Кари крепко держала Алена под руку, оскальзываясь на обледеневшей корке дороги.
— Она считает меня маленькой! — возмутилась Кари, когда они отошли достаточно далеко от корчмы. — Нянькается со мной, как с ребёнком, и ничего не разрешает!
— Безобразие, — отозвался Ален. — И как ты это терпишь?
— А куда деваться? Папа с дядькой на пару приставили ко мне Василису и наказали слушаться её во всём. А если не послушаю, дядька накажет.
— Как это — накажет? — искренне удивился маг. — Тебя что, наказать можно?
— Запрут дома на неделю, вот как накажут, — ответила девочка. — А то ещё хуже — заставят этот гадкий нимадоргский учить… Язык врагов. Даже противно!
— Послушай-ка меня, девочка! — Ален резко остановился. — Нет никакой разницы между жителями Сильены и жителями Нимадорга. Отличие — во власти. Нимадорг идёт по пути тирании и тёмных искусств, страха и несвободы, потому как у власти стоят злые, эгоистичные и честолюбивые подонки. Сильена же пошла по пути свободы. Вся эта война была шахматным поединком императора Сильены и ордена Магии с владыкой Нимадорга и магистрата некромантии. Разумные, которым засорили мозги и отправили на эту… — тут он так выразился, что у Кари запылали уши, — войну, ни в чём не виноваты! А уж тем более не виноват в этом язык. Помни об этом, когда сядешь на трон, принцесса Карэн!
Кари посмотрела на Алена с неописуемым страхом.
— Как ты… С чего ты взял?.. — пролепетала она.
— А ты думала, что от меня можно что-то скрыть? Всё говорило в пользу моих догадок — начиная от твоего возраста и выражения глаз, заканчивая твоей лёгкой походкой, но я до последнего сомневался. Развеяли мои сомнения подаренные сегодня ножи.
— А… что с ними не так?.. — Бедная растерявшаяся девушка едва владела голосом.
— Всё так. Просто эти ножи — сделанные по заказу императора и прилагаются к высшим орденам, вроде Серебряной Звезды. Зачарованный мифрил, окованный кевларом. Чары отзываются на касание того, кто владеет орденом, и спутать их нельзя ни с чем! Такие ножи не купишь на рынке, не достанешь в оружейной лавке. Только из личного хранилища императора.
Ален снова подкинул нож в воздухе и потянул за собой девушку дальше по дороге.
— Я, например, в совершенстве владею нимадоргским, — внезапно закончил он. — И тебе советую выучиться.
Оставшись наедине с эльфом, Василиса улыбнулась ему самой обворожительной из своих улыбок и откинула густую чёлку со лба. Спрятанная в волосах диадема ярко блеснула в магическом свете шаров.
— Ты прекрасна, — выдохнул Арэн. — Словно звезда с неба.
В такт медленной и нежной мелодии в зале, очищенном от столов, кружились пары. Стрелок встал и поклонился Василисе, приглашая её на танец. Поддавшись очарованию зелёных глаз, девушка очнулась, уже кружась в танце. Эльф оказался великолепным танцором, и девушка легко скользила рядом с ним. Невольно вспомнив свой танец с Аленом, она поняла, что тогда боялась и очень волновалась, а сейчас ей так легко и хорошо… Может, потому, что волшебника она тогда совсем не знала, да и теперь он был далёк, даже когда находился рядом, а Арэн так близок…
Эльф отчаянно тонул в двух васильковых океанах, понимал, что тонет, но не мог противиться. Ни одна женщина ещё не завораживала его настолько сильно. Как она легка, как изящна! И дело было не только в неземной красоте. Девушка была (ну просто неприлично, для её внешности!) умна. Волевая и такая хрупкая, жесткая и храбрая, когда требовалось, с чистой детской душой. В какой-то момент она просто перевернула представление эльфа о женщинах вообще.
Василиса, надев сегодня диадему, сделала выбор. Она любила Алена. Очень любила. Но при этом боялась. А то, что она увидела в лесу, когда они с эльфом его искали… Девушка едва заметно вздрогнула. Он не зря молчит, не отвечает на вопросы о себе, не зря так замкнут и далёк от всех. Не зря.
Танец всё длился. Волшебная мелодия никак не хотела умолкать… Они танцевали, и ничего вокруг не существовало. А поцелуй, от которого оба оказались где-то вне реальности, случился как-то сам собой…
Проводив Кари до двери и пожелав ей спокойной ночи, Ален побежал обратно. Минус двенадцать по Цельсию для него было слишком холодно. Он бежал прыжками, каждым покрывая примерно полтора-два метра. Мышцы, успев заледенеть от неторопливого шага, разогревались неохотно, Ален едва справлялся с онемением.
Он вошёл, тихо скрипнув дверью. Первое, что бросилось замёрзшему магу в глаза, это Василиса и эльф. Его друг с такой нежностью глядел на девушку, что Ален отчётливо понял — за миг до того эльф поцеловал её. Сердце два раза гулко бухнуло в груди, замерло, а потом размеренно забилось. "Я — Альтис, — строго напомнил себе маг. — Альтис, великий демон. Не человек".
Обняв Василису, стоящую спиной к Алену, Арэн внезапно увидел друга. Зелёные и синие глаза встретились. Беззвучный разговор не требовал никакой телепатической связи.
"Не дёргайся, напугаешь девушку".
"Напугать такое чудо? Ни за что…"
"Решил увести у меня Василису, Светлячок?"
"Да, это так. Я виноват".
"Забудь. Если ты и она так решили, да будет так. Это даже лучше для всех".
"Я исчезну…"
"И бросишь на меня безутешное чудо? Забудь об этом, эльф!"
"Я не хотел, чтобы всё так получилось".
"Все мы чего-то не хотим, а оно происходит. Только не заиграйся… бог. Всё же, Василиса — человек, существо недолговечное".
Арэн попытался утихомирить сорвавшееся в галоп сердце. Девушка резко обернулась, чтобы увидеть… как закрылась входная дверь.
— Это был Ален? — прямо спросила она.
Эльф не ответил.
Он вернулся через четверть часа, окончательно замёрзнув и сделав вид, что ранее и не заходил. Он немного отогрелся и только собрался было уйти, как Росомаха и Лисёнок начали упрашивать его сыграть на флейте. Росомаху Ален послал бы за Грань, не задумываясь, но Лисёнку было трудно отказать. Как-никак, любимый ученик…
Когда маг приложил свирель к губам, зал затих. Менестрели навострили ушки, забыв, как дышать. В этой завораживающей мелодии была не только флейта — там были и барабаны, и трубы, и скрипка… и даже слова. Ален не просто играл — он рисовал картину! Так мог играть только он один.
…В мире и тишине рассвета блистал прозрачным золотом необыкновенный городок на вершинах трёх холмов. В середине городка взмывал в небо тонкими башенками с высокими шпилями, воздушными арками и мостиками янтарный дворец. Тревога разлилась в воздухе этим безоблачным утром. Не было слышно детского смеха, и не было на улицах ни весёлых игр, ни праздных гуляк, ни спешащих по своим делам горожан.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
