-- Никто. Пока никто. Гарри Поуп в постели, а на животе у него лежит змея и спит -- прямо под простыней.
Секунды три в трубке молчали. Потом медленно и отчетливо Гандербай произнес:
-- Передайте ему, чтобы он не шевелился. Он не должен ни двигаться, ни разговаривать. Вы понимаете?
-- Разумеется.
-- Я сейчас буду! -- Он положил трубку, и я отправился назад, в спальню. Гарри следил за тем, как я приближаюсь к нему.
-- Гандербай сейчас будет. Он сказал, чтобы ты не шевелился.
-- А что он, черт побери, думает, я тут делаю?
-- Слушай, Гарри, и он сказал, чтобы ты не разговаривал. Вообще не разговаривал. Да и я тоже.
-- Почему бы тебе тогда не заткнуться? -- Едва он сказал это, как уголок его рта быстро задергался, и продолжалось это какое-то время после того, как он замолчал. Я достал платок и очень осторожно вытер пот на его лице и шее, чувствуя, как под моими пальцами подергивается та мышца, которая служит для выражения улыбки.
Я выскользнул на кухню, достал лед из морозилки, завернул его в салфетку и принялся разбивать на мелкие кусочки. Мне не нравилось, что у него дергается уголок рта. Да и то, как он разговаривал, мне тоже не нравилось. Я вернулся в спальню и положил на лоб Гарри мешочек со льдом.
-- Так тебе будет лучше.
Он сощурил глаза и, не раскрывая рта, резко втянул в себя воздух.
-- Убери, -- прошептал он. -- У меня от этого начинается кашель. -Мышца, служащая ему для выражения улыбки, снова задергалась.
По комнате скользнул луч света. Это Гандербай повернул свою машину к бунгало. Я вышел встретить его, держа в обеих руках мешочек со льдом.
-- Как дела? -- спросил Гандербай и, не дожидаясь ответа, прошествовал мимо меня; он прошел через веранду, толкнул дверь с сеткой и ступил в холл. -- Где он? В какой комнате?
Оставив свой чемоданчик на стуле в холле, он последовал за мной в комнату Гарри. На нем были мягкие тапочки, и передвигался он бесшумно и мягко, как осторожный кот. Скосив глаза, Гарри наблюдал за ним. Дойдя до кровати, Гандербай посмотрел на него сверху впил и улыбнулся со спокойной уверенностью, кивком головы дав Гарри понять, что дело тут простое и не о чем беспокоиться, а нужно лишь положиться на доктора Гандербая. Затем он повернулся и вышел в холл, а я последовал за ним.
-- Прежде всего попытаемся ввести ему сыворотку, -- сказал он и, раскрыв свой чемоданчик, занялся необходимыми приготовлениями. -Внутривенно. Но мне нужно быть осторожным. Он не должен дрогнуть.
Мы прошли на кухню, и он прокипятил иглу. Взяв в одну руку шприц для подкожных впрыскиваний, а в другую -- небольшой пузырек, он проткнул резиновую пробку пузырька и начал набирать в шприц бледно-желтую жидкость. Потом протянул шприц мне.
-- Держите, его, пока он мне не понадобится. Он взял свой чемоданчик, и мы вернулись в спальню. Глаза Гарри были широко раскрыты и блестели. Гандербай склонился над Гарри и очень осторожно, будто имел дело с кружевом шестнадцатого века, закатал ему до локоть рукав пижамы, не пошевелив руку. Он проделал все это, не касаясь кровати.
-- Я сделаю вам укол, -- прошептал он. -- Это сыворотка. Вы почувствуете слабую боль, но постарайтесь не двигаться. Не напрягайте мышцы живота.
Гарри взглянул на шприц.
Гандербай достал из чемоданчика красную резиновую трубку и обмотал ею его руку выше локтя, затем крепко завязал трубку узлом. Протерев небольшой участок кожи спиртом, он протянул мне тампон и взял у меня шприц. Поднеся его к свету, он, сощурившись, выпустил вверх тоненькой струйкой какую-то часть желтой жидкости. Я стоял возле него и наблюдал за его действиями. Гарри тоже не спускал с него глаз; лицо его блестело от пота, точно было намазано толстым слоем крема, который таял на коже и стекал на подушку.
