- Не подталкивайте меня, - рассердился он. - Не спорю, вы не только красивая девушка, что на меня, однако, в моем возрасте действует слабо, но и на диво смышленый сотрудник, однако вам еще рано так... дергать меня!
- Что вы, Ярослав Михайлович!
- А вот краснеете вы очень мило. Они опустились на первый этаж, в лифте Стельмах раздраженно молчал. В машине она сидела тихая как мышь, не решаясь даже пошевелиться. Стельмах, вырулив на шоссе, сменил гнев на милость, выпытал у нее домашний адрес и, несмотря на отчаянные протесты, доставил прямо к подъезду.
Она выпрыгнула, красивая, налитая здоровьем и жизненной силой, не по-городскому сильная, краснощекая и блестящеглазая, а он погнал машину обратно и все думал о покинутом микрорайоне.
Да, недоделок уйма, но неучтенный фактор мог быть еще и в том, что он спроектировал квартиры-гиганты. Время погони за размером жилплощади прошло; каждый мог иметь столько, сколько пожелает. А еще Полищук в свое время долбил, что нам одинаково неуютно и в тесном купе поезда, и в просторном зале. Самая же уютная для нас площадь - это двадцать квадратных метров! Может, такими были большинство пещер, в которых жили наши предки, или действовали какие другие законы, но доказано твердо - двадцать метров! Разумеется, если соблюдены все прочие условия: есть санузел, кухня, ванная причем не крохотная комнатка с белым корытом, где и не помещаешься полностью, а мини-бассейн с автоматическим тренажером, аппаратурой, электромассажерами и прочими необходимыми вещами...
Голова трещала так, словно разламывалась на горячие куски. Он закусил губу и вырулил на магистраль. Машина бодро выпорхнула за черту города, но и дальше по обе стороны дороги долго мелькали высотные дома, и он вспомнил, что не раз опасался, что бесконечный пригород, в конце концов, перейдет в пригород другого города.
Через два часа гонки на обочину шоссе выпрыгнул щит со стрелкой: "Село Красное - 15 км". Проселочная дорога вскоре нырнула в лес, завилюжилась между вековыми соснами. Необходимость следить за дорогой немного забивала головную боль, и он даже не обрадовался, когда внезапно лес оборвался, и за нешироким полем открылось село.
Уже на отшибе высился дом, явно не заселенный. Бревенчатый, со старой крышей, похожий на серый огромный валун...
Он вылез из машины и с усмешкой посмотрел на это простое, очень даже простое сооружение. Странно подумать, что за ним стоят сотни веков! А ведь на протяжении тысячелетий вносились какие-то изменения, усовершенствования... И что же? Труд миллионов безымянных творцов - и так просто! А сейчас он один творит целые кварталы, микрорайоны, каждый непохожий на другие!
Стараясь резко не двигать головой, чтобы не спровоцировать взрыв острой боли, он толкнул дверь, миновал сени. Комната раскрылась перед ним сразу: странная, непривычная. "Двадцать квадратных метров", - отметил он невольно.
Массивный дубовый стол стоял посредине комнаты, по обе стороны держались две тяжелые и широкие лавки. Еще одна, поуже и полегче, приютилась внизу, возле широкой русской печки с лежанкой.
Стельмах прошагал к столу, прислушиваясь к мирному поскрипыванию половиц. Хотел сесть, но, поддавшись необъяснимому порыву, вернулся к дверям, походил по комнате еще. Странно, потрескивающие половицы вовсе не раздражали. Еще как не раздражали!
Усмехнулся, сел. От толстых бревенчатых стен веяло надежностью, хотя он понимал разумом, что в стремительном динамичном мире нет абсолютной надежности.
Три небольших прямоугольных окна открывали вид на улицу. В одно из них краешком заныривало заходящее солнце. Совсем небольшие окна, вовсе непохожие на сверкающие развороты, что в его микрорайоне или в мастерской... Впрочем, эти уменьшать тоже нельзя: превратятся в бойницы.
Вдруг он вскочил. Не встал, не поднялся в несколько приемов, наклонившись, упершись руками в стол, напружинив вечно усталые ноги и отрываясь от стула, с натугой распрямляя спину, а именно вскочил, словно шестнадцатилетний, ибо тело раздирала дикая свирепая сила, молодость, радость.
Он прислушался к себе. Боль ушла без следа! Чистый мозг работал четко, каскадом вспыхивали новые мысли, идеи, руки жадно рвались к работе. От необычной тишины? От свежего, травами напоенного воздуха?
Раздирая в спешке блокнот, торопясь, он лихорадочно исписывал листы. Он уже знал, какие изменения стоит внести в проект современнейшего дома...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
