Клару позабавила откровенность ее бывшего поклонника.
— Ты просчитался на много лет, — сказала она. — Я уже костлявая старуха, а ты просто обманщик. Всегда им был. Я думаю, что лучше всего будет оставить у меня твою будущую невесту, чтобы я попробовала ее слегка пообтесать.
— Я никогда, честно говоря, не рассчитывал попасть в такое положение, — заметил он.
— Верно, но тем не менее ты получаешь от этого удовольствие, раз уж так случилось. — Клара взяла его за руку. — Она почти такого же высокого о тебе мнения, как и ты сам, Гас. Мне тут с ней не сравниться. Слишком уж хорошо тебя знаю. Она моложе и прелестнее, а для вас, мужиков, это важно.
Август уже подзабыл, как Кларе нравилось дразнить его. Даже рядом с умирающим мужем она не могла отказать себе в этом удовольствии. С Кларой надо было быть таким же смелым, как и она. Он подумал, не поцеловать ли ему ее.
Клара поняла его намерение по взгляду и удивилась. Хоть она часто целовала девочек и осыпала поцелуями малыша, прошли годы с той поры, как ее целовал мужчина. Боб иногда чмокал ее в щеку, возвращаясь из поездки. В иных вариантах семейной жизни, по разумению Боба, поцелуи не предусматривались. Стоя на террасе рядом с Августом, Клара почувствовала печаль. Все ее поцелуи остались в тех далеких годах, когда за ней ухаживали Джейк и Гас, двадцать лет только в воспоминаниях.
Она снова посмотрела на Гаса, недоумевая, действительно ли он так смел или просто глупит. Он не приблизился к ней, чтобы поцеловать, но стоял и смотрел в лицо.
— Чем старше скрипка, тем слаще музыка, — улыбнулся он.
— И это лишний раз подтверждает, что ты обманщик, — сказала она. — Ты зря ехал так далеко, вот что.
— Вовсе нет, — возразил он. — Я счастлив тебя видеть.
Клара неожиданно разозлилась.
— Ты что, решил, что можешь иметь обеих? — возмутилась она. — Мой муж еще жив. А тебя я шестнадцать лет не видела. Растила детей и лошадей все эти годы. Трое сыновей умерли, да и порядочно лошадей. На этом для меня с романтикой было покончено, если ты ее имеешь в виду. Я люблю читать про это в журналах, но все осталось позади, когда я уехала из Остина.
— И не жалеешь? — поинтересовался Август.
— Ну, как сказать, — ответила Клара. — И да, и нет. Я слишком сильная для обычного человека и чересчур ревнивая, если уж мои чувства затронуты. Я удивилась, что ты рискнул привезти ко мне в дом женщину.
— А я-то думал, что она тебе понравилась, — заметил он.
— Она мне понравилась. Но мне не понравилось, что ты ее привез. Разве ты еще не понял? Она моложе и красивее меня.
— Все произошло случайно, я ведь уже говорил, — попытался оправдаться Август.
— Что-то не припомню я у тебя таких случайностей с уродинами, — съязвила Клара. — Мне все равно, как это произошло. Ты всегда жил в моих мечтах, Гас. Я думала о тебе каждый день часа по два-три.
— Тогда мне жаль, что ты не написала.
— Я не хотела, чтобы ты приезжал. Мне необходимы были эти мечты. Я знала, что ты гуляка и поганец, но мне приятно было думать, что ты меня любил.
— Я и в самом деле тебя люблю, Клара, — заверил он. — Я порядком привязался к Лори, но это совсем другое чувство.
— Ну так она тебя любит, — заявила Клара. — Если ты достанешься мне, она пропадет. Ты это знаешь?
— Да, я это знаю, — согласился Август, а сам думал, что нет на свете другой такой женщины, как та, что с гневом смотрит ему в лицо.
— Ты ее погубишь, если я скажу «останься»? — спросила Клара.
— Думаю, да, — ответил Август.
— Это не ответ.
— Да, ты знаешь, я это сделаю, — настаивал он. — Я придушу Боба и брошу Лори на растерзание.
Клара вздохнула, вместе со вздохом освобождаясь от гнева.
— Уж эти мне слова, — заметила она. — Боб умрет, когда сможет, а я постараюсь сделать, что смогу, для твоей невесты. Вот только ее красота выводит меня из себя. Я привыкла всегда быть самой молоденькой и хорошенькой, а теперь это не так.
— Ты все еще здорово хорошенькая, да и это совсем не главное, — заметил он.
