Пауза. Похоже, криогенный разум пребывал в смущении или нерешительности.
– Дальше, – велел Тревельян. – Пока ничего нового.
– Ньюри Глубина покинула личный отсек, облачилась в скафандр и вышла наружу. Незадолго до этого со станции был отправлен сигнал. Кодированное сообщение… Вероятно, с целью вызова корабля.
Командор чертыхнулся, пробормотал: «Все, как мы думали… Вот поганцы плешивые!» Тревельян, хмуро уставившись в глубину лифтовой шахты, спросил:
– Кем открыта дверь в отсеке Глубины? Кто отправил сообщение? Кто выпустил ее наружу?
Снова пауза. Затем послышалось:
– Я… Это разумное устройство… Я, я, я!..
– Мусор сортирный! – рявкнул командор. – Криогенный ублюдок, ломом трахнутый! К нам захотел, ренегат, в нашу компанию? Накося выкуси! Быть тебе на каторге, у навозных куч и луж мочи! Сгниешь при парашах, мурло жестяное, перхоть ржавая!
Ни слова в ответ, только шорох и скрип в динамиках, словно искусственный разум оплакивал свои несбывшиеся мечты.
– Ты, дед, полегче. Не забывай, он свободы воли не имеет, – сжалившись, сказал Тревельян. Потом обратился к Мозгу: – Я наложил запрет на контакты с Глубиной, и связь с ее отсеком была блокирована. Как она отдала приказы? И почему ты их выполнил?
– Команды пришли не от нее, а от другого субъекта, – виноватым тоном признался криогенный собеседник. – От ньюри Иутина, чьи полномочия не были ограничены. Как я мог не подчиниться?
В вокодере Советника послышался лязг.
– Иуда! – раскатилось под сводом шлюзовой. – Вот продажная шкура! Говорил тебе, парень, не верь плешаку!
– Где он сейчас? Где остальные? – в тревоге спросил Тревельян.
– Не могу найти ньюри Иутина. Весь остальной экипаж где-то около централи или в ней самой. Точнее определить нет возможности – видеодатчики в коридорах и в центре управления повреждены, срезаны или расплавлены. Работает только голосовая связь.
– Срезаны бластером? – уточнил Тревельян.
– Вероятно, ньюри.
Принесли с корабля, подумалось Ивару. Дед, конечно, прав – был на «энтерпрайзе» арсенал с ручным вооружением, и никакие гипноглифы и палустары с ним тягаться не могли. Угрюмо хмурясь, он оглядел шлюзовую. Разумеется, никакого оружия тут не хранили, как и в других помещениях станции, в жилых покоях, лабораториях, складах и блоках системы жизнеобеспечения. С одной стороны, это казалось естественным и верным; СИС – предприятие мирное, где не нужны боевые лазеры, фризеры, метатели плазмы и мощные парализаторы. Но с другой – такая ситуация была намеком, что земляне и кни’лина, волосатые и плешаки, не слишком друг другу доверяют, опасаясь в случае конфликта массовых убийств. Впрочем, хоть на СИС не имелось бластеров и плазмометов, убийцам это не помешало.
Он прикинул свои возможности. Кожа и безоружный робот, больше ничего… Если наведаться к Иутину, можно взять меч или дротик из его коллекции… Еще оставался коньяк, чистый яд для плешаков, но вряд ли Иутин и Глубина им соблазнятся.
– Поднимаемся, дед.
С мрачной усмешкой Тревельян шагнул в лифтовую шахту, и робот последовал за ним. Они вышли на жилом ярусе в коридоре кни’лина, просторном и пустом, украшенном голографическими статуями Сероокого. Йездан с Книгой, Йездан с посохом, Йездан сидящий и стоящий, глядевший сурово или со строгой улыбкой… Казалось, древний мудрец напоминает: зверь всегда рядом, а потому – берегись!
– Не иди через парк, – предупредил Советник.
– Эта дорога короче.
