И, пусть Лидия ничего не вспомнила, и все знания об этой девушке ограничены нынешней реальностью, Лиам был уверен, последнее предложение прозвучало от той, кто видел оборотней и смерть своими глазами. Она начала спускаться по ступенькам в подвал. Данбар задержался всего лишь на секунду, взглянув в сторону гостиной. Решив, что не стоит проверять существование призраков и монстров под кроватью, он оставил дверь открытой. И никто не сможет обвинить самого натурального, или не очень натурального оборотня в трусости. Странно, но парень не почувствовал сырости и затхлости, как от обычного подвала. Даже лестница не скрипела. В их прошлом доме он молился на каждую ступеньку, когда спускался вниз за вещами. Отчего-то это наоборот нервировало. Лиам схватился за перила, и не засадил в свою руку ни единой занозы. Он сжал от страха зубы и старался дышать глубоко. Лиам сузил глаза и попытался оглядеться, но на него начала накатывать реальная паническая атака.
— Лидия, слушай, это неправильный подвал. Пойдем растолкаем Тео и пусть сам гуляет здесь и ищет свои рубильники, — они как раз спустились с лестницы. Девушка развернулась и ткнула фонариком прям ему в глаза, выжигая радужку. — Не свети в глаза. Господи! Ай! — он отошел в сторону и споткнулся о что-то мягкое. Лиам схватился за сердце. — Мы уходим! Сейчас же!
— Что не так? — зашипела она.
— Тут все хорошо. Где крысы? Ты видишь крыс? Я нет! Тут сухо, тепло и не пахнет пылью. Уверен, Тео и Тара не подозревают о маньяке в этом подвале. Уходим. Это он выключил свет! — он огляделся по сторонам, пытаясь отогнать блики. — Я, кажется, угодил в его ловушку.
— Ты споткнулся о плюшевого слона, Лиам. Здесь так хорошо, потому что раньше Тео и Тара проводили здесь много времени, — Данбар наклонился и взял старого плюшевого слона в свои руки. Можно ли разрушить свой образ адекватности за пять минут? Да. Определённо Лиам знал, как это сделать. — Миссис Рейкен разрешила им делать здесь все, что душе угодно. В четырнадцать лет мы отсюда не вылезали. Сейчас они изредка делают тут домашку.
— Они сами сделали здесь ремонт? — зрение наконец-то вернулось к нему. Все стены были выкрашены в различные цвета, с множеством фраз и отдельных слов, подушки-кресла, гантели и даже мольберт. — Здесь настоящая арт-студия наполовину со спортзалом.
— При всем при этом они так и не принесли сюда стульев поустойчивее, чем эти гнилые зубочистки. Постарайся не сломать себе позвоночник. Иди сюда, я буду светить, а ты ищи рубильники, — она позвала его, но Лиам так и не сдвинулся с места, разглядывая надписи. Они принадлежали не только Тео. — Когда гормоны ударили нам по голове слишком сильно, каждый старался выразить свои мысли. Тут даже мои слова есть.
— Когда я смотрю на это, то думаю, что потерял нечто очень важное.
Лидия отошла от табуретки в сторону. Лиам все никак не мог отвести глаз с нескольких фраз. Девушка встала рядом и посветила на стену. Знала бы она, что некоторые из них словно горели, и даже зрение оборотня здесь не причем. Он раз за разом читал «Мне не страшно. Мне не страшно. Мне не страшно?». Ровный, аккуратный почерк, слишком отчетливо и ярко вырывал его потаенных демонов. Минотавр советовал жить и не бояться будущего, понимать, что время не остановилось, и он еще не проиграл. Особенно, если у Лиама есть ключ к спасению. Однако одно говорить, а другое заставлять сердце не замирать при воспоминании о высоких стенах лабиринта и светлых глазах Тео. На его счету всего три человека, а наверху еще целая куча народа. Успеет ли он? Может стоит все же рассказать о своей проблеме и понадеяться, что его не отправят в психушку при первом зове. Лиам снова читает надпись и до него доходит кому она принадлежит. Голова медленно и уверенно поворачивается к Лидии. Слишком очевидно, даже для него.
