шаром. С одной стороны, это радовало, но с другой, я ведь пришла сюда за Алесом! Постучав более настойчиво, на всякий случай спустилась на пару ступенек пониже. Ответа не было.
– Да чтоб тебя слепни покусали, снежный огр недоделанный! – помянула я прозвище, которым наградила мага при первой встрече.
Знать бы тогда, как это окажется близко к истине…
Осмелев после третьей серии ударов, я подёргала ручку двери. Та легко поддалась. То есть ни запирающих заклинаний, ни хитроумного замка, ни даже банальной защёлки?!
Уж и не знаю, радоваться ли этому. Может, дом давно покинут, и я зря отморозила себе нос? Или местные настолько боятся его обитателя, что даже запираться не надо?
Медленно приоткрыв дверь, я с опаской заглянула внутрь. Никого!
Помню это место. Вон там маленький Алестат старательно вычерчивал магический круг, а здесь… здесь отец ударил его наотмашь ни за что ни про что.
– Алестат?.. Алес? Эй, Илдис, знаю, ты дома!
Крик врезался в тишину, как камень в водную гладь. Но вместе с последним отзвуком моего голоса это болото снова сомкнулось. Оставив снегоступы возле двери, я замерла в нерешительности. Неужели всё напрасно? Вальдар за спиной шумно отряхнулся. Я аж подпрыгнула с перепугу.
– Ал, ты меня в гроб заго…
Осекшись на полуслове, уставилась на свежие отпечатки обуви на пыльном полу. Они явно не принадлежали ни мне, ни тем более фамильяру. Цепочка следов вела к столу у дальней стены. На нём стоял пустой стакан, а рядом лежала диадема. Та самая, которую Алестат, не снимая, носил во дворце. Та, что впилась чародею в висок, когда я огрела его бутылкой по голове, чтобы вызволить пленённого альрауна. Взяв украшение, покрутила его в руках. Вот вмятина, оставшаяся с того раза, но чего-то явно не хватает. Кажется, несколько крупных кристаллов отвалилось. Неловкий шаг, и в сторону с оглушительным звоном откатилась бутылка. Вот так так! Да под столом их не меньше десятка. Зелья? Я подняла одну, вытащила пробку и принюхалась. Первосортная брага! Скривившись, поспешила закупорить склянку.
Какие уж тут зелья. Они бы давно заледенели. В доме такой холод, можно было и не открывать бутыль, чтоб понять, что внутри. Кажется, снаружи и то теплее. Надо бы печь растопить. Пусть Алестат простит меня за своеволие, но пока его дождёшься, околеешь.
Возле печи обнаружилась кочерга. Я пошевелила ею угли. Ни одной искорки, сплошной пепел. Даже если сумею призвать огонь, что в него подбросить? Деревянная дровница сбоку пустовала. Не ломать же её саму на растопку.
Побродив по дому, я не нашла ничего подходящего. Разве что можно было запалить кипу бумаг со стола. Но кто знает, вдруг там что-то важное, да и горели бы записи недолго. От такого костра никакого тепла, одно разочарование.
Попрыгав с ноги на ногу, обвела взглядом комнату. Тут как в казарме: стол, два стула да грубо сколоченная кровать. Башня мага, так поразившая меня бедностью обстановки, по сравнению с этим местом казалась дворцом. Из убранства только ворох тряпья на лежанке. Я подошла, брезгливо переступая через пустые бутылки, и потянула за угол покрывала. Хоть укутаюсь поплотнее, пока не придумаю, как развести огонь. Одеяла так туго сплелись, что пришлось упереться в них ногой, чтоб вытащить одно.
Тканевый клубок недовольно заворочался. Альраун со страху метнулся под стол, а я заорала во весь голос. Из-под покрывала высунулась рука и зажала мне рот. Резко отпрянув, я споткнулась о путавшиеся под ногами бутылки и рухнула на пол, не переставая вопить. Вслед за рукой одеяла извергли из себя седую взъерошенную голову мага. Алестат продрал покрасневшие глаза, окинул меня взглядом и прищурился.
– Если пришла добить, сделай это более гуманно. Голова раскалывается! – чародей болезненно поморщился и запустил пятерню в спутанные волосы.
– Ты… ты пьян?
Подтверждения и не требовалось. От мага так разило брагой, что молоко скисло бы прямо в корове. Я поднялась и, задержав дыхание, опасливо подошла к волшебнику.
– Тебе плохо?
Маг поднял глаза, полные ненависти:
– Ты проделала путь до самого края земли, чтоб осведомиться о моём самочувствии?! Ты, уничтожившая всё, что я создавал, отнявшая у меня всё, что было дорого, спрашиваешь, плохо ли мне?! – заорал он, тут же страдальчески скривившись.
– Прости… – глупо пролепетала я и прежде, чем сообразила, что делаю, потянулась к нему.
Когда моя рука коснулась лба чародея, тот резко отшатнулся.
– Алес, ты весь горишь!
Взяв его лицо в ладони и не позволяя отстраниться, я зашептала слова заговора. Надеюсь, силы уже успели восстановиться после ритуала переноса. Эх, жаль, у меня с собой нет отвара коры ивы, он быстро снимает жар. В воздухе закружились крошечные огоньки. Алестат удивлённо наблюдал за ними затуманенным взором. Закончив заклинание, я устало опустилась на кровать рядом с ним. Такое простое заклятие, а всё тело словно повозкой переехало.
Чародей вздрогнул, закутался в покрывало и обиженно уставился на меня.
– И что это было? Совсем с ума сошла, демонстрировать силу на глазах у верховного мага!
– Бывшего верховного мага! – зло поправила я. – Ты и без этого уже знаешь о том, что я ведьма. Зачем прикидываться? И вообще, мог бы спасибо сказать за лечение.
Несколько мгновений мы яростно буравили друг друга взглядами, и вдруг волшебник сдался.
– Спасибо… – процедил он, понурившись.
Чего угодно можно было ожидать от гордого и самоуверенного Алестата Илдиса, но только не покорного «спасибо». Я не на шутку встревожилась.
– Зачем ты здесь, Мари? Ты ведь явилась в Мергрим не для того, чтоб лечить меня? Если, конечно, ты не плод моего воображения, бреда или белой горячки…
– Я пришла за помощью! Чёрная королева сделала свой ход…
Волшебник повернулся ко мне.
Когда от пешки ладья падёт,
Настанет королевы ход!
И жажду крови утоля,
Она погубит короля! —
хором произнесли мы.
– Моё предсказание… Как ты узнала? – он нахмурился.
– Алестат, я не королева, а глупая пешка, вставшая на пути у ладьи. Ладья – башня мага. Болотная ведьма обыграла нас обоих. Стравила, чтоб вывести из игры. Дворец, принц и король, весь Брандгорд теперь в её власти.
– А от меня-то ты чего хочешь, глупая пешка? – поразительно спокойно спросил чародей выпрямляясь.
Я ошалело уставилась на него, не веря своим ушам.
– Но ты единственный, кто может помешать ей…
– Помешать захватить власть? Трон? Или сердце наследника престола?
Покраснев до кончиков ушей, смущённо ковырнула носком сапога близлежащую бутылку.
– Хочешь, чтоб я спас короля Дарина, ревновавшего меня к своей жене даже после её смерти?