– Зато опаснее. Скалы, деревья, кусты… Легче спрятаться, чтобы выстрелить в спину.
Тревельян остановился, поднял взгляд к потолку.
– Станция! В парке кто-нибудь есть?
– Возможно, ньюри Тревельян. Там недостаточно датчиков, чтобы проконтролировать всю территорию.
– Подход к централи ты просматриваешь?
– Не полностью. Как сообщалось, датчики срезаны.
– А лабораторный коридор и площадки отдыха?
– Там сохранились визуальный и тепловой контроль. В лабораториях и прилегающем пространстве нет никого.
– Это стоит проверить, – заметил командор. – Если не возражаешь, я полечу вперед. Хоть ты в коже, а у меня реакция получше.
Но Тревельян все еще не двигался, а размышлял о чем-то, осматривая пустую галерею с шеренгой голографических изваяний. Затем произнес:
– Ты разобрался с численным массивом Глубины?
– Заканчиваю, ньюри, но уже понятно, что ваша гипотеза верна: нервные ткани автохтонов подвергались облучению в лабораторных условиях и изучалась их реакция. Проведены тысячи опытов, построены сотни моделей… точное количество – восемьсот двадцать две. Цель – поиск совокупности параметров, летальных для терре и тазинто.
– Глубине удалось их найти?
– Да, ньюри. Несомненно.
– Если так, прекрати работу. Больше мне знать не требуется. – Ивар поднял руку, взглянул на связной браслет, прикинул, не поговорить ли с Вечерним, затем покачал головой. Ботаник, Шиар и другие служители безоружны, чем они помогут? Отбросив эту мысль, он спросил: – Глубина сможет настроить биоизлучатель без твоей помощи? И что с камерой, откуда им управляют? Она все еще запечатана?
– Камера не вскрыта, но если подать энергию на излучатель, можно справиться с настройкой. Все необходимые агрегаты находятся в цоколе антенны.
– Настройка – долгий процесс?
– Минуты, если управлять из камеры. Если работать снаружи… – Мозг на секунду замолк, потом сообщил: – По моей оценке, это займет четыре-пять часов. Нужно вручную отрегулировать все излучающие модули, а их около сотни, и доступ к ним…
– Подробности не нужны, – перебил его Тревельян и повернулся к роботу. – У нас еще есть время, и немалое. Найдем Иутина, обезоружим, отнимем лазер и выйдем на поверхность станции, а там… Там много вариантов, дед. Можно перерезать кабель, разбить антенну, прикончить Глубину, даже пробиться в корабль.
– Это вряд ли, – возразил командор. – Хоть и старая посудина, а все-таки звездный разведчик… защита там солидная… Ну, посмотрим! Для начала я найду Иуду.
Он подобрал свои щупальца, поднялся к потолку и заскользил вдоль шеренги иллюминаторов. Эта галерея на половине кни’лина огибала парк и смыкалась в дальнем конце с лабораторным коридором. Там, над входной аркой, парил Йездан, вытянув руки в жесте приветствия; огромная голова пророка упиралась в потолочный свод, складки голубой хламиды струились по стене до самого пола. Если не считать отсутствия волос и бороды, он походил на древнего земного Саваофа.
Серебристая полусфера пронеслась под босыми ступнями божества, и связной браслет хрипло каркнул: «Здесь чисто, малыш. Догоняй, я подожду». Ускорив шаги, Тревельян миновал арку и очутился в изгибавшемся дугой лабораторном коридоре. Слева от него, перед нишей с раздаточным автоматом, светилась дверь отсека картографии, справа, за прозрачной стеной, лежал парк, луга золотистых трав, а за ними – толстые стволы и пышные кроны фроллов. Над парком висело золотистое пятно, имитация солнца Сайката, и по иллюзорным небесам плыли розовые облака. Этот пейзаж выглядел таким мирным, что ни в какие ужасы не верилось – ни в Иутина, затаившегося где-то с бластером, ни в смертоносный излучатель, который настраивала Глубина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
