Почему отец отказался это понимать? Почему выбрал именно Рылинского? Да, если отбросить в сторону характер, Петр и правда завидный жених: с ветвистой родословной, при деньгах, связях и с карьерными перспективами в министерстве иностранных дел. Но наша семья не нуждается в выгодных браках, чтобы поправить положение, с ним и так все в порядке.
Эх, была бы жива мама, она бы такого не допустила. Ее не стало, когда мне было десять, хотя я хорошо помню, что только она могла смирить буйный нрав отца, найти к нему подход нежностью, спокойствием и теплотой. Все говорят, что я выросла очень похожей на нее. Но видимо, только внешне. Потому что маминой гибкости мне не хватило. Итогом стала некрасивая ссора и побег из дома.
Я снова вздохнула, на этот раз тоскливо. Да уж, ушла из дома, чтобы жить своим умом, как выразился папа. А хватит ли мне ума? Надеюсь, что хватит. Возвращаться к отцу и принимать его волю совсем не хочется.
Мой магофон тихо тренькнул. Я повернула голову, доставая его из сумки, и глянула на экран. Там светилось сообщение из банка: «Ваш счет заблокирован. Для разъяснений обратитесь в ближайшее отделение».
Я понимающе хмыкнула. Да какие тут еще нужны разъяснения? Отец оказался скор на расправу и заблокировал строптивой дочери счет, выполняя угрозы. Но если он думал этим напугать, то слегка просчитался. Странным образом сообщение привело меня в чувство. Я выпрямилась, поправила волосы и решительно повернула ключ зажигания. Хватить сидеть, пора хоть что-нибудь делать.
Под «делать» подразумевалось «попроситься на постой к подруге». Оная подруга по имени Леокадия Лыкова как раз должна быть в Старограде.
Лыковы жили в трех улицах от парка, так что уже совсем скоро я вежливо интересовалась у их дворецкого, дома ли Леокадия. Та оказалась дома, и меня повели на террасу, где подруга принимала второй завтрак вместе с матерью.
– Добро утро, дорогая, – расцвела Леокадия, завидев меня, и поднялась навстречу. Она расцеловала воздух возле моих щек и поинтересовалась: – Позавтракаешь с нами?
– С удовольствием, – не стала отказываться я.
Матушка Леокадии, Татьяна Сергеевна, благосклонно кивнула и велела подать еще один комплект приборов.
– Мы с матушкой как раз обсуждали завтрашний вернисаж, – сообщила Леокадия, когда горничная удалилась, а я приступила к еде.
– Вернисаж? – переспросила, пытаясь вспомнить.
Под напором организованных отцом неприятностей все планы вылетели из головы.
– Выставка полотен прошлого века в галерее Разумовой, – сообщила Татьяна Сергеевна, манерно растягивая гласные. – Мы приглашены.
– Ах да, галерея Разумовой…
– Не могу решить, будет ли уместно надеть колье с сапфирами. Все же это вернисаж, а не прием у Его Величества, да и к летнему вечеру сапфиры могут быть излишне тяжелы.
– Могут, – немного рассеянно согласилась я.
Мне бы твои проблемы, Леокадия. Хотя, если бы я согласилась с отцом, занималась бы сейчас абсолютно тем же. Платье, украшения, эх…
– Но с другой стороны, колье – из последней коллекции ювелирного дома Антье, – продолжила Леокадия. – Папенька подарил.
– Вы планируете посетить это во всех отношениях достойное мероприятие, Феодора? – поинтересовалась Лыкова-старшая.
– Не уверена, – вздохнула, и когда подруга подарила мне недоверчивый взгляд, проговорила: – На самом деле, я хотела спросить, не приютите ли вы меня на несколько дней? У меня случилась… непростая жизненная ситуация.
– Могу ли я полюбопытствовать, в чем дело? – осторожно спросила Татьяна Сергеевна.
Мне не слишком хотелось выносить из избы сор, но масштабы ссоры все равно не позволят утаить ее от остальных. Поэтому я постаралась как можно более расплывчато ответить:
– Дело в том, что у нас с отцом произошла… небольшая размолвка. Не сошлись во мнениях относительно моего ближайшего будущего.
– Не сошлись во мнениях?
– Я отказалась выходить замуж за подобранного отцом кандидата, – призналась со вздохом.
Леокадия с матерью переглянулись. Мне почему-то стало немного неуютно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Андрей Михайлович нашел тебе жениха?
