Как и всем маленьким детишкам, по возрасту мне полагался детский сад. Про это учреждение ничего хорошего или плохого сказать не могу. Хотя бы потому, что я его практически не посещал. Я и расположенный у нашей пятиэтажки детский сад «Журавушка» были такими же несовместимыми вещами, как и изнеженный в сметанке украинский вареничек со шкварками и гурман-якудза. Много лет спустя, когда я и сам уже стал папашей, был интересный случай. Мой Миха в детстве жуть как боялся инъекций – всяких там обязательных прививок, которыми родители частенько припугивают своих непослушных чад. И когда в школе всем первоклашкам раздали личные медицинские карточки, то Мишка, проявив инициативу, в графе «несовместимые факторы» выразил крик души так: «…все уколы, Манту, неизвестные горькие таблетки, математика, уборка в письменном столе». Мы с жёнушкой чуть животы не сорвали со смеху, когда наш ребёнок притащил домой карточку с обозначенными корявеньким детским почерком «факторами».

Так вот. Если бы мне в детстве выдали такую карту, в графе «несовместимые факторы» я бы не раздумывая написал: детский садик «Журавушка». Уж так я его, казённого, не любил! Хотите верьте, хотите – нет, но уже в свои четыре годика я вполне спокойно мог находиться дома сам. Видимо, у папы и мамы, как это зачастую случается, просто не оказалось другого выхода. Перспектива посещения ненавистного детского учреждения №1309 порождала во мне настоящую истерику. Скандалы протекали по полной программе детского протестного жанра: с диким воем, трясущимися ручонками, ручьём слёз и скороговорными причитаниями в адрес детсадовского рабства. С другого боку родителей подпирала служба. Если вы, дорогие друзья, уже перешли в почётную и ответственную категорию «родители», прекрасно поймёте, о чём я говорю. Каково оно клубиться в Системе. Детишки скучают, днями горюют за папами и мамами, но увы, у родителей – работа, работа и ещё раз работа. Без вариантов.

В общем, на семейном совете решили, что вместо садика я буду сидеть дома. Но чтобы безо всяких шалостей.

Ох уж эта самостоятельность! Качество оно, конечно, неплохое. Но для пятилетнего ребёнка оно несёт определённые риски и загадки. Особенно, когда пытливый детский ум жаждет всё познать, выяснить и во всём разобраться. «Во всём, – спросите вы, – это в чём?» Ну, например, в том, какова глубина таинственных чёрных дырочек в розетке. Что, не интересно, скажете? Ещё как интересно! Главное, чтобы родители не узнали. Да они до сих пор и не догадываются! Не поленился я тогда порыться в отцовом ящике с инструментами. На глаза попались две длинные проволочки. Классно! Спицы – это именно то, что мне нужно для познания окружающего мира. Дай, думаю, в отверстия розетки засуну, а потом на спицах пальцами уровень зафиксирую. Интересно, глубокие дырочки, или нет?

Оказались неглубокие. Отлетел я от розетки после тех замеров метра на два. Фаза по пальцам полоснула так, что искры из глаз. И дух почти вон. Лежу на полу, ловлю впечатления. Такое ощущение, будто кровь в венах закипела. Голова гудит, словно церковный колокол. Пальцы пекут, прямо нестерпимо. Распластался я, значит, на ковре. Затих. И ногой пошевелить боюсь. Да и вообще, на месте нога-то? Набрался смелости, пошевелил. На месте. Благо, размолвка между мной и розеткой произошла утром – времени отлежаться было достаточно. Повалялся я на полу с полчасика. Пошевелил ногой, рукой. Руки-ноги, вроде бы, на месте. Бровью изумлённой поводил. Глазом поскрипел. Покрутил носом. Показал подлой розетке язык. Всё в порядке. Поднялся. Вроде бы, пронесло. И до вечера, к приходу родителей, я снова был как свеженький пятилетний огурчик.

К обеду, эдак в половину второго дня, возвращалась домой моя любимая сестричка Славунька. Она старше меня на четыре года. И слава Богу! Исторически почему-то сложилось так, что за всяческие шалости большая часть родительских подзатыльников и нареканий достаётся именно старшему отпрыску. Тут мои тылы были прикрыты полностью. Видимо, поэтому я и успел наделать так много гадостей и материального урона в квартире.

Самой первой, значит, приходила домой сестричка с учёбы. Где-то после часу дня, не раньше. Школьный портфель, советский, пузатый такой – швырь в сторону! Руки мыть, и быстрее чего-нибудь слопать. Не кормят их в школе, что ли? Точно. Не кормят. Вижу, только руки помыла, и бегом на кухню. Поднимает Славуня крышку на кастрюле, а там… мамочка родная! Какая гадость там лежит! Я уже видел. Шарил с утра по кастрюлям, в поисках чего-нибудь особенно вкусненького – котле-е-еток или тушёной капусточки в томате, и наткнулся. Холодная манная каша! Фу, страхи детские. А Славуне всё нипочём. Крикнув на ходу: «как дела, Витуська?!», схватила самую большую алюминиевую ложку и в манку её – тык! Ложку в рот – раз! Студёнистую щербатую горку поминай как звали. И с собаками не сыщешь. Потом ещё одну. Потом ещё. Как так можно? Да ещё и без варенья. Моего любимого. Абрикосового. Совсем детей не кормят в этой чёрствой школе!

