Маша встрепенулась и внимательно посмотрела на мужа. Ваня через силу улыбнулся.
— Ничего.
И закрыл глаза.
'Ну вот и всё'
Глава 5
В которой происходят 'мелкие' семейные неурядицы, которые оказывают громадное влияние на будущее, а Иван выходит в первый поход
— МамТань, ну скажите хоть вы, пожалуйста. МамМаш. Скажите ему, а. Я умоляю вас.
Зареванная, с красным опухшим носом, 'племяшка' стояла на коленях перед сидевшими с каменными лицами хозяйками. Шестнадцатилетняя женщина, одной рукой прижимая к груди орущего малыша, а второй держась за вновь выпирающий живот, подползла к Марии Сергеевне и попыталась поцеловать ей руку.
— Вика!
Таня не выдержала, подскочила и, подняв плачущую женщину, вытолкала её из комнаты.
— Маша, я не могу больше, — губы у немки дрожали, а на глаза навернулись слёзы, — надо что-то делать…
— Ничего не надо делать.
Голос Марии был резок и решителен. Хозяйка Севастополя угрюмо посмотрела на подругу.
— Мы и не сможем ничего сделать. Совсем. Ты его ВИДЕЛА?
Таня отвернулась и кивнула, глядя в окно.
— Видела. Он как…
Она прищёлкнула пальцами.
— Он…
— Да, он как хищник. Уже ничего кроме добычи не видит.
— Всё равно — я попытаюсь.
Таня, всё также глядя в окно, положила ладони на живот.
— Я ему скажу…
— Таня, — голос Марии странно притих, — ты… тоже?
— А ты…?
— Да.
Отревевшись, женщины стали решать, как быть дальше. Вернувшийся после демонстрационного выхода в море Маляренко с головой ушёл в приготовления к большому походу, по сути, переселившись на 'Мечту'. Хозяин, своим волевым решением, рекрутировал в экипаж Франца, Игоря, Виталика и ещё двоих мужчин из Бахчисарая. Никакие возражения им в расчёт не принимались. Вопли и плач жён будущих путешественников Иван пропускал мимо ушёй, вместе с Гердом гоняя 'морячков' по матчасти. И тогда испуганные женщины бросились к жёнам Хозяина. От слёз и истерик головы у обеих шли кругом, но сделать они ничего не могли. Иван не слушал даже их. Даже Марию Сергеевну. Маляренко вцепился в 'Мечту' мёртвой хваткой и на всё остальное ему было наплевать. Последней каплей переполнившей чашу терпения подруг был утренний визит 'племяшки' Вики, законной жены лейтенанта Ермолаева.
— Не надо ничего ему говорить. Ни о нас, ни о них. Летящий лом не остановишь.
Таня не поняла.
— Что?
— Ничего, — Маша устало обняла и прижала к себе подругу, — ничего. Я тебе потом объясню.
— Ванечка… — Тихий голос любимой пробрался в мозг, заставив Ивана прекратить расчёты по запасам продовольствия.
— М?
Перо автоматом продолжало ходить по серой рыхлой бумаге.
— Ваня… — Манюня осторожно, бочком, зашла в каюту капитана и остановилась у двери. — … ты…
Женщина осеклась. На неё смотрели чужие, незнакомые глаза. Жестокие, равнодушные и отрешённые одновременно.
— Ты чего-то хотела?
— Я… нет. Ты… на обед придёшь?
Человек за столиком, сплошь заваленным бумагами, отвернулся.
— Нет. Я занят.
— Сказала ему?
Таня со страхом смотрела на подругу. Такой потерянной она Машу ещё не видела. Та помотала головой и заплакала.
— Нет.
Сердце кольнуло.
'Он не вернётся'
Две недели 'Мечта' болталась на траверзе Севастополя, отрабатывая манёвры и слаживая экипаж. Никаких особенных требований Иван к своим людям не предъявлял, поскольку даже самому тупому (или самому оптимистичному) человеку было ясно, что подготовить за месяц, даже за два, моряков, способных работать с парусами — невозможно. Герд честно старался объяснить и показать хоть что то, но Иван уже махнул на это дело рукой, решив, что основным средством движения будет двигатель, а паруса он будет использовать только при попутном ветре.
— Дядя Ваня, — в проёме двери каюты нарисовалась могучая фигура Михаила, — дядя Ваня, можно к вам?
Фигура мялась и не решалась войти. Маляренко удивлённо поднял глаза.
'Чего это с ним?'
Оказалось, что Миша тоже хочет в экипаж. Даже очень хочет. Отпускать свою ненаглядную Настеньку одну за тридевять земель он просто боялся.
— А как же сын?
Ваня постарался вложить в вопрос как можно больше издёвки и сарказма. Здоровяк вздрогнул и как-то уменьшился в габаритах.
— Ну…
— Не жуй сопли. — Маляренко, неожиданно для самого себя сорвался и говорил громко, зло, не щадя чувств парня. — Мне насрать, что ты хочешь, понял?! Главное — что хочу я. Уяснил? Не слышу!
— Дядя Ваня…
— Иван Андреевич или хозяин!
— Да… хозяин…
'Как они все меня достали!'
Каждая лишняя минута, проведённая в порту, выводила Ивана из себя. Цель, к которой он стремился все эти годы, была так близка. Всего-то несколько тысяч километров. А тут эти…
— Ты, — Маляренко сбавил обороты, — с нами не пойдёшь. Не из-за сына. А потому что у меня для тебя есть другое дело. Ваш сын будет жить в моей семье и ни в чём не будет нуждаться, пока вас не будет рядом. Понял? Так вот. У меня для тебя будет другая работа. Сделаешь — дом останется твоим. Нет — извини… ты не один тут бездомный.
Михаил подобрал слюни, развернул плечи и встал по стойке смирно.
'Так то лучше'
Задача, которую поставил перед бывшим телком Иван, была совсем не проста. Вербовка ПРАВИЛЬНЫХ и нужных людей в Новограде с целью их переезда в Севастополь, Юрьево и, частично, в Бахчисарай. Маляренко подсчитал, что для уверенного покрытия всех расходов, количество налогоплательщиков должно вырасти вдвое. А лучше втрое.
— Я не жду, что ты уговоришь сюда, на пустое место, перебраться сотни человек. Во-первых, мне нужны СЕМЬИ. Во-вторых, путные люди. За которых ты лично будешь ручаться.
Тяжёлый взгляд босса давил так, что Миша невольно сделал шаг назад.
— Так точно. Буду. Ручаться.
— План у тебя на этот год семей десять — пятнадцать. Рассказывай им всё как есть. Надо будет врать — ври. Но не сильно. Ты уйдешь с нами сейчас, в учебный поход. Мы зайдём за полковником и отвезём вас двоих в Новоград. Дальше будешь действовать сам. На обратном пути, после похода, мы зайдём за тобой и первыми переселенцами. Рассчитывай на конец сентября — начало октября.
Иван помолчал, уставившись на самодельную карту Европы.
— В крайнем случае — на начало ноября. Да. Мы должны успеть вернуться до штормов. А ты… не вздумай не выполнить план. Или набрать к нам, сюда, никчёмных людей…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