– Да. – Боюсь, я не сумела сдержать гримасу.
– И вы поссорились? – Голос Татьяны Сергеевны упал почти до шепота.
– Увы.
– Но дорогая… Это же совершенно немыслимо. Твой отец наверняка очень недоволен тобой.
– Мягко сказано.
Лыковы синхронно помрачнели. Они вообще были очень похожи. Одинаковые манеры, внешность, стиль одежды, отношение к жизни. Вот и сейчас, кажется, обе были одинаково мной недовольны.
– Воля родителя священна для ребенка, – попеняла Леокадия, заслужив тем самым одобрение, мелькнувшее в глазах матери. – Неужели жених оказался так плох?
– Плох, – подтвердила я.
– Наверняка тебе просто показалось от неожиданности, – махнула рукой Татьяна Сергеевна. – Нужно принять эту мысль, и все станет видеться совсем в другом свете.
– Ох, если бы, – покачала я головой, уже жалея, что стала вдаваться в подробности.
– Тебе стоит вернуться домой и извиниться перед отцом, – посоветовала Леокадия.
– Я думала, что получу от тебя поддержку, а не порицание, – нахмурилась я.
Подруга с матерью снова переглянулись. На этот раз на их лицах легко прочиталась тревога, но, видимо, совсем не за меня.
– Наверное, тебе пора, – пробормотала Леокадия, не поднимая на меня глаз.
– Да-да, – закивала ее мать. – Мы тоже скоро уходим. Как раз собираемся по магазинам. Нам нужно платье. Для вернисажа.
Я немного растерялась, не веря, что меня по сути выставляют из дома, а потом сообразила. Да они же просто боятся. Боятся, что гнев моего отца падет не только на дочь, но и на тех, кто встанет на ее сторону. Ведь семейство Лыковых, хоть знатное, зато совсем не такое влиятельное, как Домбровские. Стало обидно. Выходит, я считала своей подругой совсем не того человека, иначе настоящая дружба не позволила бы страху взять верх.
– Вот как, – произнесла я холодно и поднялась. – Что ж, не буду вас задерживать.
Леокадия подарила мне немного виноватый взгляд, но я просто развернулась и вышла вон, чеканя шаг. Моя спина была прямой, как палка, и расслабить ее я смогла, только оказавшись в магомобиле.
Отъехав от дома Лыковых, медленно покатила по улице. На душе стало как-то пакостно. С Леокадией мы были знакомы с пяти лет, учились в одном лицее. И мне казалось, что вот ее-то точно можно считать другом, но вышло совсем наоборот. Не удивлюсь, если окажется, что водилась она со мной исключительно из-за моей фамилии.
Итак, подводим неутешительные итоги. Минус дом. Минус подруга. Еще одна подруга, Глафира Силантьева, сейчас отдыхала на Камалийских островах и вряд ли могла помочь. А после Лыковых я вообще сомневаюсь, что решилась бы. Ее отец был деловым партнером моего, и вряд ли бы рискнул потерять его расположение.
Демьян, брат, тоже сейчас далеко. Они с женой еще полгода назад уехали в Ринаду, за многие тысячи километров отсюда. Брат, как талантливый зельеделец, осваивал рынки ингредиентов этой экзотической страны и искал новых поставщиков для наших семейных алхимических предприятий. В Ринаду даже дозвониться сложно.
Получается, со всех сторон засада. Ушла из дома и осталась ни с чем. Ладно, заблокированный счет, но где мне теперь жить? Будь сейчас учебный год, я бы попробовала получить место в университетском общежитии, благо, что училась хорошо, и отец даже не платил за учебу. Но летние каникулы начались неделю назад. И пускать в общежитие студентов станут через два с половиной месяца.
Только бы вообще не отчислили по указке отца. Хотя, насколько я знаю, ректор Университета классических наук имени императрицы Марии – мужчина жесткий, но очень не любит семейные дрязги и никогда в них не участвует. Да и декан – Барбара Павловна Руцкая – ни под кого не прогибается. Так что может еще и пронесет.
Хорошо, что я выбрала исторический факультет, а не филологический, декан которого неприкрыто пресмыкается перед знатными фамилиями. В этом отец все же оставил мне выбор. Ему не слишком понравилось, что я пошла не на историю искусств или архивное дело, а на «грязную» археологию, но в конце концов он согласился и даже подарил мне на поступление магомобиль.
