class="p1">— А где директор? — с места выкрикнул Поттер.
— Так, — сказал Уильямсон, — юноша, да-да, вы, со знаком «Не влезай, убьет» на лбу, встаньте! Имя?
— Гарри Поттер, — буркнул тот.
— Сэр, — с нажимом произнес аврор.
— Вам вовсе не обязательно называть меня «сэр»! — не выдержал тот.
— Вижу, тут всё очень запущено, — вздохнул Уильямсон и повернул голову. — Мерфи, после занятий прими этого юношу на отработку.
— Курс молодого бойца, сэр? — с готовностью спросил тот.
— Не-а, рано ему еще. Для начала пускай полы помоет, да как следует, а там видно будет.
— Принято, сэр.
— Позвольте, это мой студент, и… — приподнялась МакГонаггал, и аврор развернулся к ней.
— Если это ваш студент, мэм, почему он в таком возрасте не имеет никакого понятия о субординации и дисциплине? Ну и, — добавил он, — согласно Декрету об образовании за номером… дальше цитировать, или все всё помнят?
— Долорес!
— Что такое, Минерва? — невозмутимо спросила Марина Николаевна, глядя на красного от злости Поттера. — Мистер Уильямсон прав: ситуация сложная, поэтому временно придется поступиться правами и свободами отдельно взятых личностей. Никакого хаоса и анархии в своей школе я не допущу.
Большой зал притих.
— Да, поскольку меня грубо перебили, — добавил Уильямсон с хорошим чувством момента, — я не успел сказать, что профессор Дамблдор отстранен от должности по состоянию здоровья: он пострадал во время ночной атаки, и ранение не позволяет ему исполнять директорские обязанности.
— А кто… — начал Слагхорн, но Уильямсон, не слушая его, закончил:
— Поздравляю с назначением, директор Амбридж!
— Благодарю, — кивнула она и прошла к креслу в центре стола, походя перекрасив его в сдержанные слизеринские тона: малиновая обивка и позолоченные львиные лапы на подлокотниках ей никогда не нравились.
Филч, светясь от восторга, почтительно отодвинул для нее это кресло и, кажется, прослезился.
— Я и не сомневалась, — произнесла Ингибьёрг.
— Ого! — воскликнула Граббли-Дёрг и гулко захлопала. — Ну, к этому всё шло!
— Поздравляю! — присоединилась Спраут, а за ней и Флитвик.
— Награда нашла героиню, — не смог не высказаться Снейп, а его факультет, видимо, повинуясь условному жесту, сдержанно зааплодировал.
— Поздравляю, — сдержанно произнесла МакГонаггал. — Полагаю, заместителя вы выберете себе сами? После того, как мою компетенцию прилюдно подвергли сомнению…
— Ну что вы, Минерва, — спокойно сказала Марина Николаевна, — вы незаменимы как заместитель по административной части. А вот должность заместителя по воспитательной работе я попрошу принять госпожу Ингибьёрг, если она не возражает.
— Никоим образом, — отозвалась та и оглядела Большой зал таким взглядом, что большинство присутствующих (включая авроров) поёжилось. — Рада буду оказать посильную помощь.
— Благодарю, — кивнула Марина Николаевна и села. — Ну а теперь — завтракать и на занятия!
— Правильно, — сказала Граббли-Дёрг, — война войной, а завтрак по расписанию. И обед тоже.
— Да уж, на пустое брюхо много не навоюешь, — согласилась Ингибьёрг.
— Долорес, вы, очевидно, займете теперь кабинет Дамблдора? — негромко спросила МакГонаггал.
— Нет, — покачала та головой. — Там слишком много портретов, а я не люблю, знаете ли, когда мне заглядывают через плечо. Разумеется, придется использовать его для приема официальных визитов, но и только. Мои комнаты меня вполне устраивают.
Завтрак закончился в молчании, а после него ученики отправились на занятия.
