– Пр-рекратить, Аскир! – повторил Имайра мужчине с рыжеватым мехом.
Одноглазый гигант, стоявший в кругу, испустил ужасный крик и погрозил нам дубиной.
– Если это люди Морйина, я искрошу их кости в пыль!
Мэрэм съежился.
– Вэль, я же говорил! Они собираются убить нас и съесть. На самом деле!
Иманиры все же оставались людьми, с теми же чувствами, что и у других людей. Имайра повернул лицо к Мэрэму, и я ощутил быструю вспышку эмоций, пробежавшую среди его сородичей: потрясение, оскорбление, ужас. Потом их настроение переменилось, и бледные губы Имайры растянулись в зловещей дикарской ухмылке.
– Можете взять себе, кого хотите, но жирный – мой! – крикнул он своим спутникам, указывая на Мэрэма дубиной.
– Вэль!
Юный Хавра поддержал Имайру.
– Сир, так нечестно. Рацион у нас скудный, а я очень голоден. Из жирного по крайней мере десять порций можно приготовить.
– Десять? – язвительно выкрикнул иманир по имени Лодар. – Да его на двенадцатерых хватит.
– Давайте поджарим его на углях! – сказал другой.
– Нет, сварим из него суп!
– Хорошо, – злобно засмеялся Хавра. – Только сохраните кости, чтобы испечь хлеб.
Двенадцать иманиров одновременно разразились долгим и оглушительным хохотом. В их громких голосах не было злобы. Они смеялись над Мэрэмом и над нами.
– Дикари! – закричал на них Мэрэм, сообразив, в чем дело. Его лицо покраснело, он утер пот со лба. – Жестоко с вашей стороны.
– Жестоко? – кашлянул Имайра. – Не более жестоко, чем твое предположение, будто мы людоеды!
Мэрэм не знал, что на это сказать, лишь ошеломленно переводил взгляд с Имайры на меня и обратно.
– Ну, я слышал… а, что там говорить, йарконцы верят, что вы человекоубийцы и…
– Придержи язык! – оборвал его Имайра. – Конечно, мы убиваем людей: всех, кто служит Великому Зверю. И всякого, кто без разрешения ступит на нашу землю.
Он вдруг махнул Аскиру и двум другим мужчинам, те вышли из круга иманиров и подошли к нему. Пока мы дрожали на пронизывающем ветру, они переговаривались низкими рокочущими голосами.
Через некоторое время Имайра посмотрел на Мэрэма.
– Ты и вправду не из асакэев. Никто из людей Морйина не отвел бы от нас огнекамня. Мы благодарим тебя, толстый человечек, за доброту. Не хотели бы мы быть поджаренными для твоего обеда.
– Спасибо и вам за вашу доброту, за то, что пропускаете нас…
– Не шуми! – скомандовал Имайра, стискивая дубину мохнатой рукой. – Мы вовсе не добрые. Вы вступили в Элайвагар и увидели священную землю. Согласно закону, вас следует предать смерти.
Мэрэм трясущейся рукой попытался установить свой джелстеи так, чтобы уловить слабый свет, просачивающийся сквозь снежно-серые облака. Я положил руку ему на плечо, чтобы успокоить, и ждал на холодном ветреном склоне, глядя на Имайру и мрачноликих иманиров.
– Однако сейчас странные времена, а вы странные люди, – медленно и печально продолжил тот. – Вы ищете то же, что и мы. Закон есть закон, но есть и высший закон, гласящий о необычных вещах. Наши старейшины хранят его. К ним мы вас и отведем, если вы согласны. Вашу судьбу решат урдахиры.
Я посмотрел на Мэрэма, Атару, Лильяну и мастера Йувейна. Их почти отмороженные лица сказали мне: все что угодно, лишь бы не стоять здесь, на убийственном ветру. Но Кейн не обрадовался приглашению, да и я тоже.
– А если мы не согласимся?
– Тогда лучшее, что мы сможем для вас сделать, – это похоронить с почестями. – Имайра поднял дубину. – Обещаю, что не оставим вас на съедение медведям.
Сражаться с иманирами или пробовать бежать было бессмысленно. И похоже, что наша судьба, оказавшаяся в руках этих великанов, подталкивала нас, шаг за шагом приближая к Аргатте. Поговорив с остальными, я сообщил Имайре, что мы присоединимся к ним и отправимся на совет старейшин.
– Спасибо. Не хотел бы, чтобы ваша кровь была на моем боркоре .
Он погладил дубину и значительно посмотрел на меня, затем поинтересовался нашими именами и назвал своих людей.
– Очень хорошо, сэр Вэлаша Элахад. Сложите оружие. Мы завяжем вам глаза и отведем в такое место, о котором знают только иманиры.
Я с трудом чувствовал свои пальцы, стиснутые на рукояти Элькэлэдара, но был уверен, что они сжались ещё крепче. Никто не смеет дотрагиваться до моего меча!.. Не хотели складывать оружие и мои друзья.
– Ну же, сэр Вэлаша!
– Нет. Мои извинения, но мы не можем сделать так, как вы просите.
Одновременно двенадцать боркоров взметнулись как деревья, чтобы размазать нас по земле.
– Пр-рекратить! – снова рявкнул Имайра. – И как ты думаешь с оружием пройти по нашей земле?
– А как ты думаешь ослепить нас? – парировал я.
Через десять долгих ударов сердца мы с Имайрой обменялись взглядами, словно принимая условия друг друга. Я мог не говорить ему, что многие из его людей умрут, если попытаются убить нас. А он мог не говорить, что эти смерти, включая наши собственные, лишь послужат нашему общему врагу.
– Хорошо, – произнес он наконец. – Можете оставить ваше оружие. Но пока вы в Элайвагаре, держите луки ненатянутыми и мечи в ножнах. Вы согласны?
– Да, согласны, – ответил я, посмотрев на своих друзей.
– Имайра, а вдруг они… – начал Аскир.
– Сэр Вэлаша, – прервал его Имайра, – если ты нарушишь слово, на которое я полагаюсь, старейшины предадут смерти меня. А потом тебя и твоих спутников.
Во взгляде этого огромного человека сквозила доверчивость, ранившая мне сердце. Каким-то образом, не говоря ни слова, он понял, что возможность того, что я могу послужить причиной его смерти, связала мне руки надежнее, чем крепчайшие веревки.
– Но насчет повязок никаких споров, – продолжил он. – Никто, кроме иманиров, не вправе видеть путь к тому месту, куда мы вас отведем.
В итоге мы согласились на этот компромисс. Мы с беспокойством поглядывали, как они достают сверток красной материи из мешка, что нес Хавра, и режут его на шесть частей. Несмотря на огромные руки, они с удивительной ловкостью и быстро работали на холоде. Имайра велел Хавре завязать нам глаза, и тот выполнил приказание. Он двигался от Кейна к Атаре и Лильяне, потом повязал широкие красные полосы вокруг голов мастера Йувейна и Мэрэма и, наконец, вокруг моей. Огромное свирепое существо возвышалось надо мной, и мне пришлось изо всех сил сдерживать Эльтару, чтобы жеребец не начал брыкаться от страха и ярости. Я задержал дыхание, когда мягкая ткань повязки полотно закрыла мне глаза. Мир погрузился во тьму, и до меня вдруг донесся запах Хавры: запах дыма костра, шерсти и холодного ветра с замерзшего озера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
