верный витязь
отвечал:
2153 «Знать Бог меня покинул! Я дожил до чего!
От чести, веры – правды, да, от всего того,
Чем наделен от Бога, отречься должен я!
Увы мне! Царь Небесный, зачем смерть не берет
меня?
2154 То иль другое сделать, положим, я решусь:
Всё ж, я бесчестным, низким и подлым окажусь;
А угожу обоим, весь свет меня бранить
Начнет. Так пусть укажет мне Тот[140], кто повелел
мне жить!»
2155 Его молили долго она и царь вдвоем:
Из-за того погибнуть пришлось бойцам потом,
Пасть от руки Рюдгера тогда и сам он пал.
Вы можете послушать, как сильно витязь горевал!
2156 Он знал, что наживёт он себе тем вред большой;
Царю с царицей рад бы, конечно, всей душой
Он отказать. Боялся он, что вдруг из них кого
Убьет: возненавидят за это все тогда его.
2157 Сказал царю отважный боец: «Мой государь!
Возьмите всё обратно, что дали вы мне встарь:
Край с бургами! Я должен теперь оставить их
Пойду я на чужбину в изгнанье на своих[141] двоих», —
2158 Сказал царь Этцель: «Где же мне помощи искать?
Страну и бурги, всё я готов тебе отдать,
Лишь отомсти ты, Рюдигер, отмсти моим врагам:
Ты будешь подле Этцеля царем могущественным
сам!»
2159 Сказал ему вновь Рюдигер: «Не знаю, как и быть?
Их в дом свой приглашал я, радушно есть и пить
Просил их, угощал их и дал подарки им:
Так, как же вдруг я стану готовить смерть гостям
моим?
2160 Подумать могут люди, что трус я. Между тем,
Служить владыкам знатным я обещался всем
И их мужам; им в службе моей не отказал.
Как жаль мне, что я с ними родство в ту пору завязал!
2161 С моею дочкой Гизельхер тогда был обручен;
И можно ль было лучше её пристроить? Он
Правдив, учтив и честен, богат; я не видал,
Чтоб доблестью такою король столь юный обладал».
2162 Вновь молвила Кримхильда; «Нам помоги своей
Ты силой, знатный Рюдигер! в беде нас пожалей,
Меня с царем! подумай: хозяевам вреда
Не причиняли столько доселе гости никогда».
2163 Царице знатной начал маркграф тут говорить:
«Сегодня ж должен Рюдигер сам жизнью заплатить
За всё, чем был я взыскан и вами, и царем.
Так, решено: умру я, довольно думать мне о том!
2164 Я знаю, что сегодня же и бурги, и земля
Мои свободны станут: сразят они меня.
На вас я оставляю жену мою и дщерь,
И тех, что в Бехеларене остались без меня теперь!»
2165 «Да наградит Бог, Рюдигер, тебя!» так царь сказал.
С своей супругой Этцель куда-как весел стал!
«Мы о твоих всех будем от всей души радеть,
Но нет! я верю в счастье: вполне ты можешь
уцелеть!»
2166 Поставил на весы тут и жизнь, и душу он.
Заплакала Кримхильда. Сказал он: «Принужден
Для вас я всё исполнить, как обещал сейчас:
Увы! друзья! невольно идти пришлося мне на вас».
2167 Увидели: печальный он от царя ушел,
И близ себя он вскоре бойцов своих нашел.
«Бойцы, вооружайтесь!» так им промолвил он:
«Я на бургундов смелых идти, к несчастью,
принужден».
2168 Они велели[142] сбегать, их весь доспех достать.
Шелом ли, край щита ли[143], решительно всё чад
Оттуда поспешила, не медля, им принесть.
Пришлось чужанам гордым[144] услышать вскоре злую
весть.
2169 Вооружились Рюдигер, пять сот мужей его
И витязей двенадцать, им в помощь, сверх того.
Они хвалу хотели стяжать в бою. В тот миг
Никто из них не ведал, что смерть уж сторожила их.
2170 Увидели: шел Рюдигер в шеломе…
Маркграфа мужи, острые мечи они несли
Да светлые, широкие щиты перед рукой.
Увидев то, был в горе великом Фолькер удалой.
2171 Увидел юный Гизельхер, что тесть его идет
С подвязанным шеломом. Как мог его приход
Понять боец иначе? Добра он ожидал.
Уж как же рад тут сразу король его приходу стал!
2172 «Как хорошо мне», Гизельхер, король, сказал тогда:
«Что мы друзей подобных нашли, идя сюда!
Всем принесет нам пользу невеста здесь моя:
Я рад, скажу по правде, что с нею обручился я».
2173 Сказал игрец: «Не знаю, с чего вам вдруг пришло?
Где видано, чтоб столько бойцов для мира шло
В подвязанных шеломах, держа в руках мечи?
На нас заслужит Рюдигер свой край и бурги
все свои».
2174 Пока слова такие скрипач тот говорил,
Увидели: уж знатный Рюдгер пред домом был.
Свой добрый щит, не медля, к ноге поставил он.
Приветствовать не мог он друзей, не мог отдать
поклон.
2175 «Все вы, обороняйтесь!» маркграф так крикнул в зал:
«Вы, Нибелунги смелые! Где б вам я помогал,
Теперь не то: придется страдать вам чрез меня.
Мы раньше в дружбе были: теперь не верен
больше я!»
2176 В испуге горемычные внимали речи той:
Никто из них рад не был, конечно, вести злой,
Что с ними биться хочет любимец их. Они
Немало горя приняли от ворогов своих в те дни.
2177 «Не дай Бог», молвил
