— С его помощью ты можешь пробить дырку в мозгу небесного змея, даже выпустив его из обычного арбалета. С ними мы достанем божественных драконов с неба! Ты опытный охотник на драконов, а я сделаю для тебя снаряды, Галар. Того количества металла, который ты добыл, хватит на триста арбалетных болтов и по меньшей мере тридцать наконечников для копий, если мы захотим строить еще и копьеметы.
Галар выронил болт и обнял старика. Он готов был вот-вот расплакаться. Он не предполагал, что когда-либо появится возможность отомстить за гибель Глубокого города.
— Вместе мы сметем крылатых тиранов с неба. Нам нужно только, чтобы они собрались в одном месте. А мы были при оружии, а они ничего не заподозрили. Нужно предложить им себя в качестве наемников, — Галар уже представлял себе, как болты пробивают небесных змеев, как они падают на землю, как ломаются тонкие кости их крыльев, как они дергаются в предсмертных судорогах. — Мы отомстим за погибших!
Воспоминания об утраченном детстве
«Когда я думаю о своей матери, перед глазами возникает картинка, занимающая в воспоминаниях большее место, чем остальные. Стоит мне закрыть глаза, и я даже сегодня вижу ее, танцующую с двумя веерами в лучах заходящего солнца на фоне золотых скал. Она отказалась от меча, но не от танца с мечами, которому когда-то научил ее Гонвалон, мой отец. Ее движения были исполнены грациозности, и я каждый раз вздрагивал, когда громко раскрывались веера, на которых был искусно изображен черный дракон.
Что бы о ней ни говорили, она никогда не предавала Темного. Равно как и Гонвалона. Я знаю это, потому что видел это в ее глазах, когда она рассказывала об отце. О тех шести лунах, когда они были счастливы. Когда вместе летали по небу с Зореоким и Ночнокрылом, когда разведывали самые потаенные уголки сада Ядэ. Стоило ей заговорить о том времени, ее голос всегда менялся. Он лишался твердости, иногда мне казалось даже, что она молодеет. Тогда я был ребенком. Одним альвам ведомо, насколько мои желания окрасили воспоминания.
Как часто мне хочется вернуться в те дни, когда мир еще был упорядочен и поделен на белое и черное. Когда моя мать была воином света, а мой отец — героем, имя которого знал каждый эльф. Мне так хотелось сблизиться с отцом, которого я никогда не видел, что я начал искать его возродившуюся душу. Я хотел пробудить в нем прошлую жизнь, извлечь на свет воспоминания, которые угасают после каждого возрождения. Я пошел темным путем, хотя хотел лишь добра. Я хотел понять, почему я не такой. Почему я не удовлетворился историями своего детства. Я нашел его. Разрушил все свои иллюзии. Поссорился с сестрой, которую все же люблю.
И выпустил на волю чудовище прошлого, которое так старалась запереть во тьме моя мать…»
«Мое горящее сердце», глава XI —
Воспоминания об утраченном детстве, стр. 103 и далее,
написанная Мелиандером Аркадийским,
хранящаяся в библиотеке Искендрии, в зале Света, в амфоре,
спрятанной в месте, ведомом только Галавайну,
Хранителю тайн
Повстанческая армия
Володи поднял лук и прицелился в молоденькую косулю. Стрелком он был не ахти, но промахнуться было нельзя. Кветцалли удавалось каждый день ловить форель. От голода они не страдали, но смотреть на рыбу Володи уже не мог. Настало время зажарить над очагом в шалаше настоящее мясо.
После того как он убил Альбу, они бежали в леса. Поначалу это было очень романтично. Но слишком большое количество форели и затяжные дожди последних дней лишили приключение шарма. Кветцалли мерзла, несмотря на то что ночью закутывалась в оба одеяла, а Володи спал в одежде. Что же будет зимой! Нужно срочно найти укрытие получше, чем шалаш из веток. Ну почему он не подумал о том, чтобы, убегая из дому, взять с собой топор! И пару овечьих шкур для Кветцалли. Почему, почему, почему… У нее будет шкура косули!
Он решительно поднял лук, когда где-то за спиной его фыркнула лошадь. Косуля подняла голову от травы. Володи выстрелил в тот же миг, когда его добыча широким прыжком скрылась в зарослях ельника.
Володи выругался про себя и спрятался поглубже в куст, где несколько часов ждал, пока косуля сунется на поляну. Всадник в этой части леса не может значить ничего хорошего. Это место было слишком далеко от всех дорог. Случайно сюда никто не забредет. Возможно, за его голову назначена награда. Воин осторожно положил лук на мягкий лесной грунт и обнажил нож. Лучше доверить свою жизнь клинку, чем своим умениям лучника.
Между елями показалась неброская фигура, ведущая в поводу лошадь. Старую рыжую лошадь с прогнувшейся спиной. Настоящая кляча.
В левой руке незнакомца был большой топор. Володи улыбнулся. Боги его любят. Теперь он сможет построить для Кветцалли дом из тяжелых бревен.
Пригнувшись, он шел по кустам, потом по высоким папоротникам на поляне. Чужак оставался в тени елей. Если он и дальше будет идти в ту сторону, то через пару сотен шагов наткнется на их лагерь.
Володи нашел трухлявую ветку. Решительно взял ее в руку и швырнул через всю поляну, где она с треском исчезла в зарослях ежевики.
Чужак остановился и недоверчиво уставился на куст. Володи обошел его по дуге и оказался за спиной проклятого охотника за головами. Он почти подобрался к мужику, когда рыжая кобыла фыркнула. Чертова кляча оказалась внимательнее, чем ее хозяин. Володи ткнул ее кинжалом в заднюю ногу. Лошадь прыгнула вперед и лягнула удивленного парня с топором, который рухнул на землю.
Володи тут же оказался сверху, схватил за запястье руку, сжимавшую топор, и вдавил ее в мягкий лесной грунт. Собираясь перерезать парню горло, он наклонился вперед и увидел безбородое лицо. Он напал на мальчишку, которому было самое большее лет пятнадцать. Тот смотрел на него большими синими глазами из-под сбившихся в пряди белокурых волос.
— Ты Володи из Трех Дубов! — восхищенно воскликнул мальчик, вместо того чтобы смертельно испугаться, как положено любому нормальному человеку, на которого воин направил обнаженный нож.
— Никогда не слышал об этом парне, — пробормотал Володи.
Парень рассмеялся.
— Но это же ты. Воин с железным оружием. Идущий над орлами. Тот, который не проиграл ни одного сражения и зарезал проклятых сборщиков податей из Валесии.
— А золотые яйца он не несет, этот Володи?
Теперь парень все же растерялся.
— Ты кто?
— Всего лишь наемник, которому осточертело рисковать своей шкурой ради чужих господ, — Володи вложил нож в ножны. — А ты кто?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
