— Видишь ли, Магда, — ровно сказал он, — для всякого мыслящего существа научная и творческая деятельность самоценны. Но, поскольку ты не относишься к мыслящим существам, тебе этого не понять.
— Эй, мистер, вы оскорбляете мою жену, — набычился Джордж.
— Ах, да! — воскликнул Дэвид тоном театрального раскаяния. — Прошу прощения, Джордж. Прошу прощения, Эдвард. Прошу прощения, Томас. Это все, Магда, или в число твоих «мужей» уже входит и Арни?
— Ну, знаешь! — Джордж вскочил с места.
— Правило номер один, — с усмешкой напомнил Дэвид, — ни один из нас ни при каких обстоятельствах не применит первым физического насилия к другому. Ты прекрасно знаешь, что бывает в противном случае. И вообще, какие претензии? Единственный мой тезис, который не является общеизвестной истиной, я сформулировал в виде вопроса.
— Не обращайте на него внимания, — посоветовал Эдвард, — он просто завидует.
— Трезвенник не завидует пьянице, — повторил Дэвид в который уже раз. — И вообще, даже если бы я не был противником секса — глядя на вас, я бы им стал.
— Между прочим, он не так уж неправ, — изрек вдруг Томас. — Я имею в виду, насчет Арни. Нет, конечно, Арни не трахнет собственную мать («Я и сам в последнее время делаю это через силу», — мысленно добавил он, брезгливо глядя на расплывшуюся фигуру Магды), но вот насчет Элис я не уверен. За парнем нужен глаз да глаз.
— А если даже он ее и трахнет, что с того? — неожиданно спокойно заявила Магда.
— Но ведь он ее родной брат! — чуть не задохнулся от возмущения Томас.
— Дети Адама и Евы тоже были родными братьями и сестрами, — ответила Магда. — По-твоему, в этой норе откуда-то может появиться посторонняя девушка? А парню уже 22, и он все еще девственник.
— Мне 45, и я девственник, — парировал Дэвид. — И прекрасно себя чувствую.
— Сдается мне, Томми, — продолжала Магда, в упор глядя на Хорсмэна, — Арни заботит тебя только потому, что ты сам непрочь поразвлечься с Элис.
— Уж не ревнуешь ли ты, Магда? — криво усмехнулся Томас.
— Это тебя-то? Не смеши. Просто интересуюсь, откуда у тебя вдруг такая трогательная забота о девичьей чести.
— Так ведь… никто не знает, чья она дочь, — нашел убедительный аргумент Томас. — Может, и моя. Вероятность 33 %, как-никак. Имеет право отец позаботиться о собственной дочери?
— Если она — твоя дочь, то Арни ее брат только наполовину, — возразила Магда. — Это даже лучше, чем если она дочь Эдварда, который, как-никак, приходится Арни дядей. Хотя, конечно, остается еще шанс, что она дочь Джорджа… Сколько, говоришь, выходит процентов? 33? Мне всегда казалось, что меньше. Процентов двадцать, от силы. А то и пятнадцать.
— Магда! — не выдержал, наконец, Джордж. — Неужели та жертва, на которую я пошел ради всех нас…
— Это ты-то пошел на жертву? — Магда повернулась к нему, упирая кулаки в жирные бока. — Может, это тебя трое озабоченных мужиков трахали во все дыры чуть ли не каждый день?
— Ой, только не надо строить из себя невинность, Магда, — поморщился Эдвард. — Тебе всегда нравилось, когда тебя имеют во все дыры. Когда мы с тобой занимались этим первое время, я просто не мог понять, кто из нас кого трахает. Даже если бы Джордж не дал официального согласия…
— Мерзавец, я никогда не изменяла Джорджу, пока мы жили наверху!
— Зато, спустившись вниз, решила наверстать упущенное, — осклабился Эдвард. — Держу пари, ты и Дэвида пыталсь соблазнить.
— Ты выиграл, Эд, — невозмутимо подтвердил Дэвид. — Разумеется, я ее отшил, и в очень грубой форме. Боюсь, что иначе она бы не поняла.
— Когда это было, Дэйв? — хмуро спросил Джордж.
— О, не волнуйся, Джорджи, уже после этого вашего… соглашения. Хотя на твоем месте я бы все-таки волновался. Если внизу ей не хватало троих, то вряд ли наверху она довольствовалась тобой одним.
— Подумаешь, немного пококетничала, — фыркнула Магда. — Мне просто интересно было проверить, действительно ли он такой твердокаменный. Хотя, по-моему, он просто импотент.
— Глупой суке вроде тебя, Магда, — ответил Дэвид все так же спокойно, — даже не придет в голову, что назвать меня импотентом — это все равно, что назвать меня блондином. То есть это попросту неверно, но никак не может быть обидным. Если бы я мог сменять эту дурацкую потенцию на что-нибудь полезное, скажем, на возможность жить при радиации, ноги бы моей не было в этом вашем склепе.
— Ах, простите, мистер Умник! — сгримасничал Джордж, — мы и забыли, какую честь вы нам оказываете своим присутствием!
Томас с досадой швырнул на стол карты, которые все еще держал в руке.
— Вот так всегда! — воскликнул он. — Стоит только прийти хорошей карте, как они вместо того, чтобы играть, начинают собачиться!
— А кто начал? — возмутилась Магда. — Ты же и начал!
— Я?!
— Ну не я же! И предупреждаю тебя, Том: не вздумай лезть к Элис! Может, она и для Арни, и для Тони, но уж точно не для тебя! И я не посмотрю, какое там правило Номер Один или Номер Два…
— Краткое содержание предыдущих серий, — пробормотал Дэвид, словно бы ни к кому не обращаясь. — Те же и там же. Как я жалею, что у Дэниэла тогда перекосило патрон.
Тем временем в соседней комнате, на пыльном истертом ковре, покрывавшем холодный бетонный пол, сидели трое — худенькая девушка и два юноши слева и справа от нее. Старший юноша был длинноволос и бородат, младший — тщательно выбрит и более-менее аккуратно, насколько это возможно при отсутствии парикмахеров, подстрижен, отчего разница в возрасте между этими двумя казалась большей, чем на самом деле. Кожа всех троих была неестественно бледной и не слишком чистой — кожа людей, даже в детстве не знавших солнечного света.
Дверь между помещениями, как и все двери в убежище, была плотной и тяжелой, но с годами резиновая окантовка растрескалась и оборвалась, так что теперь воздух свободно проникал в щель под дверью, донося, хотя и не слишком внятно, звуки из соседней комнаты.
— Опять они ругаются, — вздохнула Элис.
— Ну их к дьяволу, — откликнулся Тони. — Давайте лучше видик посмотрим.
— Что там смотреть, — брюзгливо отозвался Арни, — все фильмы уже по миллиону раз видели.
— Все лучше, чем пялиться на эти голые стены, — не согласилась Элис. — Мне уже не важно, что там происходит по сюжету. Лишь бы смотреть на мир, каким он был когда-то. Города… горы… леса… море… Подумать только, ведь мы всю жизнь живем в двух шагах от моря, и никогда его не видели!
— Я видел, — сказал Арнольд.
— Врешь! — с неожиданной злостью повернулся к нему Тони. — Тебе было всего два года! Ты не можешь помнить!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