— Для таких, как ты, это девяносто девять процентов, — возразила она. — У тебя не было времени ко мне приглядеться. Я уже далеко не самая хорошенькая. Самая хорошенькая сидит внизу.
— Все равно мне хотелось бы тебя поцеловать. Она улыбнулась. Гас счел улыбку за поощрение, но когда он склонился к ней, результат оказался настолько безжизненным, что через секунду Клара отвернула голову и рассмеялась.
— Ты проделал слишком длинный путь для такого неуклюжего ухаживания, — проговорила она, но настроение у нее улучшилось. Гас выглядел довольно присмиревшим — один из тех редких случаев неудачи, которые ей приходилось наблюдать.
— Ты сто очков вперед дашь любой женщине в умении расхолодить мужика, — произнес он слегка огорченно. Несмотря на все осложнения, он чувствовал, что к нему возвращается его старая любовь к ней. Чувства так переполняли его лишь при одном взгляде на Клару, что его слегка трясло. Удивительно, что такое могло происходить, потому что и в самом деле она была довольно костлява и щеки излишне ввалились, да и характер оставлял желать лучшего. И все равно все внутри у него дрожало.
— Думаешь, я грубая, Гас? — спросила она с улыбкой.
— Меня никогда не поражала молния, но полагаю, что от этого не жарче, чем быть сраженным тобой, — сказал он.
— Все еще хочешь на мне жениться?
— Не знаю, — признался он.
Клара засмеялась, взяла его за руку и повела вниз.
— Как насчет молодого шерифа? — спросил он, задерживая ее. Ему не хотелось, чтобы их уединение было нарушено.
— Какого шерифа?
— Ну, Джули Джонсона. Создается впечатление, что ты его усыновила.
— Мне больше нужен малыш, но, полагаю, будет справедливо пригреть и папашу, — сообщила она.
— Пригреть и что с ним делать?
— А какая тебе разница? Ты же помолвлен. Если ты можешь разъезжать по всей стране с хорошенькой женщиной, то и мне причитается мужчина. Уж и забыла, какой ты ревнивый. Ты и к Джейку ревновал, а я ведь с ним лишь слегка флиртовала.
— Чтобы он поговорил, так ведь?
— Теперь уж никто из нас не услышит, как он говорит, — вздохнула Клара. — И я больше не выйду за муж.
— С чего это ты так уверена?
— Я недостаточно уважаю мужчин, — пояснила она. — Мне честных встретилось — кот наплакал, и ты не из их числа.
— Я честен наполовину, — возразил Август.
— Совершенно верно, — согласилась она и повела его вниз.
Войдя в кухню, Клара сразу же удивила его, предложив Лорене остаться у них, пока стадо движется к Монтане.
— Мы вам будем рады, да и помощь ваша пригодится, — проговорила она. — Монтана не место для леди.
Лорена покраснела, услышав эти слова, — никто ни когда не называл ее леди. Она знала, она этого не заслуживает. Вот Клара — леди. Она никогда раньше не встречала таких, как Клара, и за один лишь день та понравилась ей больше, чем кто-либо, за исключением Гаса. Клара обращалась с ней исключительно вежливо, пригласила ее в дом, тогда как все другие порядочные женщины шарахались от нее, как от чумной, из-за ее профессии.
Лорена сидела на кухне с девочками и малышом и чувствовала себя счастливой как-то по-новому. Она даже припомнила далекие дни, когда ей было четыре го да и она гостила у бабушки в Мобиле. Дом бабушки был похож на дом Клары — она была там лишь однажды, насколько ей помнилось. Бабушка уложила ее в мягкую постель, в такой мягкой она никогда не спала раньше, и пела ей колыбельную песню, пока она не заснула. Лорена берегла это свое самое счастливое воспоминание настолько, что все эти годы, когда ее мотало по стране, она боялась его побеспокоить: ей казалось, что когда-нибудь она попытается подумать об этом, а воспоминание исчезнет навсегда. Она страшилась потерять этот свой единственный счастливый эпизод в памяти. Если это случится, нет смысла продолжать жить.
Но в доме Клары она не боялась вспоминать бабушку и мягкую постель. Дом Клары был как раз таким, в каком она мечтала когда-нибудь жить, во всяком случае, в детстве. Но когда родители ее заболели и умерли, вместе с ними умерла и надежда поселиться в подобном доме. Дом Мосби ничего общего с таким жилищем не имел, а потом она начала жить в гостиницах и маленьких комнатках. Постепенно она перестала думать о приятных домах и обо всем, что с ними связано, вроде маленьких девочек и младенцев.