— Это же ты написала? — фонарик тут же гаснет, погружая их в темноту. Лидия не знает, что сердце уже выдало её. Совсем того не желая, Лиам залез куда-то в личное. Скорее всего это единственная запись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Давно пора её стереть. Займусь, пожалуй, этим прямо сейчас, — её голос дрогнул всего лишь на одну секунду. — В прошлый раз Стайлз устроил целое расследование кто и почему мог написать её. Такой умный, а намеков совсем не понимает.
— Ты можешь стереть её со стены, но не из головы. Причина, по которой ты оставила её — это напоминание о собственной нормальности, — он говорил, как думал хоть и до чертиков боялся чужой реакции. Лидия молчала. — Что даже такая сильная и идеальная в многих аспектах девушка, боится. Это делает тебя нормальной, — он решил смягчить откровение. — Я понимаю тебя. Знаешь эти слова… В них столько смысла. Мне не страшно. Мне не страшно. Мне не страшно? И вопрос в конце, — он выдыхает. — Конечно же страшно.
Фонарик ударился о пол. Лиам посмотрел на ошеломленную Лидию, её сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди и побежит галопом до Аляски. Комната начала стремительно наполняться запахами злости, страха и соли. Она схватилась за его плечо и плотно сжала губы, по её щекам все же побежали слезы. Лидия села на пол и уткнулась себе в колени. Лиам был абсолютно сбит с толку. Не произошло ничего такого, чтобы у невозмутимой мисс Мартин случилась такая истерика. Только лишь… Данбар распахнул глаза и тоже сел на пол, подползая ближе. Мысли замерли всего лишь на секунду, чтобы сорваться на галоп. Он посмотрел на стену. Эта единственная фраза в подвале и была сутью Лидии, однако Лиам ничего не вспомнил. Какая-то брешь закралась в сделку с Минотавром. Он коснулся её плеча, пытаясь привести в чувство. Всхлипы, пока сам Лиам находился в шоке, немного утихли. Данбар решил действовать аккуратно.
— Лидия, что случилось? — она подняла на него злые и испуганные глаза. — Что случилось?
— А ты, ты не помнишь? Лиам… Ты! — она резко замолчала. Данбар сообразил, что его реакция поставила под вопрос её адекватность. После огромного потока мыслей и воспоминаний, мало кто будет уверен в своей нормальности.
— Помню, — он блеснул глазами, так же ничего не понимая. — Но я не помню тебя, Лидия. Не помню тебя из той жизни. А ты меня?
— Лишь тебя, — она слабо кивнула и посмотрела на свои волосы. — Что произошло? В голове настоящая каша.
— Ох, я не знаю. Не понимаю. К тебе вернулась лишь часть воспоминаний и никто, кроме Минотавра не ответит на этот вопрос. Хотя… — он призадумался. Случай с Лидией отличается от остальных. — Стоп, я же не слышал эту фразу от тебя. Неужели это работает в две стороны? Невероятно, — девушка так и сидела в недоумении. — Лидия, повтори фразу, которая на стене. Просто скажи её в слух, — она сжала губы и кивнула, выдыхая через нос.
— Мне не страшно, — еле слышно начала она, — Мне не страшно, — она вдохнула уверенней. — Мне не страшно?
И только после этого все встало на свои места. Воспоминания о Лидии, её маме и знания о банши ворвались в его голову. В отличии от Айзека и Эллисон девушка играла большую роль в стае и его жизни, однако даже несмотря на это, голова не треснула на пополам. Словно Лиам продолжил смотреть фильм, медленно, никуда не торопясь. Он посмотрел на Лидию. Ей, по всей видимости, это далось нелегко. Она зависла на одной точке и пыталась не шевелиться. Сложно принять не только себя, но и саму ситуацию, соединить две жизни в одно. Он решил дать ей время. Сердце невольно сжалось от запаха слез. Скорее всего не только в этой жизни они с Эллисон были лучшими подругами. Лиам не знал девушку из прошлой жизни, зато Лидия могла участвовать в её похоронах. Также информация об отсутствии Айзека перестала быть секретом. Лиам почувствовал, как от злости клыки поранили нежную кожу губ. Как много боли им предстоит вспомнить?
— Думаю мне стоит заткнуться… Не стоит и рта открывать, — он наконец-то начал говорить. — Так много людей страдает всего лишь от воспоминаний, — Лиам замер. — Не пытайся вспомнить кого-то еще, иначе можешь схватит инсульт. Я пытался. Они закрыты.
— И как давно ты знаешь? — тихо проговорила Лидия.