Это потом уже, через пару лет, когда я сам пойду в школу, то узнаю, куда идут родительские однорублёвки и трояки, выделенные на школьные завтраки. Бегает голодная детвора, тощая, как советские велосипеды «Спутник». Зато у каждого по две рогатки или модная шариковая ручка. Или, страшно даже сказать, линейка с переливающимися мультипликационными картинками. Какие там булочки с компотом! Какая там каша и сосиски! В моём школьном арсенале таились модный карандаш с пластмассовым наконечником-утёнком и полтора метра резинки «венгерки» для самострела. И конечно же, с булочкой и компотом тоже полный пролёт.

В пять вечера с работы возвращался папа. Он у нас, как я уже говорил, инженер-конструктор. Не знаю, право, чего они там в своём КБ конструировали, но в моём понимании папина работа ассоциировалась с кучей графических схем, набором чертёжных инструментов и большим пластиковым дипломатом. В дипломате отца, как и у любого советского конструктора, всегда шелестели профильные чертежи-миллиметровки, тарахтели толстые конструкторские и копировочные готовальни, а между ними шуршали пахнущие вкусной «Любительской» колбасой (два девяносто за кило) помятые газетки из-под бутербродов. Я был настоящим сынишкой инженера! Такие названия, как криволинейный рейсфедер, эксцентрическая линейка или кронциркуль хотя и напоминали мне знаменитое «крекс-фекс-пекс» из «Приключений Буратино», но я чётко знал, что это нечто такое, что помогает рисовать всякие странные каракульки на ватмане, которые как-то связаны с папиной работой.

Отец, вернувшись со службы, звонил в дверь своим фирменным «дзинь, дзинь, дзинь-дзинь-дзинь». Мы со Славуней бросались к входной двери, не забыв ответственно спросить: «кто там?» Щёлкали замком, цеплялись папке на шею, целовали его. И он нас. С неизменным «привет, лапу́льки», папка ставил в коридоре дипломат, раздевался, проходил в ванную, тщательно мыл руки и долго-долго выстирывал над раковиной свои длинные чёрные носки. В это время я, полностью отлыгавший от поражения током, и Славуня, у которой манка провалилась давным-давно и незнамо куда, сидели в своей детской комнате, поскрипывали голодными потрошками и размышляли о временных тяготах Мироздания. И ещё о том, что было бы недурно, если бы наша любимая мамулечка вернулась домой пораньше. Вскоре к нашему ожиданию присоединялся и папа. А ждать-то ещё целый час. А кушать-то хочется! Отец, побыв с нами минут двадцать, расспросив что да как (кто же признается?), направлялся на кухню, нарезал к ужину какой-нибудь овощной салат и хлеб. Мамочка возвращалась домой самая последняя. Она у нас очень занятая инспектор РайОНО! И к тому же, целый начальник районного отдела пропаганды и агитации. О чём эти профессии, я тоже не очень-то понимал, но догадывался, что мамина работа – какое-то важное и значимое занятие.

Вечера у нас на хуторе случались дивные. Толкаясь, мы рассаживались за небольшим белым столом в крохотной пятиметровой кухоньке. Вкушали наваристый душистый борщик, салат с помидорами и огурцами или пшеничную кашу с жареными кабачками и куриными котлетками. Мы с сестричкой, довольные, что наконец-то можно подкрепиться, уплетали за обе щеки! Улучив момент, можно было и под столом ногами попинаться. Так, чтобы родители не заметили. Не переставая, конечно, жевать.

У родителей к ужину – важные беседы о прошедшем дне. То какой-то дядька Егорычев чего-то кому-то поведал, а с отцом так и не поделился, то другой дядька Пронин кому-то напакостил. Даже криминал присутствовал. У мамы на работе, из шкафа, видите ли, шарики воздушные кто-то стырил. Целых пять упаковок, по сто шариков в каждой. Чем теперь прикажете наряжать картонный стенд к празднованию шестьдесят четвёртой годовщины Октябрьской революции? И вот так, каждый ужин: то Пронин, то Егорычев, то Иванов с Петровым, то начальство ругает, то коллеги балбесы. Нам, детворе, было ясно одно: нужно побыстрее доесть ужин, сказать «спасибо», чмокнуть в щёчку папу и маму, убрать в раковину грязные тарелки и поскорее спасаться бегством. А то затянешь с едой, не успеешь покушать сноровисто, тогда жди беды. Пронина и Егорычева обсудили. Иванова с Петровым на место поставили. Отец не спеша доел последний, самый смачный кусочек. Новостей больше нет. Сыто кашлянув и оглядев нас со Славуней, папка поведёт бровью и протянет важно так:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Белила»… Книга первая: Начало истории - Мирко Благович бесплатно.

Похожие на «Белила»… Книга первая: Начало истории - Мирко Благович книги

Курочка Ряба - Ник Лисицкий - Начинающие авторы
Страшила Барби - Александр Колупаев - Начинающие авторы
Многоликая - Наталья Крылова - Начинающие авторы

Оставить комментарий