По правде говоря, Сюзанна подумала, что ей никогда не пользовались. Отверстия головки душа забила ржавчина. Розовые обои выцвели и потемнели от грязи, местами отклеились. Роз не было вовсе. Зеркало над раковиной осталось, с бегущей по нему трещиной, и Сюзанна удивилась, как это ей удалось не порезать подушечку пальца, когда она писала на нем. Пар от дыхания, естественно, исчез, но слова остались, четко выделяясь на въевшейся в поверхность грязи: «ODD LANE», и ниже: «DANDELO».
— Это анаграмма, — пояснила Сюзанна. — Ты видишь?
Он внимательно посмотрел на обе надписи, потом покачал головой, на лице отразился стыд.
— Твоей вины здесь нет, Роланд. Это наши буквы, которых ты не знаешь. Поверь мне на слово, это анаграмма. Готова поспорить, Эдди сразу бы все понял. Я не знаю, может, Дандело воспринимал это, как шутку, может, существуют какие-то правила колдовства, которым он должен был следовать, но мы вовремя успели во всем разобраться, с небольшой помощью Стивена Кинга.
— Разбиралась ты, — ответила Роланд. — Я-то смеялся бы до самой смерти.
— Мы оба могли это сделать, — гнула свое Сюзанна. — Только ты оказался более уязвимым, потому что твое чувство юмора… извини Роланд, но, по большей части, оно сильно хромает.
— Я знаю, — внезапно он повернулся и вышел из ванной. Ужасная мысль прокралась в голову Сюзанны, и прошло, казалось бы, очень много времени, прежде чем Роланд вернулся.
— Роланд, он все еще…
Стрелок кивнул, чуть улыбнувшись.
— Мертв, как и прежде. Ты стреляешь правильно, Сюзанна, но на этот раз мне требовалось в этом убедиться.
— Я рада, — ответила она.
— Ыш стоит на страже. Если что-то вдруг случится, я уверен, он даст нам знать, — стрелок поднял записку с пола и попытался прочитать, что написано на обороте. Ей пришлось помогать ему только с «аптечным шкафчиком». — «Я кое-что вам оставил». Ты знаешь, что именно?
Она покачала головой.
— Смотреть времени не было.
— А где аптечный шкафчик?
Она указала на зеркало, и Роланд распахнул дверцу. Петли заскрипели. Внутри действительно оказались полки, но, вместо аккуратных рядов пузырьков с таблетками и тюбиков, которые Сюзанна себе представляла, они увидели две бутылки из коричневого стекла, вроде той, что стояла у раскладного кресла, древнюю коробку с «Леденцами от кашля братьев Смит со вкусом черешни» и конверт, который Роланд тут же протянул ей. Надписанный тем же полукаллиграфическим, полупечатным почерком. Сюзанна прочитала:
«Чайлду Роланду, из Гилеада
Сюзанне Дин, из Нью-Йорка
Вы спасли мою жизнь.
Я спас ваши.
Мы в расчете.
С. К.»
— Чайлд? Это слово для тебя что-нибудь значит? Он кивнул.
— Оно описывает рыцаря… или стрелка… который отправился на поиски чего-то важного. Официальный титул, и древний. Мы никогда не называли так друг друга, ты понимаешь, потому что он означает святой, избранный ка. Нам никогда не нравилось так думать о себе, и я уже много лет не воспринимал себя таким.
— И однако, ты — Чайлд Роланд?
— Возможно, когда-то был. Но теперь это всего лишь слово. Здесь и ка уже нет.
— Но мы по-прежнему на Тропе Луча.
— Да, — он провел пальцем по последней строке послания: «Мы в расчете». — Вскрой конверт, Сюзанна. Хочу увидеть, что внутри.
Она вскрыла.
4
В конверте лежала фотокопия поэмы Роберта Браунинга. Поверху Кинг написал имя и фамилию автора своим полукаллиграфическим, полупечатным почерком. В колледже Сюзанна читала драматические монологи Браунинга, но не эту поэму. Однако, похоже, очень хорошо знала, о чем в ней пойдет речь, потому что называлась поэма «Чайлд Роланд к Темной Башне пришел». Состояла она из тридцати четырех строф, повествовательная по структуре, по ритмике относилась к балладам. Каждая строфа начиналась римской цифрой. Кто-то, вероятно Кинг, обвел строфы I, II, XIII, XIV, XVI.
— Прочитай отмеченные строфы, — охрипшим голосом попросил Роланд, — потому что я могу понять только слово-другое, но хочу знать, что в них говорится, хочу знать очень хорошо.
— Строфа первая, — начала Сюзанна, а потом ей пришлось откашляться. Потому что в горле пересохло. Снаружи завывал ветер, над головой чуть помигивала лампочка в обсиженном мухами плафоне.
«Калека древний и седой — он лгал,И глаз его наполнен злобой был,Когда он, объясняя путь, следил,Как я покорно лжи его внимал —Беззубый рот, кривившись, выдавал,Что в мыслях он меня похоронил».
— Коллинз, — сказал Роланд. — Тот, кто писал поэму, говорил о Коллинзе точно так же, как Кинг в своих историях говорил о нашем ка-тете! «Калека древний и седой — он лгал!» Ага, точно лгал!
— Не Коллинз, — напомнила Сюзанна. — Дандело. Роланд кивнул.
— Дандело, ты говоришь правильно. Продолжай.
— Хорошо. Строфа вторая.
«Зачем его оставить здесь могли,Чтоб посохом не сбивать с дороги тех,Дошедших до него? Быть может, смехОн сдерживал — и трещины землиИм были эпитафией в пыли,Когда он посылал на смерть их всех».
— Ты помнишь его палку? Как он ей размахивал? — спросил Роланд.
Конечно, она помнила. Да, вместо пыли был снег, но в остальном все сходилось. «В остальном строфа описывала то, что едва с ними не случилось». От этой мысли Сюзанна содрогнулась.
— Это поэт твоего времени? — спросил Роланд. — Твоего когда?
Она покачала головой.
— Даже не моей страны. Он умер как минимум за шестьдесят лет до моего когда.
— И однако, он видел, что только-только произошло здесь. Один из вариантов, во всяком случае.
— Да. А Стивен Кинг знал эту поэму, — и внезапно ее осенило. Мысль эта сверкнула так ярко, что могла быть лишь истинной. Она посмотрела на Роланда округлившимися глазами. — Именно эта поэма стала для Кинга отправной точкой. Именно она вдохновила его!
— Ты так говоришь, Сюзанна?
— Да.
— Тогда этот Браунинг, должно быть, видел нас.
Она этого не знала. Слишком уж все запуталось. С тем же успехом можно было пытаться ответить на вопрос, что первично, курица или яйцо. Или искать человека в зеркальном зале. Голова у нее пошла кругом.
— Прочитай следующую помеченную строфу, Сюзанна. Прочитай экс-ай-ай-ай.
— Строфа тринадцатая, — начала она.
«Как вылезшие волосы редки,Травинки тонкие пронзают грязь —Запекшуюся кровь; не шевелясь,Стоит слепая лошадь. Чьи клыкиНа шкуре след прожгли? Кто василькиГниющие вплел в гриву, веселясь?»
— А теперь я прочитаю тебе строфу четырнадцатую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
