Четыре месяца назад я освободила его от уз, которые связывали нас вместе, чтобы он мог связать себя с Катори Прайс.
О, как я поначалу ненавидела Катори.
Я ненавидела её экзотическую красоту, которая заставляла мужчин разевать рты, и её странную магию, которая заставляла фейри обращать на неё внимание. Я ненавидела то, что она поцеловала Круза — дважды — и то, как он легкомысленно отнёсся к этим поцелуям, сказав, что наша помолвка была устроенной и без любви. Его слова причинили боль больше, чем когда я упала в полёте на поле адаманов, граничащее с поляной, и острые, стеклянные лепестки разорвали мою кожу. Меня бесило, что Круз отметил её, чтобы всегда знать, где она находится. А потом я возненавидела её больше, чем когда-либо, когда она причинила боль моему брату, прежде чем я поняла, что она порвала с ним, чтобы защитить его.
Почему больше, чем когда-либо?
Потому что в тот момент она мне начала нравиться.
Жизнь — забавная штука.
Девушка, которую я презирала больше всего, стала мне ближе, чем все друзья, которых наняли мои родители, чтобы заполнить мою социальную карточку. Несколько недель назад она даже стала моей невесткой, что было всеми оттенками дикости и чудесности.
А парень, которого я обожала всю свою жизнь, стал просто другом. Я всё ещё любила Круза Вегу, но я больше не жаждала его внимания или его сердца.
Другой мужчина заполонил мой разум — охотник, кто бы мог подумать. Я была очарована одним из тех, кого мои братья учили меня бояться и уничтожать. Мои детские стишки были песнями, сотканными из самых ужасных деяний жаждущего пыли потерянного клана.
Как я могла желать своего злейшего врага?
Я винила в своём странном увлечении то, что моё время было на исходе. Через два месяца огонь, пылающий под моей кожей, погаснет. Если только кто-нибудь не найдёт способ вернуть меня в Неверру.
Когда у жизни есть срок годности, ты проживаешь её по-другому… опасно.
Ну, во всяком случае, я так и сделала.
ГЛАВА 1. ПЛАН
— Лили, ты слушаешь? — спросила Кэт, уставившись на меня поверх кофейного столика.
Мы были у неё дома, который я стала считать своим с тех пор, как переехала сюда четыре месяца назад — в тот день, когда меня изгнали из Неверры.
Я отвела взгляд от окна, открывающего вид на кладбище, и жестом показала, что «да, я слушаю». Но это было не так.
Каджика сказал Кэт, что зайдёт после того, как сходит в амбар, где он незаконно дрался за пригоршни двадцаток. На самом деле, я понятия не имела, сколько он зарабатывал за каждый бой. Возможно, несколько сотен долларов. Выросшая в Неверре, с неограниченным доступом к наличным деньгам, которые можно было потратить в человеческом мире, я не очень-то ценила важность денег. И только сейчас я начинала понимать суть вещей.
— Что же я тогда сказала?
Кэт не прижимала руки к талии, но, судя по её голосу, так оно и было.
Я впилась в неё взглядом. Мило, но всё же я сверкнула глазами.
— Ага. Ты не слушала!
Я приподняла брови.
— Лили, мы говорим о твоей жизни. Твоей жизни! Самое меньшее, что ты можешь сделать, это сделать вид, что заинтересована в её сохранении.
Я вздохнула. «Скажи мне ещё раз».
Кэт ещё не владела языком жестов в совершенстве, но она училась. Помимо работы по спасению моей жизни, она записалась на интенсивный курс языка жестов. О, и я упоминала, что она также изучала неверрианскую политику с Грегором? Королевы должны научиться править.
Прежде чем она смогла перефразировать свой план по спасению моей жизни, который, скорее всего, всё равно не сработал бы, мои руки взметнулись в воздух. «Ты хоть понимаешь, что ты королева?»
Она вздохнула, кладя блокнот на колени, обтянутые джинсами.
— Это всё ещё очень странно.
Бьюсь об заклад, у Вероли случилась бы аневризма, если бы она увидела Кэт в джинсах. Моё сердце сжалось при мысли о моей кормилице. Она пришла навестить меня после Калиго Диас — Дня тумана, то есть нового Дня независимости Неверры. Дня, когда Кэт в одиночку одолела туман из нашего мира.
