– Твой то чего улегся? – Олег наконец обратил внимание на лошадь Маши. До этого он как будто и не видел, что своим падением сбил Машу и Ландыша. – Чего он валяется? – спросил снова.
– Он не валяется, а лежит. – Маша вдруг разозлилась. Ответила зло, отвернулась от Олега и решившись, полезла к коню, попыталась все же расстегнуть подпругу. – Помоги, слезай и давай вместе снимем с него седло. Ему дышать трудно, видишь хрипит.
– Может он чего сломал? – Олег наконец начал слезать с кобылы. Спрыгнул на снег. Кобыла стояла смирно, мотала только большой лохматой головой, ногами не переступала. Под ее копытами были ноги Ландыша. Длинная грива была мокрая и челка лезла кобыле в глаза. Она постоянно нервно встряхивалась, пытаясь освободить от волос мокрые же уши.
Олег неожиданно полез по самой крутой стороне оврага вверх. Маша хотела высказаться в том духе, что «куда же ты?» Но голос снова пропал и она только молча наблюдала, как мужик поднимается по склону.
Маша видела, как Олег быстро, все время матерясь, добрался до середины оврага, потом не удержался, взмахнул руками и качнулся назад, проехался по склону вниз, загребая ногами и руками горы снега, потом опять поднялся до самого почти верха. Ухватился там за какую-то корягу и выбрался наверх. После мужик растворился в темноте.
Маше наконец удалось расстегнуть подпруги, еле сил хватило! Она из-за всех сил уперлась руками в луку седла, стиснула зубы на кожаном ремне и замок поддался. Первая подпруга расстегнулась. Второй замок дался легче, седло сползло со спины лошади в снег. Толкнула в грудь кобылу Олега и та переступила назад. Жеребец сразу глубоко вздохнул и перевернулся на снегу, устроившись поудобнее. Передние ноги подтянул под грудь, качнулся вперед-назад и с шумным выдохом встал в сугробе.
Кобыла дернулась в сторону Ландыша, Маша ухватила и ее за повод. Не хватало еще, чтобы кони снюхались и начали беситься в таком тесном месте и затоптали ее. Кое-как развела лошадей в разные стороны. Кобылу привязала к коряге. А Ландыша привязать было не за что, деревья были высоко, ну, а корней в снегу кругом видно не было. Но уставшему Ландышу было видимо все равно, кобыла или медведь спящий рядом стоит. Он устал, опустил голову и дрожал мелкой, болезненной дрожью.
Прошло какое-то время. Маша все ждала, что кто-то наткнется на нее или Олег вернется. Прошло часа два, три? У Маши был с собой мобильник, но вспомнив про него сейчас только, она принялась искать его по карманам куртки и обнаружила, что куртка порвана на боку и мобильника нет. Сразу вспомнилось, что холодно и вязаная красная шапка под шлем куда-то делась, а шлем слетел еще при скачке, стремительно встретившись с первым же древесным стволом. Ее еще прозвали на конюшне Красной шапкой. Смешно. Она так всегда смеялась на шутки в свой адрес. И вот теперь темный лес, ночь и осталось только волка дождаться!
Коса расплелась, резинка пропала. Маша помнила, что ударилась шлемом, не успела пригнуться, встретилась низко растущая ветка, удар, дальше уже не важно, главное она удержалась в седле, ствол дерева миновал коленку, ну а шлем слетел. И теперь она стоит относительно целая на дне оврага, по пояс в снегу, с ней две измотанные скачкой лошади и надвигающаяся зимняя ночь. А еще пропал голос и не позвать даже на помощь! Одни сипы выходят!
Маша живо представила в каком она сейчас беспомощном состоянии – мокрая и без надежды выбраться вместе с лошадьми самой из оврага. Если только попытаться, как Олег одной подняться. Мысль лезть вверх и топать ночью по темному лесу не вдохновляла.
Этот Олег уже давно ушел и Маша надеялась, что он вернется скоро с помощью. А значит вылезать самой и рисковать в лесу, ища людей и жилье, она не станет. Пока не станет, нужно дождаться помощь тут или искать выход уже утром, когда станет светло.
Вдруг пошел снег – крупный, мокрый и большими кусками, как вата, но быстро кончился, стало немного светлее. Маша подняла голову и увидела, что небо разъяснилось и справа висит неполная луна.
«Если луна так высоко, над верхушками деревьев, то уже далеко не вечер, часов одиннадцать или же уже давно за полночь?»
Ноги заметно закоченели, руки мерзли, пальцы вообще были ледяными.
«Сейчас бы позвонить отцу. Уже точно узнали, что ее унесла лошадь в лес!» Думалось с трудом. Было очень- очень холодно. Кругом только снег и снег мокрый.
Прошло еще немного времени.
