Пестрый поспешил следом, зная, что отставать от них сейчас будет совсем некстати. Когда он прошел мимо того места, где Караэис бросал руны, он увидел два почерневших и оплавленных символа, столкнувшихся друг с другом. Они остались лежать на земле, нетронутые и брошенные чародеем. Несмотря на повреждения, их все еще можно было узнать, хотя они и рассыпались в прах, когда Пестрый до них дотронулся. Это были руна Провидца и руна Смеющегося Бога, или же, проще говоря, руны, обозначающие чародея и арлекина.
— Вот так-так, — пробормотал про себя Пестрый и юркнул в ворота следом за аспектными воинами. Если уж он смог прочитать эти руны, то Караэис тоже наверняка их различил. Это не предвещало ничего хорошего.
— Повернись. Очень медленно, — приказала Безиет.
Харбир сделал, как было сказано: медленно повернулся и увидел клинок-джинн Безиет, нацеленный в его горло. Каким-то образом она подошла к нему сзади, прокралась сквозь логаниевые кусты и не издала при этом ни единого звука, пока он наблюдал за Ксагором, приближающимся по дорожке. Кончик клинка вибрировал, издавая высокий пронзительный стон, как будто ему хотелось рвануться вперед. У Харбира пересохло во рту. Ему конец. Он видел, как сражается Безиет Сто Шрамов, и знал, что в бою один на один она порубит уличную крысу вроде него на кусочки и даже не вспотеет. Позади жалко заскулил Ксагор, отчего Харбир мрачно подумал, что помощи от развалины тоже ждать не придется.
— У тебя должен был быть план посложнее, чем просто «убежать в парк», — наконец произнесла Безиет и опустила меч. Харбир испытал головокружительный прилив облегчения.
— Вы не собираетесь вести нас обратно к Наксипаэлю? — выпалил он, не в силах поверить.
— Ни вести обратно, ни убивать, — подчеркнула архонт, — хотя ты уже показал, что вероломен и не достоин доверия. Твое счастье, что у тебя оказался полезный друг, который за тебя заступился.
Харбир бросил взгляд назад, на Ксагора, который усердно кивал.
— Не смотри на него! — рявкнула Безиет. — Смотри на меня! Вот так-то лучше. А теперь расскажи мне все про свой гениальный план, как выбраться из всего этого.
— Пойти вниз, а не вверх. Вниз, к Нуль-городу, — нехотя ответил Харбир. — Чужаки и наемники Нуль-города в такое время будут держаться друг друга, а не раздирать все по швам, как те, что в Верхней Комморре. Я знаю там кое-кого, кто мог бы помочь, — закончил он слабым голосом. Теперь, когда он смотрел в глаза Безиет, которые буравили его, выискивая любой намек на недосказанность, это не казалось таким уж хорошим планом. Под этим безжалостным взглядом он чувствовал себя особенно слабым и глупым.
— И как же ты собирался туда добраться? — нетерпеливо спросила Безиет.
— Я собирался найти какой-нибудь транспорт и использовать… туннели, — ответил Харбир. Выговаривая эти слова, он уже знал, что, вероятно, подписывает себе смертный приговор. Все способное самостоятельно перемещаться уже наверняка давным-давно покинуло Хай'кран, как и все другие места на расстоянии сотни лиг. Туннели, должно быть, завалены обломками и заблокированы неведомыми тварями, выползшими из ям, чтобы присоединиться к веселью. Это был скверный план, обреченный на провал еще до того, как начаться. Долгий и мучительный миг Безиет продолжала смотреть в глаза Харбиру, прежде чем снова заговорить.
— Неплохо, но твои шансы найти транспорт, который просто валялся бы неподалеку, находятся где-то между малыми и нулевыми. Нам надо либо украсть его, либо как-нибудь обойтись.
Харбир глупо улыбнулся.
— Вы хотите воспользоваться моим планом? А что насчет Наксипаэля?
— Наксипаэля, скорее всего, пристрелят в тот же миг, как он попытается ступить на Гору Скорби. Они там, наверху, вряд ли будут пускать к себе всяких сирот и побродяжек, — отмахнулась Безиет. — Если я когда-нибудь увижу его снова, то скажу, что мы разминулись в парке, и я не смогла найти дорогу к нему. Поверь мне, он не будет настаивать на объяснениях — особенно если никто не будет настолько глуп, чтобы противоречить мне.
Харбир, не сдержавшись, снова глянул на Ксагора. Развалина только беспомощно пожал плечами. Он был прав, неважно, какие у Безиет были причины, чтобы отделиться от Наксипаэля — у них не то что бы имелся выбор, брать ее с собой или нет. Кроме того, ее боевой опыт и этот злобный клинок станут настоящим благом, если они снова нарвутся на неприятности. Безиет как будто развлекало созерцание того, как Харбир обдумывал все это.
