всем тело, сидя за столом на кухне, ему хотелось кричать, но он вдруг услышал тихую, спокойную мелодию, которую она частенько напевала себе под нос, когда готовила им завтрак. Федор обрадовался, обернулся и увидел как Чейни хватает Мелодию и отрывает ей голову. Та продолжала петь, пока Садист не поднял ее и не присосался своими кровавыми губами к ее прекрасному рту. И даже тогда мелодия не прервалась. Федор ударил со всей силы, плохо соображая, что именно делает.
Все вокруг вновь изменилось, быстрее, чем удар достиг цели. Он уже не мог его остановить. Их первая встреча, он помнил ее, как если бы она случилась вчера. Мелодия только закончила выступление в клубе и шла в гримерку, а он догнал ее и слегка неосторожно схватил за плечо, девушка раздраженно обернулась и…
Огромный кулак снес ей голову, превращая кости в мелкую пыль. Удар такой силы, что она не успела понять, как именно умерла. Зато это поняли все посетители клуба, они заорали и побежали прочь, называя Федора монстром, убийцей, маньяком.
— Нет, стойте, все было не так, — попытался оправдаться Федор.
Иллюзия исчезла.
— Так или не так — в сущности какая разница?
Чейни поднял его в воздух, стальные цепи уже давно пробрались внутрь его массивного тела, разрывая на части внутренности и постепенно убивая Федора. Он не мог вырваться из этой техники, не мог вновь призвать меч Войны. Его мозг отказывался соображать, Федор открыл уставшие глаза и не смог точно осознать, что видит перед собой.
— Где Мелодия. Моя Мелодия, — спросил он как в бреду.
— Да ты с ней скоро встретишься, — пообещал Чейни. — Я же вижу — это твое самое сильное желание. И я его тебе подарю, слышишь? Не стану больше тебя мучить. Я покажу тебе то будущее, о котором ты желаешь.
Он не успел ничего ответить. Не успел ничего подумать — мир закружился с неистовой скоростью и он вновь потерял сознание, а когда пришел в себя — он лежал в ее объятиях. Слабый, лишенный своей мощи, зато вернувшийся к ней. Тонкие, любящие руки скользили по его груди, по шее, по ушам, волосам, исследовали губы, нос, глаза, брови. Каким-то отдаленным, чужим чувством Федя понимал, что все эти прикосновения были на самом деле. Что где-то далеко его продолжал истязать Чейни, по телу скользили цепи, усеянными мелкими крючками и каждое их касание добавляло новую порцию боли.
Но ему было плевать.
Совершенный Боевой Монстр, великолепный воин, которого тренировал Юрий Вадимович, помог раскрыть потенциал и превратиться в одного из сильнейших в столице. Удивительно, как такой идеальный герой не смог справиться со столь банальным врагом. Хотя нет, Чейни был каким угодно, но только не банальным. Фактически, он был одним из опаснейших врагов для таких классов, как Адепт Войны. Он обладал способностью создавать крайне реалистичные иллюзии, вовлекать в свой болезненный мир противников и прятать их в лабиринте желаний, наслаждений и боли. Чем сильнее были атаки, чем могущественнее были враги — тем сложнее им было выбраться из искусно сплетенных иллюзий.
Ведь для того, чтобы выбраться, они должны были захотеть разрушить этот иллюзорный мир. Вот только для того, чтобы разрушить все вокруг, необходимо быть человеком, не способным чувствовать. Лишенным желаний. Лишенным любви. Необходимо быть кем угодно, но только не Федором.
— Больше не нужно, Федь, — она говорит и ее слова проникают в самое сердце.
Не нужно? Да даже, если бы он захотел — не смог бы даже банально поднять руку. Федор чувствовал, как тяжелеет его тело, а после тут же становится легким, но очень отстраненным, далеким, чужим. Он терял свою силу, смысл своей жизни и эволюции, отказывался от своей роли и готовился навечно сгинуть в сладкой мечте, за которую и сражался. Действительно, зачем ему побеждать, если все, о чем он мечтал — уже перед ним? Каждое прикосновение ее тонких пальцев рассыпалось дрожью и радостью по невесомому телу. Федор был уверен, что улыбается, закрыв глаза и думает только о том, чтобы услышать вновь ее песню.
Мечта, которой больше не суждено сбыться.
Он умирал, не в силах больше сопротивляться. Не в силах больше противиться поражению. Для него не существовало больше шанса победить, он закрыл глаза и представил, что тает в неге ее безмолвных объятий. Он так полюбил ее голос, что не мог свыкнуться с мыслью, что так и погибнет, больше никогда не услышав ее песен.
Как жаль.
*Проклятые люди и их любовь.*
Хорус еще не научился разбираться в людях. Ему было никак не понять, что именно значат эти бестолковые, беспочвенные чувства. Он представлял себе мифические воздушные замки, построенные безо всякого фундамента — люди мечтали жить в них, совершенно не страшась ужасных драконов, способных разрушить эти стены всего лишь одним касанием. Но кое-что он все же понял. Порой, для того чтобы человек превзошел уготованный ему логикой, судьбой и даже «Эпохой Звезд» предел, необходимо всего лишь мелкой капли пылкой, необъяснимой и бредовой страсти.
Власть Звездных Ассистентов на земле была безгранична. Но то, что он собирался сделать — означало бы мгновенно отключение в любой другой ситуации кроме этой. Ведь Организаторам было запрещено вмешиваться в Зрелищные битвы.
*Открытая Коммуникация с другим Звездным Ассистентом.
Мгновенная Синхронизация.
Дополнительная Реальность.*
— Ты ох**л?
Федор вздрогнул, не веря своим ушам. До боли знакомый голос вырвал его из цепей вечного сна. Он остановился в сантиметре от черты, перешагнув которую уже невозможно вернуться. Остановился, развернулся и кинулся обратно, рывком открывая глаза и жадно вглядываясь в самое любимое на свете лицо.
— Оди?
— Ты какого хрена тут разлегся? Сдохнуть задумал?
— Он сказал так будет лучше, — виновато признался Федя не веря в то, что говорит.
— Тогда подыхай, — она схватила его слабое тело и спихнула с кровати. — С неудачниками дел не имею. Наше вам с кисточкой! — Мелодия махнула рукой и спрыгнула на землю, убегая прочь.
— Стой, — попросил он, но она даже не обернулась. — Стой! — уже более настойчиво. — Стой! — рявкнул он, срываясь на глухой хрип.
Больно?
Да плевать он хотел.
— Спой мне еще! — заорал он, поднимаясь с земли и отправляясь следом.
Почему шагать было так тяжело? Почему он двигался вперед, как если бы пробирался через ужасно вязкое болото? Неужели так ослаб? Федору было плевать, он двигался вперед, невзирая на медленную скорость
