-- Эй, мистер, вы оскорбляете мою жену, -- набычился Джордж.
-- Ах, да! -- воскликнул Дэвид тоном театрального раскаяния. -- Прошу прощения, Джордж. Прошу прощения, Эдвард. Прошу прощения, Томас. Это все, Магда, или в число твоих "мужей" уже входит и Арни?
-- Ну, знаешь! -- Джордж вскочил с места.
-- Правило номер один, -- с усмешкой напомнил Дэвид, -- ни один из нас ни при каких обстоятельствах не применит первым физического насилия к другому. Ты прекрасно знаешь, что бывает в противном случае. И вообще, какие претензии? Единственный мой тезис, который не является общеизвестной истиной, я сформулировал в виде вопроса.
-- Не обращайте на него внимания, -- посоветовал Эдвард, -- он просто завидует.
-- Трезвенник не завидует пьянице, -- повторил Дэвид в который уже раз. -- И вообще, даже если бы я не был противником секса -- глядя на вас, я бы им стал.
-- Между прочим, он не так уж неправ, -- изрек вдруг Томас. -- Я имею в виду, насчет Арни. Нет, конечно, Арни не трахнет собственную мать ("Я и сам в последнее время делаю это через силу", -- мысленно добавил он, брезгливо глядя на расплывшуюся фигуру Магды), но вот насчет Элис я не уверен. За парнем нужен глаз да глаз.
-- А если даже он ее и трахнет, что с того? -- неожиданно спокойно заявила Магда.
-- Но ведь он ее родной брат! -- чуть не задохнулся от возмущения Томас.
-- Дети Адама и Евы тоже были родными братьями и сестрами, -- ответила Магда. -- По-твоему, в этой норе откуда-то может появиться посторонняя девушка? А парню уже 22, и он все еще девственник.
-- Мне 45, и я девственник, -- парировал Дэвид. -- И прекрасно себя чувствую.
-- Сдается мне, Томми, -- продолжала Магда, в упор глядя на Хорсмэна, -- Арни заботит тебя только потому, что ты сам непрочь поразвлечься с Элис.
-- Уж не ревнуешь ли ты, Магда? -- криво усмехнулся Томас.
-- Это тебя-то? Не смеши. Просто интересуюсь, откуда у тебя вдруг такая трогательная забота о девичьей чести.
-- Так ведь... никто не знает, чья она дочь, -- нашел убедительный аргумент Томас. -- Может, и моя. Вероятность 33%, как-никак. Имеет право отец позаботиться о собственной дочери?
-- Если она -- твоя дочь, то Арни ее брат только наполовину, -возразила Магда. -- Это даже лучше, чем если она дочь Эдварда, который, как-никак, приходится Арни дядей. Хотя, конечно, остается еще шанс, что она дочь Джорджа... Сколько, говоришь, выходит процентов? 33? Мне всегда казалось, что меньше. Процентов двадцать, от силы. А то и пятнадцать.
-- Магда! -- не выдержал, наконец, Джордж. -- Неужели та жертва, на которую я пошел ради всех нас...
-- Это ты-то пошел на жертву? -- Магда повернулась к нему, упирая кулаки в жирные бока. -- Может, это тебя трое озабоченных мужиков трахали во все дыры чуть ли не каждый день?
-- Ой, только не надо строить из себя невинность, Магда, -- поморщился Эдвард. -- Тебе всегда нравилось, когда тебя имеют во все дыры. Когда мы с тобой занимались этим первое время, я просто не мог понять, кто из нас кого трахает. Даже если бы Джордж не дал официального согласия...
-- Мерзавец, я никогда не изменяла Джорджу, пока мы жили наверху!
-- Зато, спустившись вниз, решила наверстать упущенное, -- осклабился Эдвард. -- Держу пари, ты и Дэвида пыталсь соблазнить.
-- Ты выиграл, Эд, -- невозмутимо подтвердил Дэвид. -- Разумеется, я ее отшил, и в очень грубой форме. Боюсь, что иначе она бы не поняла.