Если бы я умерла, моим самым большим сожалением было бы то, что я так и не смогла даже мельком увидеть эту новую Неверру. Хотя я смотрела через портал лодочного домика во время одной из многих неудачных попыток вернуть меня домой. Кусочек моего мира, который я смогла увидеть, не был обширным. К сожалению, телефоны и камеры в нашем мире не работали, так что о моментальных снимках тоже не могло быть и речи.
— Я подумала, что мы могли бы попробовать переливание…
Я уставилась на Кэт, разинув рот. «Я сделана из огня, а не из крови, док».
— Знаю. Но если достаточно нагревать газы, они производят плазму. А это жидкость.
Я моргнула. «Насколько нагревать?»
— Очень сильно. Это должно быть проведено в лаборатории, а затем мы могли бы повторно ввести это вещество в твои вены, — она сделала паузу. — Не смотри так испуганно.
Я медленно покачала головой. Я не испугалась; я была заинтригована, хотя и немного встревожена. «Думаешь, это может сработать?»
— Мы не узнаем, пока не попробуем. Завтра я собираюсь заглянуть в специализированные лаборатории.
«Это было бы… "
Я собиралась показать «невероятно», как вдруг моя ладонь зажглась.
А потом она замерцала.
Я вскочила на ноги.
Это был не первый раз, когда загорелась метка, которую я разделила с Каджикой. Каждый раз, когда он усердно тренировался — а это было часто, — его пульс ускорялся и отображался на моей ладони в виде яркого свечения, но никогда не мерцал.
Блокнот соскользнул с колен Кэт, когда она тоже вскочила на ноги.
— Где он?
Сильная обеспокоенность в её голосе заставила мой желудок сжаться.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на местоположении его пульса. «Сарай», — показала я, а затем выбежала из дома и взлетела в тёмное небо. Подо мной бежала Кэт, её чёрные волосы развевались за её размытой фигурой.
Моя скорость уменьшалась с каждым полётом, острое напоминание о том, что мой огонь ослабевает. Я отбросила мысли о своём слабеющем теле и полностью сосредоточилась на Каджике. В миле от сарая я почувствовала его и, нырнув вниз, ударилась о землю сильнее, чем намеревалась. Я приземлилась между ним и двумя фейри, чьи лица были скрыты лыжными масками, но их руки были вытянуты, ленты пыли наматывались и разматывались вокруг их пальцев.
Каджика стоял на коленях. Резкий запах крови смешивался с запахом обугленной плоти. Я хотела присесть рядом с ним и спросить, что случилось, но Каджике нужен был щит, а не медсестра.
Я пристально посмотрела на фейри, пытаясь разглядеть лица за масками. Моё зрение притупилось за месяцы, проведённые вдали от Неверры. Я всё ещё могла ясно видеть, но только днём. Ночью я видела как человек… слабо.
Гнев вспыхнул в моей груди. Гнев на фейри, которые порезали кожу Каджики, и гнев на мои бесполезные голосовые связки и жалкое зрение.
— Пожалуйста, подвинься, принцесса, — голос был глубоким, мужским. — Мы не хотим причинить тебе вред.
Я не пошевелилась.
— У нас есть приказ вернуть пыль, конфискованную вентором, — голос второго фейри был на тон выше, но всё равно принадлежал мужчине.
— Приказ от кого?
Оба фейри развернулись. Катори подкралась к ним сзади, гибкая, как кошка. Одна из её ладоней была прижата к предплечью, украшенному филигранными дорожками, заполненными пленённой пылью. Пыль, которой она могла манипулировать. Охотники хранили пыль под своей кожей, но не могли получить к ней доступ. Только Кэт обладала такой способностью.
— Массина, — воскликнул один из них.
— Кто дал вам приказ забрать пыль у этого охотника?
Фейри посмотрели друг на друга. Долю секунды спустя, зная, что их королева не может летать, они прыгнули в воздух. Кэт стряхнула пыль со своей руки, а затем смастерила из пылающих лент горящую стрелу, которую запустила в убегающих фейри. Она промахнулась — я подозревала, намеренно, — и стрела, изогнувшись, вернулась к ней, как бумеранг, приземлившись в её пальцы.
