рассмеялся: зачем одаривать деньгами кусок дерева? Но люди были настолько набожны, что все непонятное казалось священным и вызывало немедленный порыв поделиться своими сбережениями; еще несколько человек последовали примеру женщины.
