— Снимем шлемы, — сказал Володя. — Действуем поочередно. Снимаю.
Помогло, кажется. Тот, кто кричал «о — а!» поднялся с земли.
— Поговори с ним еще, — шепнул Рафаил.
— Ты — старший? — сказал Володя, обращаясь к человеку в леопардовой шкуре.
— Я — Брама.
— Ты Брама. Далеко ли до Границ Равновесия?
Они снова дрогнули. С беспокойством переглянулись. Наконец, Брама ответил:
— Нет Равновесия. Я — Брама, потомок Скотовода.
— Не пойму, что он толкует о Равновесии. Он, очевидно, вождь. Я не все понимаю… Скажи, друг Брама, где же Равновесие? Вождь изгоев, по — видимому…
Беспокойство возрастало. Двое — трое закрыли руками лица.
— Вас послал Скотовод, — лающим, шаманьим голосом крикнул Брама. — Чтобы вернуть нам Равновесие! Много, много пищи!
— Внимание, — неожиданно вмешался Рафаил.
Взял Володю за плечо — люди шарахнулись — повернул к скале. Наскальная роспись. Типичные первобытные рисунки… Оранжевый диск — Солнце. Под ним — крылья, перепончатые, как у летучей мыши. Володя всмотрелся: крылатый человек поднимался к Солнцу, его догоняет Птица, а еще ниже, под Птицей…
— Колька… — простонал Бурмистров. — Колька это, рыжая борода! Под Птицей, понимаешь? Скажи, скажи, — он торопился, путал слова. — Скажи, где рыжебородый? Адвеста?
Брама горделиво улыбнулся и растопырил пальцы, перепачканные цветной глиной.
— Я, Брама, потомок Скотовода! — завыл он так, что отозвалось эхо. — Брама — потомок Скотовода!! Брама — потомок Адвесты!!! Брата Гийкхага, летавшего к Великому огню!
— Он говорит об Адвесте, — сказал Рафаил и, глядя в его лицо, горящее ожиданием, Володя бросил камеру, шлем. Повернулся и пошел обратно по троне.
Тот, кто кричал «о — а», подобрал шлем и надел на косматую голову.
Москва
1965–1967 гг.
«Остров Мадагаскар»
И я ощутил во рту кислый вкус торжества.
Г. Бёль
Самки жестокий страх страшащегося — легкомыслие тех, о ком он печется.
Т. Манн
Ночь была нескончаема. Из вечного бессонного света Северного Мегаполиса выпрыгнул стратосферный самолет, вонзился в ночь и теперь неутомимо чертил на юг по пятнадцатому меридиану, проглатывая тысячу километров каждые десять минут, оставляя позади маяки острова Борнхольм, многоцветные лужицы Щецина, Праги. Линца, Триеста. В безоблачной Адриатике, блеснула Луна, и сейчас же за ней — полоса Большого Неаполя протянувшаяся вдоль побережья Тиррены, до самого Сапри.
Хайдаров летел один, и ночь казалась нескончаемой, хотя полет от Мегаполиса до космодрома Теджерхи продолжится чуть больше часа. Стратосферные полеты всегда казались ему бесконечными — из — за огромности того, что оставалось внизу и позади. Миллионы людей, тысячи миллионов машин, книг, телевизионных экранов и проекторов, горящих окон: и потухших окон, дверей, ступеней, электрических кухонь, деревьев, лабораторий. Он давно смирился с тем, что ему, человеку ученому и жадному до знаний, никогда не постичь и тысячной доли этого множества множеств, составляющего человечество. Он смирился и с одиночеством, но сейчас остро жалея, что Инге нельзя было лететь с ним. Стратоплан был слишком велик и пуст для единственного пассажира — в порту Мегаполис не нашлось ничего поменьше. «Не надо было соглашаться, — подумай Хайдаров. — Они могли, послать Ранка, Смирнова, кого угодно…»
Полтора часа тому назад — всего полтора часа! — они с Инге хохотали, как безумные, а перед ними лицедействовали эти невероятные комедианты из труппы «Белка в колесе» — гении смеха. Цветные тени крутились, как белки, по гостиной; гремела музыка, и Хайдаров не услышал сигнала вызова — Инге крикнула: «Кто — то вызывает!», и он, пошел в кабинет и увидел на маленьком экране хмурое лицо директора. «Никола, ты нужен. «Остров Мадагаскар» столкнулся с метеоритом. Погиб Шерна — он летел пассажиром.» — «Какая нелепость! — сказал Хайдаров. — Как это произошло?» — «При выходе на Корабельную орбиту, — сказал директор. — Нелепый случай. Совершенно нелепый.» — «Много пострадавших?» — «Только Шерна. Судно в исправности.» — «Да. Но зачем нужен я?» — «Командир отменил посадку и просит следователя. Если ты можешь…» — «Я вылетаю», — сказал Хайдаров.
Сейчас он пытался понять — почему он согласился? Само слово — «следователь» — поражало своим старомодным и зловещим звучанием. Двадцать лет Хайдаров жил в искаженном мире, деликатно именуемом «неправильным поведением». Да, он был специалистом по неправильному поведению — исследователем. Но не следователем, Пустячный префикс «ис» менял дело… — Что же там. произошло, на «Мадагаскаре», космическом лайнере, доставившем с Марса отпускников? Какой префикс сопутствовал встрече с метеоритом и заставил командира отложить высадку, отсрочить встречу с Землей после двухмесячного отсутствия? Почему он оставил пассажиров мотаться в исправном корабле, будучи у цели — на Корабельной орбите, невидимом космическом причале?
Хайдаров посмотрел на маршрутник — позади Мисурата, внизу оазисы Ливии. Пятнадцать минут до посадки. Надо просмотреть судовую роль «Мадагаскара» — если там обнаружатся знакомые, дело облегчится.
Он вызвал рубку, попросил пилота связаться с Межплатрансом. Пилот замялся:
— Нельзя отложить, куратор? Там чрезвычайное происшествие…
— Вот как?
— Авария на лайнере с Марса. Как раз дают информацию.
— Подключи меня, пожалуйста.
Как обычно, после короткого устного сообщения, Межплатранс давал подробную информацию визуально — это быстрее и компактней.
…«Остров Мадагаскар», межпланетный лайнер класса орбита — орбита, — читал Хайдаров. — Год постройки такой — то, стапель Канчанабури. запас живучести 190 суток, масса покоя такая — то, радиус свободного полета… Двигатели такие — то, два десантных бота, одна капсула двухместная… экипаж — 6 человек. Пассажирских мест — 65. Выполняемый рейс: Деймос — Корабельная орбита… Дата выхода. Экипаж. Командир, он же второй физик — космический штурман 1 ранга Грант Уйм, 44–х лет»…
Известный человек и образцовый командир, подумал Хайдаров..
«…Первый помощник и штурман, он же старший кибернетист — косм. штурм. 1 ранга Лев Краснов, 35–ти лет»…
Так, хорошо. Этот у меня стажировался, подумал Хайдаров. Кто второй помощник?
«…Косм. штурм. 2 ранга Марсель Жермен, 41–го года, он же судовой космокуратор»…
О Жермене Хайдаров что — то слышал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