«Куда же он запропастился? Ноги не переломал бы хоть! Утром, но доберется к людям, а меня начнут искать утром или раньше. Наверняка уже ищут! Остается только ждать» – Так думала мерзнущая девочка. Мысли вяло ворочались в голове. Хотелось сесть, хотелось лечь.
Маша замерзала, вдруг захотелось закрыть глаза и поспать немного. Девочка нашла в темноте под снегом снятое седло и присела на него. Внезапно, как что-то толкнуло в голову – она очнулась, начала себя осматривать и поняла, что ноги совсем промокли. До коленок. Стремительно встала на ноги.
«Спать нельзя, замерзну».
Только сейчас поняла, что в сапоги попал снег и растаял там, превратив носки в мокрые тряпки.
Маша отвязала кобылу и подтянула к себе поближе.
«Стой вредина, мне нужно расседлать и тебя. Сёдла ни к чему, коли ехать некуда» Маша старалась не думать о плохом.
Получилось расстегнуть подпруги и снять второе седло. Маша скинула и его в снег. Решила для себя, что сейчас отволочёт оба седла к тому месту, от которого начал свой подъем Олег и усядется и будет ждать народ.
Перетащив седла, девочка уселась на них. Неожиданно где-то вверху оврага задул ветер, скрылась луна и снова пошел крупный снег, заметно подморозило.
Вспомнилась сразу дневная пробежка по грязной обочине от маршрутки, днем было плюс два. Сейчас ноль и по ощущениям будет только холодать.
«Под таким снегопадом к утру все следы засыплет, и кто тогда меня найдет? Ну ладно, лес же не вечный, искать будут, не замерзнуть бы!»
Маша приготовилась ждать еще долго.
«Ботинки, наверное, давно просохли на батарее в каптерке» – вспомнилось, и есть как-то сразу захотелось.
«Нужно снять сапоги и ноги осмотреть»
Девочка начала стягивать кожаный сапог с левой ноги. Мокрый, он еле стягивался.
Ей прошлым летом исполнилось 14, и Маша многое умела и знала. Правда, в походы не ходила ни разу, была дача у тетки и куча бесполезных знаний и навыков, которые ей дали средняя школа и близкие люди. Но вот в такой ситуации этих знаний было до чертиков маловато. Главное она помнила: нельзя замерзать, нельзя спать и нужно двигаться все время, как бы не устала и не хотелось лечь, сесть, поспать.
«Холодно то как!»
Шерстяной носок был мокрый, стянула его, Тронула голую ступню – ледяная, пальцы закоченели. Зубы сразу застучали, потек нос.
Выжала носок, натянула на ледяную ступню обратно, занялась второй ногой. Правая ступня болела, удар свалившегося в овраг Олега пришелся на левый бок, но болел правый голеностопный сустав и правая голень. Еще болела правая коленка и немного левое бедро. Как она умудрилась получить столько разом больных мест, она не понимала. Вся голова, как в тумане, вяло думалось о том, что нужно встать и попробовать согреться. Есть лошади, они теплые. Посмотрела на кобылу, она ближе стоит – нет, она не теплая, а мокрая. Лошадь и ту трясет от холода…
Животные зимой и летом стояли в теплой конюшне – шерсти минимум. Замерзли все, и она и кони.
– Сейчас обуюсь, попрыгаю, вспотею, потом пристроюсь у теплого лошадиного бока и согреюсь, – бубнила себе под нос Маша, не слыша своего голоса. Пришла мысль, а не оглохла ли она до кучи? Вроде нет. Вон, слышен же ветер вверху.
Вот сразу и стало совсем темно. Звезд не видно. Снег снова валил, уже сплошной стеной и лошади, стоящие совсем рядом, были, как снежные горки.
Маша начала резво прыгать на одном месте, размахивать энергично руками и хлопать ладонями по коленкам в надежде согреться.
Куртка была меховая, теплая, мех внутрь, снаружи черная мягкая кожа, молния до подбородка и длинные рукава. А вот доходила куртка только до талии. Капюшона тоже не было. Под курткой был только тонкий шерстяной свитер. Маша натянула его посильнее на попу. Так, брюки промокли. Кожаные, с шишечками на ладонной поверхности, перчатки промокли насквозь. Девочка их сняла и засунула в левый карман куртки, тот, что был не порван.
Попрыгав резво и энергично минуту или две, Маша почувствовала снова боль в правом голеностопном суставе, похоже, что нарастал отек.
Подумала об Олеге. Куда он делся? Вот странный мужик!
Маша перестала прыгать и попробовала ходить от места, где стоял Ландыш до места, где была привязана Резина. Тяжело, нога болела все сильнее. Но останавливаться было страшно. Так и двигалась через боль.
Голова под копной густых волос пока не мерзла. Ветра в овраге не чувствовалось. Снег засыпал волосы, но не таял, а как снега в волосах становилось много, Маша стряхивала его. Так и ходила аккуратно от одной стороны оврага до другой стороны, боясь и присесть и быстро двигаться, боясь сильнее повредить правую ногу.
