Мессенджейл пристально взглянул на командира дивизии:
— Мурасе? Кто такой Мурасе?
— Очень опытный и знающий генерал. Он отличился, будучи командиром полка, в тридцать восьмом году в операции в долине Янцзы.
— А откуда вам это известно? Из вашей поездки в Китай?
— Нет, генерал. Мой начальник разведки полковник Фелтнер собрал на него личное досье.
Дэмон жестом показал на Фелтнера, и командир корпуса повернулся к тому.
— О да, Фелтнер. Что ж, это предусмотрительно с вашей стороны. — Янтарные глаза Мессенджейла на мгновение задержались на начальнике разведки.
Только теперь Фелтнер, старавшийся подобрать выражения, которые прозвучали бы и не подобострастно и не враждебно, заметил, что командир корпуса едва сдерживает ярость. Его губы были почти белыми, вена на лбу вздулась. Понимает ли это Дэмон? Видимо, да, судя по его размеренному тону.
Мессенджейл вновь повернулся к карте. В напряженном ожидании все молчали. Боже! Сколько еще будет продолжаться эта глупая сцена? Фелтнер с досадой отметил, что застыл от напряжения, что ноги его дрожат, а по лицу и шее катится пот. Эти бесконечные, долгие мгновения врезаются в память, приводят в бешенство и, как расплавленный свинец, выжигают глубокий след в душе. Слева от Фотгона донесся звонкий лай очередей из автоматического оружия, потом резкий звук взрыва мины и, будто воспламенилось какое-то горючее вещество, последовала короткая вспышка ружейных выстрелов. Тишина в штабной палатке стала еще более напряженной.
— Почему вы не носите полевую форму? — с явным раздражением спросил Мессенджейл.
Дэмон изумленно посмотрел на него. Зеленая рабочая куртка Дэмона насквозь пропотела на спине и вокруг талии под брезентовым ремнем, на котором висели пистолет, две фляжки и индивидуальный пакет.
— Сойдет и эта.
— Вам было бы гораздо прохладнее. Уверяю вас.
Сэм спокойно пожал плечами и кивнул в направлении передовой.
— Там все так одеты…
— Но у вас другие обязанности. Совершенно другие…
На это Дэмон ничего не ответил. Он казался на целую жизнь старше по сравнению с тем временем, когда Фелтнер впервые увидел его в прогнившем, с прогнувшимся перекрытием блиндажей в Моапоре, однако глаза Дэмона по-прежнему были ясными, а взгляд — уверенным. Прислушиваясь к мучительному, неравному спору, Фелтнер почувствовал странную грусть. «Все мы изменились, все без исключения. Да, клянусь богом!..»
— Сэмюел, я, не колеблясь, требую, чтобы маневр захождения был выполнен как приказано, — сказал Мессенджейл. — Это решение правильное.
— Я не думаю, что это решение правильное, сэр, — мягко ответил Дэмон. — Но это ваше решение.
— Благодарю вас. В самом деле. Вы, следовательно, неудовлетворены им?
— Да, неудовлетворен. Как я сказал сегодня утром, считаю, что в настоящее время этот маневр повлечет за собой слишком большой риск, несоизмеримый с целями, которые могли бы быть достигнуты.
— Но мы должны овладеть этой взлетно-посадочной полосой К завтрашнему дню! — Мессенджейл сделал глубокий вдох. — Вы, конечно, представляете себе важность взлетно-посадочной полосы Масавиенг для кампании на островах Висаян?
— Вот уже четверо суток, как аэродром нейтрализован. А налеты с Негроса и Миндоро были незначительными.
— Но для использования нашими силами, для нас, мой друг! Неужели вы не понимаете важности применения истребителей берегового базирования для налетов на Лусон, Миндоро, Негрос?
— Да, сэр. Но без риска поставить под угрозу захваченный плацдарм и всю операцию.
Мессенджейл сунул веер под мышку и сцепил пальцы рук.
— Хорошо. Давайте представим самое худшее. Предположим, он наносит удар по вашему фронту, удар большими силами, правильно выбрав время удара. Вы что же, не справитесь с этим?
— Конечно, справлюсь, генерал, но для этого потребуется вызвать два полка сорок девятой дивизии.
— Для этого? Ну что вы, что вы… У вас не такие уж плохие позиции, не правда ли? Где находятся ваши резервы?
Дэмон показал кивком головы.
— В районе мыса Фаспи. Батальоны, находившиеся в резерве, выдохлись после девяти суток непрерывных боев. — Помолчав немного, Дэмон добавил: — Я не могу гарантировать, что сумею сдержать атаку крупных сил на мой фланг в ходе выполнения предполагаемого вами маневра захождения.
