73. Агис, решив на время отложить осаду города, расположился лагерем в Академии[18]. Но на следующий день, когда афиняне поставили трофей, он выстроил всю свою армию в боевом порядке и призывал отряды из города сразиться за право обладать этим трофеем. (2) Афиняне вывели своих солдат и выстроили их вдоль стены. Лакедемоняне выдвинулись вперед, чтобы начать сражение, но, когда в них со стены полетело бесчисленное множество стрел, они отвели свою армию от города. После этого они разорили остальную часть Аттики и возвратились в Пелопоннес.
(3) Алкивиад, оставив Самос, со всем своим флотом отплыл в Кимы[19] и выдвинул обвинения против кимейцев, чтобы иметь оправдание за разграбление их владений. Он сразу же захватил множество пленных и отправил их на свои корабли. (4) Но, когда жители города вышли всей массой на помощь своим согражданам и неожиданно напали, войско Алкивиада какое-то время им противостояло, но когда из города и окрестностей к кимейцам подошла помощь, ему пришлось оставить пленных и бежать к кораблям. (5) Алкивиад, глубоко огорченный этой неудачей, привел гоплитов из Митилены и, выстроив армию перед городом, вызывал кимейцев на бой. Но, когда из города никто не вышел, он разорил владения и отплыл в Митилену. (6) Кимейцы направили посольство в Афины с осуждением Алкивиада, разорившего союзный город, не сделавший ничего дурного. Кроме этого было множество других обвинений, выдвинутых против него, потому что некоторые самосцы, бывшие с ним в противоречии, отправились в Афины и обвинили Алкивиада перед народным собранием в сочувствии к лакедемонянам и дружбе с Фарнабазом, с помощью которого он надеялся в конце войны захватить власть над своими согражданами.
74. Простой народ легко поверил этой клевете, и слава Алкивиада стала меркнуть, но, скорее, из-за поражения на море и ошибок под Кимой. Афинский народ, относясь с подозрением к нему, выбрал десять стратегов: Конона, Лисия[20], Диомедонта, Перикла, кроме того, Эрасинида, Аристократа, Архестрата, Протомаха, Фрасибула[21] и Аристогена. Из них первым был выбран Конон и отправлен к Алкивиаду, чтобы возглавить флот. (2) Алкивиад, после того как уступил командование Конону и передал армию, отказался от мысли о возвращении в Афины. На одной триере он ушел в Пактий[22] во Фракии, так как, кроме гнева народа, он боялся, что его обвинят во множестве преступлений. (3) Было много людей, ненавидевших его и выдвинувших множество обвинений, наиболее весомым из которых было дело о лошадях, ценою в восемь талантов. Диомед, по-видимому, один из его друзей, предоставил ему колесницу с четверкой лошадей для участия в олимпиаде. Алкивиад внес их в список как своих и, победив в скачках, не только присвоил славу победителя себе, но и не вернул лошадей человеку, любезно ему их предоставившему. (4) Поэтому, думая о всех этих вещах, он боялся, что афиняне, используя такой подходящий случай, накажут за все грехи, совершенные против них, и сам себя осудил на изгнание.
75. На этих олимпийских играх[23] была введена гонка на двуконных колесницах[24]. В тот же год у лакедемонян умер Плейстоанакт[25], процарствовавший пятьдесят лет, а на престол вступил Павсаний и правил в течении четырнадцати лет. Жители острова Родос оставили свои города Иалис, Линд и Камер[26] и поселились в одном городе, получившим название Родос[27].
(2) Сиракузянин Гермократ со всем своим войском вышел из Селинунта и подошел к Гимере и разбил лагерь в окрестностях города, лежащего в руинах[28]. Найдя то место, где стояли сиракузяне[29], он собрал их останки и, сложив на телеги, сооруженные для этого и богато украшенные, отправил их в Сиракузы. Сам он остался на границе сиракузской территории, так как изгнанникам запрещено ее пересекать, а заботу о телегах поручил другим. (4) Гермократ поступал так, чтобы Диокла, противившегося его возвращению, обвинили в пренебрежении к захоронению мертвых, а он, гуманно отнесшийся к павшим, вновь вернул любовь народа, которою обладал ранее. (5) Когда останки были привезены в город, среди населения возникли разногласия. Диокл возражал против похорон, но большинство высказалось за это. Наконец, сиракузяне не только похоронили останки погибших, но и привлекли всех для того, чтобы оплатить это мероприятие. Диокл был осужден на изгнание, но Гермократа не вернули обратно, так как опасались решительности этого человека и боялись, что, получив власть, он установит тиранию. (6) Тогда Гермократ, видя, что время для применения силы еще не пришло, удалился в Селинунт. Но спустя некоторое время его друзья послали за ним, и он с тремя тысячами солдат отправился через область Гелы[30] и ночью прибыл в назначенное место. (7) Хотя не все солдаты могли сопровождать его, Гермократ с малым числом подошел к воротам Ахрадины[31] и, обнаружив, что его друзья заняли отдельные места, стал ждать отставших. (8) Но когда сиракузяне услышали о случившемся, то во всеоружии собрались на рыночной площади, где, окружив большой толпой Гермократа, убили его и большинство его сообщников. Те, кто не был убит в ходе сражения, были привлечены к суду и приговорены к изгнанию. (9) Соответственно некоторые из них, кто был сильно изранен, через родственников пустили слух о своей смерти, чтобы избежать ярости толпы. Среди них был так же и Дионисий, ставший впоследствии тираном сиракузян.