— Слушай-ка. Тебя зовут Харбир, так? — спокойно произнесла она. — Слушай, Харбир, и я скажу тебе то же самое, что уже сказала твоему другу. В каждом кризисе кроется возможность, тебе надо только обеспечить свое выживание, чтобы успеть ею воспользоваться. Я намереваюсь выжить в этом кризисе и, как лично мне кажется, шансы Наксипаэля на выживание значительно ниже моих собственных. Это суждение распространяется и на тех, кто идет за ним. Разве вы не согласны?
— Этот согласен, госпожа! — покорно квакнул Ксагор.
— И этот тоже, — кивнул Харбир.
— Хорошо. Потому что из этого следует, что те, кто идет со мной, также имеют лучший шанс на выживание. Теперь давайте пойдем. Харбир, ты первый — и постарайся, чтоб тебя больше ничто не отвлекало.
Архонт Иллитиан излучал уверенность, неторопливо поднимаясь по широким низким ступеням, которые возносились к дверям огромного зала на Центральном пике. Он отметил, что сонм великих архонтов, собравшихся здесь, также дожидался аудиенции с Верховным Властелином. Они стояли на лестнице отдельными кликами и группами — предводители сильнейших кабалов Комморры, ждущие приказов у дверей повелителя, словно рабы подле хозяина. Многие здесь были ему знакомы — некоторых он признал, кивнув им, других тепло приветствовал или же подчеркнуто игнорировал.
За каждым лицом скрывался страх. Его маскировали бравадой, воинственностью, юмором или скукой, и все же страх таился в холодных черных глазах каждого из присутствующих архонтов. Собрание состояло из тех, кто больше всего потерял от Разобщения. Прежде они обрушивали невыразимый ужас на рабские расы по всей галактике и бессчетные века наслаждались, причиняя утонченные боль и муки, но теперь именно они были объяты страхом. Анархия коснулась их собственных цитаделей, и когда она бушевала так близко к ним самим, вкус у нее был совершенно иной. Иллитиан заметил, что здесь не было архонтов из сателлитных царств, вероятно, потому, что порталы до сих пор были недостаточно стабильны, чтобы связаться с ними. Если точнее, то все присутствующие правители были либо с Горы Скорби, либо с одного из верхних ярусов, что не означало ничего хорошего для Нижней Комморры.
Иллитиан дошел до той, что была ему известна, но он не признал ее как одну из великих архонтов. От удивления он на миг остановился. Перед ним стояла стройная ведьма-суккуб Аэз'ашья, великолепная в своем облегающем облачении из гибкого металла с острыми наплечниками, от которых за ее спиной расходились веера лезвий. Иллитиан вспомнил, что она теперь — новая правительница, ставшая архонтом Клинков Желания после падения его союзницы, Кселиан.
К Аэз'ашье Иллитиан питал весьма смешанные чувства. Ведьма была вернорожденной, но из низкого рода, в ней не текло и капли благородной крови. Она невольно стала орудием Эль'Уриака, когда тому понадобилось избавиться от Кселиан, и теперь осталась марионеткой без кукловода. Он поражался, как ей удавалось сохранять контроль над известными своей ветреностью Клинками Желания.
Иллитиан улыбнулся и тепло обратился к ней.
— О, так это же Аэз'ашья, какой нежданный сюрприз увидеть тебя здесь! — с лживой галантностью воскликнул он. — Я очень рад тому, что ты столь хорошо преодолеваешь эти нелегкие времена — подлинное испытание даже для столь опытного лидера, как я.
— Взаимно, Иллитиан, — промурлыкала Аэз'ашья. — Мне кажется, прошло так мало времени с тех пор, как я исполняла поручения архонта Кселиан, а вместе с тем и ее близких союзников, таких, как архонт Крайллах и, разумеется, ты сам. Поручения наиделикатнейшего свойства, по крайней мере, так тогда казалось. Теперь я посылаю собственных миньонов делать свою работу.
Иллитиан улыбнулся одними губами, но не глазами. Это было завуалированное предупреждение, чтобы он не слишком давил на нее. Того, что Аэз'ашья узрела в проклятых залах Шаа-дома, было достаточно, чтобы пять раз обречь Иллитиана, если бы она рассказала об этом перед Верховным Властелином. Самому стать целью шантажа, в этом была некая необычная новизна. Конечно, такое откровение решило бы и судьбу Аэз'ашьи — входить в Шаа-дом было запрещено под страхом смерти, поэтому оно гарантировало бы им взаимное уничтожение.
— Действительно, для тебя все это должно выглядеть таким непривычным. Сейчас будет твоя первая личная встреча с Асдрубаэлем Вектом, не так ли? — усмехнулся он. — Учитывая обстоятельства, сегодня он должен быть в наилучшей форме, так что тебя ждет редкое удовольствие.
