Толпа на площади замерла на мгновение, потом, точно раненое стоглавое чудовище, зашумела, заметалась в разные стороны. Полицейские, оглушительно свистя и энергично действуя плетками, пытались пробиться к месту происшествия. Это им удалось лишь после того, как прискакавший эскадрон федералов с обнаженными саблями врезался в бушевавшую толпу и открыл дорогу к распростертому на земле человеку. Из-под лежащего медленно текла ярко-красного цвета струйка, в которой весело сверкали лучи палящего солнца.
— Да ведь это судья Санчес! — заорал подскакавший на гнедом жеребце командир эскадрона. — А ну-ка, поверните его, да поосторожней.
Подоспевшие полицейские не замедлили выполнить приказание.
— Кто это вас так прошил, дон Альфредо? — спросил офицер лежавшего теперь уже на спине человека с неестественно выпученными не то от страха, не то от боли глазами.
— Вилья! — прохрипел судья. — Воды дайте, воды!
— Оцепить площадь, — распорядился офицер. — Выставить посты у городских ворот. Всех проверять и обыскивать! Дона Альфредо отнести в муниципалитет. Вызвать к нему доктора де Лилье Борху!
Офицер повернул лошадь и поскакал по площади, а за ним солдаты с диким свистом и гиканьем, немилосердно паля в воздух из старых американских ружей времен гражданской войны.
Старания властей обнаружить убийцу не дали, однако, результатов. Он, как говорят в этих местах, словно превратился «в глаз муравья». Доктор де Лилье Борха, единственный врач, хирург и акушер в городе, несмотря на все свои старания, так и не смог вдохнуть жизнь в тело судьи Санчеса. Местный политический начальник — хефе политике — был преисполнен решимости покончить с Вильей, при одном имени которого бледнели власть имущие.
На следующий день на улицах Парраля появилось объявление:
ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ
Между тем тот, голову которого столь высоко оценивал хефе политике города Парраля, сидел на груде шкур в одной из пещер Сьерра-Асуль и беседовал со своим помощником и кумом меднолицым коренастым метисом средних лет.
— Моя голова растет в цене: шесть месяцев назад полковник Крус предлагал за нее пять тысяч песо, а теперь уже десять. Во сколько же оценит мою башку губернатор Чиуауа, если я помогу полковнику Крусу перебраться на тот свет? Как ты думаешь, компадре Томас? Наверное, тысяч в пятьдесят? Ты сам читал объявление Круса?
— Нет, компадре Панчо. Ты ведь знаешь, какой из меня грамотей. Я только гляну на печатные буквы, как у меня начинает кружиться голова, точно накурился марихуаны.
— Поэтому за твою голову начальство и не назначает награды. Кто же тебе прочел послание полковника Круса?
— Твой учитель Абраам Гонсалес. Кстати, он просил передать, что нам необходимо обосноваться в Чиуауа. Его друзья, наконец, решили восстать против правительства Порфирио Диаса. Они надеются на нашу помощь.
Вилья долго ворошил сухой веткой угли потухшего костра, на котором давно уже остыл чугунок с его любимой кукурузной похлебкой — посоле.
— Ну что ж, компадре Томас, по-видимому, так и придется сделать. В пригородах Чиуауа мы сможем снять участок, огородим его, построим хижину, конюшню для наших лошадок да сарай. Но место надо найти такое, чтобы можно было из него легко выбраться, ежели нападут федералы. Я ведь не хочу, чтобы один из этих стриженых — пелонес — заработал на мне целое состояние. Я верю моему компадре Абрааму. Он человек ученый, настоящий друг народа и знает, что крестьянам нужно возвратить их землю, которую захватили помещики. Абраам знает, как это сделать. Мы же с тобой, компадре Томас, умеем только отправлять на тот свет федератов и их прихвостней.
Где-то поблизости раздался протяжный свист и тихо заржали кони. У входа в пещеру мелькнули тени. Из темноты вынырнула закутанная в сарапе фигура и подошла к сидевшему на шкурах человеку.
— Садись с нами, Паблито, и отведай посоле. Ночью федералы к нам не сунутся, а на рассвете здесь останутся только пепел от нашего костра да обглоданные элоте. За них федералы не получат десяти тысяч песо.
МИНИСТР ДОКЛАДЫВАЕТ ДИКТАТОРУ
Далеко к югу от гор Сьерра-Асуль, на дне высохшего горного озера Тескоко, на высоте 2500 метров над уровнем моря, раскинулась столица страны — город Мехико. Много в ней дворцов, выстроенных еще конкистадорами. Много памятников старины, напоминающих о древних обитателях страны — ацтеках, о трехсотлетнем господстве испанцев, о революциях, переворотах и сражениях.
Наряду с шикарными дворцами и особняками, где живут крупные чиновники, негоцианты, помещики и генералы, в столице целые районы застроены лачугами, в которых ютятся десятки тысяч простых людей. Их труд превратил бывшую резиденцию ацтекских императоров в один из красивейших городов мира.
Красив город Мехико, но красивей всего в нем благоухающие сады Чапультепека. Среди них на утопающем в зелени холме, точно неприступная крепость, высится дворец — личная резиденция президента республики.
Вот уже свыше тридцати лет, как страною правит всемогущий дон Порфирио. Когда-то он отличился в войне против французских захватчиков, был храбрым генералом. Его любили солдаты, простые пеоны. Но это было так давно! Сам дон Порфирио уже забыл об этом, как и о многом, другом из бурной истории Мексики.
История Мексики действительно была полна бурных событий. Много страданий выпало на долю мексиканского народа. В начале XVI века Мексика была завоевана испанскими конкистадорами во главе с Эрнаном Кортесом. Конкистадоры и сопровождавшие их монахи разрушили памятники культуры индейцев ацтеков и майя, поработили коренное население.
300 лет господствовали в Мексике испанские колонизаторы. В 1810 году народы испанских колоний в Америке поднялись на борьбу против своих поработителей. В Мексике восставших возглавили патриоты Идальго и Морелос. Испанцам удалось подавить восстание. Колонизаторы казнили Идальго и Морелоса. Борьба народа за свободу, однако, продолжалась.
В 1821 году помещики в сговоре с церковниками, будучи не в силах сдержать возмущение народа, провозгласили независимость Мексики. Реакционный генерал Итурбиде был объявлен императором. Два года спустя он был свергнут и вскоре убит. Мексика стала республикой.
В течение нескольких десятилетий в стране один переворот сменялся другим. Индейцы-крестьяне жаждали земли, требовали демократических свобод, а правящие группировки — консерваторы и либералы — боролись за власть, используя народное недовольство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