76. Таковы были события этого года, в конце которого Антиген стал архонтом в Афинах[32] , а римляне избрали консулами Гая Мания Эмилия и Гая Валерия. Примерно в это время Канон, афинский стратег, возглавив армию, собрал на Самосе все корабли и отправил за другими, от союзников, спеша собрать флот, способный противостоять флоту противника. (2) Спартанцы, по истечении срока навархии Лисандра, послали к нему преемником Калликратида. Это был еще совсем молодой человек, благородный и прямодушный, правда, не успевший еще познакомиться с бытом иностранных народов, но зато справедливейший из спартанцев. Находясь в должности, он, по единодушным свидетельствам, не причинил никакой несправедливости ни целому городу, ни частному человеку: он дал суровый отпор пытавшимся подкупить его деньгами, привлекши к суду. (3) Он прибыл в Эфес и объединил имевшийся там флот с кораблями союзников, так что общее число их, с кораблями Лисандра, достигло 140. С этим флотом он отправился против афинян, находившихся в укреплении Дельфиний на Хиосе, и запер их там. (4) Афиняне, гарнизон которых насчитывал около пятисот человек, сильно испугались величины флота и сдались, получив беспрепятственный выход. Калликратид занял крепость и сравнял ее с землей, а затем отплыл к Тиану[33] и, проникнув ночью за стены города, разграбил его. (5) Затем он поплыл на Лесбос и со всем своим войском пошел приступом на Мефимну, в которой находился афинский гарнизон. Он совершил подряд несколько приступов, на первых порах совершенно безрезультатных; только некоторое время спустя, благодаря содействию нескольких лиц, предавших ему город, он проник внутрь крепости. Он предал разграблению все имущество, но людям была дарована пощада, и управление городом возвращено гражданам. (6) После этих подвигов, он поспешил к Митилене и, передав командование над гоплитами лакедемонянину Тораксу, приказал ему идти туда со всей поспешностью, а сам с флотом поплыл вдоль берега.
77. Афинский стратег Конон имел в своем распоряжении семьдесят кораблей, снабженных всем необходимым для морского боя; в отношении боевой готовности он превосходил всех своих предшественников. Со всем этим флотом он двинулся на помощь Мефимне. (2) Но, найдя ее уже взятой, он причалил к одному из так называемых Ста Островов. На рассвете он заметил, что к нему приближается вражеский флот; он считал, что в том месте, где он находился, рискованно сражаться с неприятелем, вдвое превосходящим его числом триер, и решил избежать сражения, выйти в открытое море, увлечь за собой часть вражеских триер и дать им сражение у Митилены. В этом случае, по его мнению, он, одержав победу, мог бы перейти к преследованию, а, потерпев поражение, мог бы спастись в гавани. (3) Поэтому он посадил воинов на корабли и отплыл, дав команду медленно грести, чтобы пелопоннесские суда могли приблизиться. Лакедемоняне погнались за ним со все возрастающей быстротой, надеясь захватить крайние вражеские суда. (4) Конон все отступал; его изо всех сил преследовали пелопоннесские суда, снабженные наилучшими гребцами. Напряженная гребля совершенно измучила экипажи этих судов, а сами эти корабли далеко ушли от остального флота. Заметив это, Конон, находившийся уже недалеко от Митилены, поднял на флагмане красный стяг. Это было сигналом для триерархов. (5) Дав врагу приблизиться, все суда одновременно повернули на врага, команды запел пеан, а трубачи заиграли сигнал к атаке. Приведенные в ужас случившимся, пелопоннесцы пытались спешно выстроить свои корабли, но так как в их положении маневрировать было уже невозможно, они пришли в крайнее замешательство, тем более что опоздавшие корабли потеряли свои обычные места в строю.