Я видел, как на сгибе руки Гарри, стянутая жгутом, вздулась голубая вена, а потом увидел над веной иглу, причем Гандербай держал шприц почти параллельно руке, втыкая иглу через кожу в вену, втыкая медленно, но так уверенно, что она входила мягко, словно в сыр. Гарри закатил глаза, закрыл их, потом снова открыл, но не шелохнулся.
Когда все кончилось, Гандербай склонился над ним и приставил губы к уху Гарри.
-- Даже если теперь она вас укусит, все будет в порядке. Но только не двигайтесь. Прошу вас, не двигайтесь. Я сейчас вернусь.
Он взял свой чемоданчик и вышел в холл. Я последовал за ним.
-- Теперь он в безопасности? -- спросил я.
-- Нет.
-- Но хоть какая-то надежда есть?
Маленький врач-индиец молча покусывал нижнюю губу.
-- Это ведь должно ему хоть как-то помочь? -- спросил я.
Он отвернулся и направился к. дверям, выходившим на веранду. Я подумал было, что он собирается выйти из дома, но он остановился перед дверьми с сеткой и уставился в темноту.
-- Сыворотка ему не поможет? -- спросил я.
-- К сожалению, нет, -- не оборачиваясь, ответил он. -- Она может помочь ему. Но скорее всего, нет. Я пытаюсь придумать что-нибудь другое.
-- А не можем мы быстро сдернуть простыню и сбросить змею, прежде чем она успеет укусить его?
-- Ни в коем случае! Мы не имеем права рисковать. -- Голос его прозвучал резче обычного.
-- Но ведь не можем же мы ничего не делать, -- сказал я. -- Он начинает психовать.
-- Пожалуйста! Прошу вас! -- проговорил он, обернувшись и воздев руки. -- Ради Бога, потерпите. В таких случаях не бросаются очертя голову. -- Он вытер лоб платком и стоял нахмурившись, покусывая губу. -- Впрочем, -произнес он наконец, -- есть один выход. Вот что мы сделаем -- дадим этой твари наркоз.
Это была великолепная мысль.
-- Это небезопасно, -- продолжал он, -- потому что змея относится к холоднокровным существам и наркоз не действует на них ни хорошо, ни быстро, но это лучшее, что можно сделать. Мы можем использовать эфир-хлороформ... -- Он говорил медленно, вслух обдумывая свой замысел.
-- Так на чем же мы остановимся?
-- Хлороформ, -- вдруг произнес он. -- Обычный хлороформ. Это лучше всего. А теперь -- быстро! -- Он схватил меня за руку и потянул за собой на балкон. -- Поезжайте в мой дом. Пока вы едете, я разбужу по телефону моего помощника, и он вам покажет шкафчик с ядами. Вот ключ от шкафчика. Возьмите бутыль с хлороформом. На нем оранжевая этикетка. Я останусь здесь на тот случай, если что-то произойдет. Поторапливайтесь же! Нет, нет, ботинки не надевайте!
Я быстро поехал к нему и минут через пятнадцать вернулся с хлороформом. Гандербай вышел из комнаты Гарри и встретил меня в холле.
-- Привезли? -- спросил он. -- Отлично, отлично. Я ему только что рассказал, что мы собираемся сделать. Но теперь нам нужно спешить. Он уже порядком измучился. Боюсь, как бы он не пошевелился.
Он возвратился в спальню, и я последовал за ним, бережно неся бутыль в обеих руках. Гарри лежал на кровати точно в той же позе, что и прежде, и пот ручьем стекал по его щекам. Лицо его было бледным и мокрым. Он скосил глаза в мою сторону, и я улыбнулся и кивнул ему в знак поддержки. Он продолжал смотреть на меня. Я поднял вверх большой палец, давая понять, что все будет в порядке. Он закрыл глаза. Гандербай присел на корточки возле кровати; рядом с ним на полу лежала полая резиновая трубка, которую он ранее использовал как жгут; к одному концу этой трубки он приделал небольшую бумажную воронку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