-- Когда это было, Дэйв? -- хмуро спросил Джордж.
-- О, не волнуйся, Джорджи, уже после этого вашего... соглашения. Хотя на твоем месте я бы все-таки волновался. Если внизу ей не хватало троих, то вряд ли наверху она довольствовалась тобой одним.
-- Подумаешь, немного пококетничала, -- фыркнула Магда. -- Мне просто интересно было проверить, действительно ли он такой твердокаменный. Хотя, по-моему, он просто импотент.
-- Глупой суке вроде тебя, Магда, -- ответил Дэвид все так же спокойно, -- даже не придет в голову, что назвать меня импотентом -- это все равно, что назвать меня блондином. То есть это попросту неверно, но никак не может быть обидным. Если бы я мог сменять эту дурацкую потенцию на что-нибудь полезное, скажем, на возможность жить при радиации, ноги бы моей не было в этом вашем склепе.
-- Ах, простите, мистер Умник! -- сгримасничал Джордж, -- мы и забыли, какую честь вы нам оказываете своим присутствием!
Томас с досадой швырнул на стол карты, которые все еще держал в руке.
-- Вот так всегда! -- воскликнул он. -- Стоит только прийти хорошей карте, как они вместо того, чтобы играть, начинают собачиться!
-- А кто начал? -- возмутилась Магда. -- Ты же и начал!
-- Я?!
-- Ну не я же! И предупреждаю тебя, Том: не вздумай лезть к Элис! Может, она и для Арни, и для Тони, но уж точно не для тебя! И я не посмотрю, какое там правило Номер Один или Номер Два...
-- Краткое содержание предыдущих серий, -- пробормотал Дэвид, словно бы ни к кому не обращаясь. -- Те же и там же. Как я жалею, что у Дэниэла тогда перекосило патрон.
Тем временем в соседней комнате, на пыльном истертом ковре, покрывавшем холодный бетонный пол, сидели трое -- худенькая девушка и два юноши слева и справа от нее. Старший юноша был длинноволос и бородат, младший -- тщательно выбрит и более-менее аккуратно, насколько это возможно при отсутствии парикмахеров, подстрижен, отчего разница в возрасте между этими двумя казалась большей, чем на самом деле. Кожа всех троих была неестественно бледной и не слишком чистой -- кожа людей, даже в детстве не знавших солнечного света.
Дверь между помещениями, как и все двери в убежище, была плотной и тяжелой, но с годами резиновая окантовка растрескалась и оборвалась, так что теперь воздух свободно проникал в щель под дверью, донося, хотя и не слишком внятно, звуки из соседней комнаты.
-- Опять они ругаются, -- вздохнула Элис.
-- Ну их к дьяволу, -- откликнулся Тони. -- Давайте лучше видик посмотрим.
-- Что там смотреть, -- брюзгливо отозвался Арни, -- все фильмы уже по миллиону раз видели.
-- Все лучше, чем пялиться на эти голые стены, -- не согласилась Элис. -- Мне уже не важно, что там происходит по сюжету. Лишь бы смотреть на мир, каким он был когда-то. Города... горы... леса... море... Подумать только, ведь мы всю жизнь живем в двух шагах от моря, и никогда его не видели!
-- Я видел, -- сказал Арнольд.
-- Врешь! -- с неожиданной злостью повернулся к нему Тони. -- Тебе было всего два года! Ты не можешь помнить!
-- А я видел и помню, -- упрямо повторил Арни. -- В воду меня, конечно, не пускали, посадили на песок, он горячий такой, и еще там круглые камешки... гладкие-гладкие... А вода, когда откатывается от берега, так шипит... ну, знаете, почти как кола. Только запах совсем другой. И видно, как песок на глазах высыхает, а потом его следующая волна мочит. Мокрый песок -- он такой плотный и вязкий, совсем не похож на сухой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