Марина же Николаевна, выйдя в коридор, вспомнила кое о чем, щелкнула пальцами и позвала:
— Тринки!
— Да, госпожа директор? — тут же объявился домовик и низко поклонился, подметая ушами пол.
— Скажи, свободный домовик Добби еще в школе?
— Да, госпожа директор.
— Не спускайте с него глаз, — приказала она. — Он может попытаться выбраться из Хогвартса, а если его попросит Гарри Поттер…
— Госпожа директор, так, может, выгнать его из школы? — осторожно предложил Тринки. — Нанимал его прежний директор, но…
— Но Добби свободный и сможет вернуться, — вздохнула Марина Николаевна. — Словом, сделайте с ним что-нибудь. Заприте или заморозьте на время, у вас ведь очень сильная магия! Мне все равно, как вы это проделаете, лишь бы он под ногами не путался.
— Может быть, проще убить его, госпожа директор? — вежливо спросил Тринки, и она поперхнулась.
— Нет, давай уж без радикальных решений. Обезвредить — и достаточно.
— Как будет угодно, госпожа директор, — снова поклонился домовик.
— Можно по-прежнему — мадам Амбридж, — вздохнула Марина Николаевна. — Выполняй.
Тринки испарился, но почти сразу же появилась Летти — глаза у нее возбужденно сверкали.
— Мадам! — прошептала она. — Летти нашла что-то странное! И еще, и еще, несколько вещей!
— Вот как? А то, о чем я тебе говорила…
— Есть похожие вещи, мадам, — ответила та. — Летти отнесла их в ваши покои.
— Молодец! — кивнула Марина Николаевна. — Передай… Хотя ладно, я сама ему скажу после занятий. Посторожи пока, у меня сейчас урок.
— Да, мадам!
Урок, честно признаться, пропал даром: второй курс был настолько перевозбужден, что начисто перезабыл всю теорию, а уж о началах практики и говорить не приходилось. Пришлось терпеливо отвечать на вопросы о том, что случилось ночью, кто напал, сколько их было, как их удалось победить… Ну, тут хоть можно было приплести предмет!
— Мадам Амбридж, — серьезно сказал Аберкромби, нарочно задержавшись после урока, — я хотел сказать…
— Говорите быстрее, иначе мне придется провожать вас на следующее занятие, — напомнила Марина Николаевна. — Забыли? В одиночку никто не перемещается по замку!
— Да… Я хотел сказать, даже хорошо, если рождественских каникул не будет! — выпалил он.
— Это почему же? — нахмурилась она.
— Ну… я все равно хотел попросить, чтоб мне разрешили остаться в школе. Но одному очень скучно… — тяжело вздохнул мальчик.
— Но в прошлом году, если не ошибаюсь, вы охотно поехали домой на каникулы? — припомнила Марина Николаевна.
— То в прошлом… — еще тяжелее вздохнул Аберкромби.
— Так, идемте-ка. Пока доберемся до кабинета трансфигурации, вы как раз обо всем расскажете, — она подала ему руку. — Почему вы не хотите домой на каникулы?
— Понимаете, мадам Амбридж, — начал мальчик, обстоятельно, как всегда, — у меня бабушка была волшебница, а дедушка нет. И папа волшебник, а мама нет, вот…
— И что из этого следует?
— Ну… — Аберкромби свесил голову, аккуратно причесанную на косой пробор, и начал загребать ногами. — Я жил с бабушкой и дедушкой, потому что папа… Папа служил. Он был аврор. Почти.
— Что значит — почти?
— Бабушка так говорила, я не знаю, почему, — пожал плечами мальчик. — Я его совсем чуть-чуть помню, и такой вот алой мантии у него точно не было… Он погиб, когда я еще маленький был. Ну, мне так сказали. А на похороны не взяли, вот. У меня только его колдография есть, но она в спальне…
— Ясно…
— А мама с нами не стала жить, — добавил он, — у нее другой муж теперь, и у меня есть два брата, вот. Но они не волшебники, конечно.
— А