«Мне надо сейчас же уйти, — решил Фелтнер. — Немедленно! Я не понадоблюсь им больше со своими разведывательными данными». Однако Фелтнер понимал, что для этого ему придется вмешаться в их разговор, чтобы спросить разрешения, а обстановка исключала какое бы то ни было вмешательство. Его взгляд упал на Райтауэра, который слушал этот разговор со странно напряженным, почти жаждущим выражением лица; и вдруг, как ударом молнии, Фелтнера осенило, что означало присутствие бригадного генерала Райтауэра на этом совещании. Сердце Фелтнера забилось в тяжелой тревоге.
В этот момент Мессенджейл напряженным тоном заметил:
— Генерал Дэмон, вы взяли на себя миссию учить меня, как командовать корпусом?
— Я пытаюсь советовать вам, сэр. Это входит в мои обязанности.
— Вот как… Если ваша совесть не позволяет вам проводить эту операцию, я полагаю, вы сознаете, что я вполне готов освободить вас и назначить кого-нибудь другого, кто будет проводить ее так, как требует приказ.
— Генерал, — произнес Дэмон (голос его звучал отчетливо и твердо), — вы вправе освободить меня от должности в любое, угодное вам время.
По лицу Мессенджейла пробежала легкая дрожь. Наклонив голову, он медленно направился к Дэмону; его изящная поступь была полна угрозы. Остановившись, он вытащил из-под мышки веер и слегка похлопал им по костяшкам пальцев. В этом жесте было что-то обыденное и в то же время странным образом захватывающее: Мессенджейл напомнил Фелтнеру актера, забывшего свою роль, но решившего удержать внимание аудитории с помощью обаяния своей личности. Наконец он прекратил постукивать веером, его взгляд встретился с взглядом Дэмона. Они стояли почти вплотную друг к другу.
— В чем дело, Сэмюел? — спросил Мессенджейл вкрадчивым голосом. — Вы боитесь?
В палатке воцарилась абсолютная тишина. Скосив глаза, Фелтнер заметил, как Брэнд импульсивно рванулся с места, но тут же сдержался. Больше никто не пошевелился. Фелтнер чувствовал, как в висках у него пульсирует кровь. Стоявшие друг перед другом фигуры, казалось, колышутся в тусклой полутьме палатки. Лицо Дэмона стало цвета старой бронзы.
— Генерал, — начал он очень тихо. — То, что вы сказали, отвратительно. Это неправда, и это оскорбительно. — Он говорил, ни на мгновение не сводя с Мессенджейла глаз, в которых светилось холодное презрение. — Если вы считаете, что я не могу выполнять ваши приказы, вам ничто не мешает поручить дивизию кому угодно. — Он сделал паузу, бросил мрачный взгляд на Райтауэра и затем продолжил: — Если вы приказываете выполнить этот маневр, я выполню его в полную меру моих способностей. Я скажу вам больше: на всем юго-западном Тихоокеанском театре военных действий вы не найдете никого, кто может выполнить приказы, которые считает неправильными, так же хорошо, как выполню их я. И это тоже вы знаете.
Еще несколько секунд они простояли в центре палатки, не сводя друг с друга глаз. Затем, не проронив ни слова, Мессенджейл изящно повернулся.
— Я так и полагал, — сказал он. В его голосе, казалось, не осталось и следа эмоций: ни гнева, ни страха, ни удовлетворения. И это обстоятельство испугало Фелтнера больше, чем все произнесенные до этого угрозы и злобные выпады. Мессенджейл еще раз взглянул на карту обстановки, поднял веер и ткнул его концом в пересечение дорог за Фенегаяном, будто хотел пробить дыру в карте, в чертежной доске, в стенке палатки и в находившейся за ней стене джунглей. Когда Мессенджейл вновь перевел взгляд на Дэмона, Фелтнер не поверил своим глазам: командир корпуса улыбался. — Я думаю, в этом отношении вы правы. Маневр действительно рискованный… Тем не менее маневр «Пайлон» остается в силе, как приказано.
— Хорошо, генерал. Если вам угодно, будет по-вашему. Но если мне нанесут удар во фланг и я окажусь в затруднительном положении, я вызову части сорок девятой дивизии, как было условлено в прошлый раз.
— О, не накликайте беду, Сэмюел…
— Я только хотел, чтобы это было обусловлено, сэр. Мессенджейл бросил на него последний долгий взгляд, задумчиво похлопал по нижней губе веером гейши.
— Договорились. Но я могу сказать вам заранее: они вам не понадобятся. — И резко повернулся. — Пошли, Лайал.
После их ухода Фелтнер обнаружил, что его всего трясет от ярости и отвращения.
— Грязная, отвратительная сволочь! — произнес он, задыхаясь.
— Ну и подлец, — почти одновременно пробормотал Брэнд.
