Она уже думала, что Гавин сегодня не придет, но, проталкиваясь сквозь густую толпу, неожиданно увидела его рядом. Все утро они провели в уединенной комнатушке гостиницы «Долговязый малый» — пили чай, разговаривали или просто держались за руки. Вела она себя совершенно бесстыдно — едва за ними закрылась дверь, бросилась Гавину на шею и принялась целовать его. Она даже уселась ему на колени, правда, почти сразу же вскочила. Все это заставило ее вспомнить о его снах, вновь задуматься о возможности проскользнуть туда, а стало быть, и о таких вещах, о каких порядочной женщине думать отнюдь не подобало. Во всяком случае, до замужества.
Спохватившись, Эгвейн торопливо огляделась по сторонам. До айильских палаток оставалось не менее полумили, поблизости не было ни души, а стало быть, никто не видел ее идиотской блаженной улыбки. Усилием воли она постаралась выкинуть из головы воспоминания о крепких объятиях Гавина, а вместо того припомнить, почему они пробыли в гостинице так долго.
Протискиваясь сквозь толпу, она высматривала Гавина повсюду, но, конечно же, старалась напустить на себя небрежный вид. Ей не хотелось, чтобы он решил, будто она только о нем и думает. И тут к ней склонился мужчина и жарким шепотом произнес:
— Следуй за мной в «Долговязого малого». Эгвейн аж подскочила от неожиданности. Ей потребовалось мгновение, чтобы узнать Гавина. На сей раз он был в простом коричневом кафтане и легком плаще; низко надвинутый капюшон почти скрывал лицо. Плащи в городе носили почти все, кроме, разумеется, айильцев, но мало кому приходило в голову поднимать капюшон в этакую жарищу. Гавин уже зашагал было вперед, но Эгвейн удержала его за рукав:
— Гавин Траканд, с чего это ты взял, что я пойду с тобой в гостиницу? — Голоса она не повышала, ибо не хотела привлекать к. себе внимания. — Мы ведь собирались просто пройтись. Кажется, ты слишком много возомнил на свой счет, если…
Склонившись к девушке, Гавин прервал ее торопливым шепотом:
— Женщины, с которыми я приехал, кого-то ищут. Вполне возможно, что тебя. В моем присутствии они предпочитают держать язык за зубами, но словечко там, словечко здесь — кое о чем я догадался. Так что иди за мной.
Не дожидаясь ответа, он зашагал вперед, предоставив Эгвейн, у которой похолодело внутри, плестись следом.
Эти воспоминания спустили ее с небес на землю. Радости от того было мало, ибо раскаленная почва жгла сквозь подошвы туфель почти так же, как каменные плиты мостовой. Вздымая клубы пыли, Эгвейн брела напрямик, вновь и вновь возвращаясь мыслями к услышанному утром.
По существу, Гавин узнал не намного больше того, что уже рассказал ей при первой встрече. Но он был уверен, что ищут именно ее, а потому просил проявлять осторожность, не направлять Силу и вообще держаться подальше от Айз Седай. Он настолько боялся за нее, что готов был даже отказаться от свиданий, хотя этого ему хотелось меньше всего. И в то же время он искренне считал, что самое лучшее для нее каким-то образом вернуться в Тар Валон. В Башню. То ли пробраться туда, то ли договориться с Койрен и ее компанией и возвратиться с ними. О Свет, впору было на него разозлиться. Ишь чего удумал
— решать за нее, что для нее лучше. Только вот злиться почему-то вовсе не хотелось. И о чем бы Эгвейн ни думала, мысли ее в конечном итоге почему-то возвращались к нему. Ну хватит, сказала себе Эгвейн и, закусив губу, сосредоточилась на вещах серьезных. Если бы только она могла заставить себя задать Гавину несколько вопросов. Маленьких, совсем невинных вопросиков, например, к каким Айя принадлежат эти посланницы Башни, или… Но нет, она ведь дала себе слово и нарушить его — значит лишиться чести. Никаких вопросов. Только то, о чем расскажет сам.
Но что бы он там ни говорил, у нее пока не возникло уверенности в том, что они ищут именно Эгвейн ал'Вир. Правда — неохотно признала она, — не было оснований для уверенности в обратном. То, что ни один шпион Башни не признал Эгвейн ал'Вир в айильской женщине, еще не значило, что никто не слышал этого имени. Иные, наверное, слышали и об Эгвейн Седай из Зеленой Айя. Эта мысль заставила девушку вздрогнуть. Отныне ей придется быть осторожной, особенно в городе. Крайне осторожной.
Айильский лагерь, раскинувшийся на холмах к востоку от города, тянулся многие мили. Среди низких палаток было заметно движение, но поблизости Эгвейн видела лишь кучку гай'шайн. И никаких Хранительниц Мудрости. Она стыдилась того, что нарушила данное им — точнее, Эмис, но ведь это все равно что им всем — обещание. Необходимость уже не казалась ей убедительным оправданием.
— Эгвейн! — послышался звонкий голос. — Присоединяйся к нам. — Суранда, ученица Сорилеи, высунула из ближайшей палатки золотистую голову и призывно махала рукой. — Сегодня все Хранительницы собрались на совет, и мы свободны до конца дня. Представляешь, до конца дня!
Такое случалось редко, и Эгвейн не могла не откликнуться на приглашение.
В палатке горели маленькие лампады — пологи закрывались наглухо, чтобы уберечься от пыли, но из-за этого внутрь не проникали солнечные лучи. При свете лампад расположившиеся на подушках молодые женщины читали книги, вязали или занимались вышиванием. Две девушки играли в кошачью колыбельку. Некоторые тихонько переговаривались. Появление Эгвейн было встречено веселыми приветствиями. В палатке находились не только ученицы Хранительниц, но и пришедшие их навестить родственницы — две матери и несколько первых сестер. Старшие женщины носили почти столько же украшений, сколько и Хранительницы Мудрости. Почти все распустили шнуровку на своих блузах, а шали подвязали вокруг талии, хотя духота, похоже, вовсе их не беспокоила.
Гаи'шайн переходил от одной женщины к другой и подливал чай в чашки. Нечто неуловимое в его манере держаться наводило на мысль, что он не алгаидсисвай, а ремесленник. На голове его красовалась повязка сисвай'аман, но, хотя гай'шайн подобало носить только белое, ни одна женщина не обращала на его повязку внимания.
Эгвейн тоже затянула шаль на поясе, с удовольствием ополоснула лицо и руки и, слегка распустив шнуровку у ворота блузы, уселась на красную подушку между Сурандой и рыжеволосой Эстейр, ученицей Аэрон.
— А О чем собирались совещаться Хранительницы Мудрости? — спросила Эгвейн, хотя мысли ее были заняты другим. Она не собиралась полностью отказываться от посещений города и была готова хоть каждое утро заглядывать в «Долговязый малый», хотя от ухмылочек содержательницы гостиницы щеки ее горели огнем. Одному Свету ведомо, что воображала эта женщина! Но одно было решено твердо — подслушивать возле особняка Арилин Эгвейн больше не станет. Расставшись с Гавином, она подошла к этому дому достаточно близко, чтобы почувствовать, как внутри ктото опять направляет Силу, но задерживаться не стала. У нее было такое ощущение, будто сзади вот-вот подойдет Несан. — Кто-нибудь знает?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
