— Старомодное место — это правильно замечено. Тетя Марта до такой степени соблюдала все условности, что дышать становилось трудно. Мы вдохнем в «Сансет хауз» новую жизнь.
Она снова взяла в руки книгу, а Тэфи вернулась к борту и стала следить за чайками, сопровождавшими пароход. За чайками было необыкновенно интересно наблюдать с той самой минуты, когда судно покинуло Чикаго. Они пикировали, скользили в воздухе, взмывали ввысь в каком-то ритмическом танце, набрасывались на кусочек пищи, появлявшийся на волнах, оставляемых пароходом, и с криком преследовали ту из своих товарок, которой удавалось ухватить лакомый кусочек.
Какой странный крик они издавали! Когда она закрывала глаза, ей казалось, что он похож на человеческий крик. Казалось, они выкликают какое-то слово. Смысл его был ей почти понятен, — почти, но все же не вполне.
Поглощенная чайками, она почти не смотрела вперед, но вдруг неожиданно заметила, что вдали появился высокий зеленый холм. При ярком солнечном свете сверкала белизной пересекавшая холм по диагонали линия, уходившая вверх. Это наверняка Макинау!
Рядом с ней у перил остановился мальчик, который тоже с интересом вглядывался в зеленый холм. Она знала, что зовут его Дэвид Марш, и что ему тринадцать лет: вчера во время представления фокусник вызвал его из рядов зрителей, чтобы он помог ему в проведении некоторых трюков, и при всех спросил, как его зовут, и сколько ему лет.
— Это — остров Макинау? — спросила Тэфи. У мальчика были кудрявые каштановые волосы, карие глаза и миллион веснушек. Он мило вел себя, когда помогал фокуснику, поэтому заговорить с ним было легко.
— Да, он самый, Макинау, — ответил Дэвид. — Я рад, что ты знаешь, как произносить название. Макинау. Только туристы и люди, никогда здесь не бывавшие, называют его Макинак. Вы уже бывали здесь?
Тэфи покачала головой.
— Моя мама приезжала сюда, когда была маленькой девочкой, и она научила меня, как его правильно называть. А ты, наверное, здесь бывал?
— Каждое лето, — сказал Дэвид. — У моей бабушки здесь дом недалеко от утеса, с правой стороны от форта.
Тэфи следила за тем, как остров медленно вставал из воды, высокий, красивый, увенчанный зеленью и четко обозначенный белыми линиями форта.
— А ты знаешь, где находится «Сансет хауз»?
— Ты имеешь в виду странную старую гостиницу возле прибрежной дороги?
Тэфи не понравилась эта характеристика.
— Это — отель, — надменно сказала она. — Теперь он принадлежит моей матери. Во всяком случае, она, вероятно, станет его владелицей к концу лета.
— А что случилось с птичницей? — спросил Дэвид. — С этой мисс Эрвин, которая раньше была хозяйкой гостиницы? Здесь было постоянное место сборищ чаек, потому что она всегда насыпала им и другим птицам корм. Потому-то мы и прозвали ее птичницей. По-моему, она была на них просто помешана.
— Я про это ничего не знаю, — с некоторой тревогой призналась Тэфи. — Мне известно только, что мы будем здесь жить.
Пароход приближался к берегу, и пассажиры сгрудились на носовой части палубы. Тэфи возбужденно замахала матери рукой, та отложила книгу и подошла к дочери.
— Мама, это — Дэвид Марш, — представила Тэфи. — Дэвид, а это — моя мама, миссис Сондерс, а свое имя я, кажется, забыла назвать. Меня зовут Тэфи.
Дэвид отодвинулся, чтобы миссис Сондерс могла подойти к борту, и указал рукой на остров.
— Вот этот белый полумесяц у воды — гавань, — сообщил он Тэфи. — Тут только узенькая полоска берега, полная камней. Большой пляж — по ту сторону мыса, левее, — там индейцы в давние времена разбивали свои палатки. «Сансет хауз» расположен на правом кончике полумесяца, видишь: большой белый дом у кромки воды.
— Мы скоро проплывем мимо него, — сказала миссис Сондерс. — Ты видишь вон то белое здание слева от форта — с колоннами впереди? Это — «Гранд-отель». Он, вероятно, больше всех строений форта, вместе взятых.
Тэфи нахмурилась, разглядывая громадное белое здание. Ей не могло понравиться что-либо более величественное, нежели «Сансет-хауз». Ее внимание вновь переключилось на форт.
— А что — это настоящий форт с солдатами и пушками?
— Был когда-то настоящий форт, — сказала ее мама, — но теперь в нем больше нет солдат. Штат Мичиган взял его под свою охрану как памятник, представляющий исторический интерес.
— А внутрь войти можно? Я имею в виду — по ту сторону стен?
— Конечно, — ответил Дэвид. — Я был внутри множество раз. Если хочешь, я проведу тебя по всему форту.
Тэфи внимательно изучала наклонные белые стены и квадратные блокгаузы. Фантазия ее заработала, и все ее существо охватило сильное волнение. Похоже было, что Макинау обещал тайну, приключение, что-то необыкновенно странное, чего с ней никогда ранее не случалось. Впечатление было такое, словно остров обращается к ней через разделяющую их полосу воды со словами:
«На моих берегах, в тени моих деревьев, по ту сторону моих сторожевых стен и в самом конце троп, бороздящих мою поверхность, тебя ожидает нечто. Иногда тебе будет страшно, но ты не свернешь в сторону».
Мать легонько толкнула ее локтем и тихо засмеялась.
— Тэфи, Дэвид пригласил тебя. — В глазах ее сверкал веселый огонек. — Не обращай внимания на мою странную дочку, Дэвид. Она иной раз впадает в транс, и никто не знает, что в это время творится у нее в голове. Я думаю, когда она вырастет, она станет писательницей или поэтом.
Тэфи поморгала глазами, чтобы избавиться от представившегося ей видения.
— Я бы с удовольствием пошла в форт, Дэвид, — сказала девочка.
Он посмотрел на нее немного странным взглядом.
— Идет! Я либо зайду как-нибудь за тобой в гостиницу, либо ты взберись на холм и приходи в дом моей бабушки. Вот погоди, я сейчас нарисую тебе план.
Попросив у кого-то кусочек бумаги, он огрызком карандаша начертил довольно небрежный план. Тэфи не была уверена, что ей понятно направление зигзагообразных линий, но он надписал названия домов и улиц, и это должно было облегчить дело.
— Найти очень легко, — заверил ее Дэвид. — Ворота дома ты узнаешь по корабельному фонарю, который висит над ними.
Миссис Сондерс тронула Тэфи за руку.
— Вот «Сансет хауз», тот большой старый дом с башенками и куполами и длинной зеленой лужайкой, спускающейся к воде.
Тэфи долго искала глазами, но наконец увидела башенки и купола. У края воды на скале сидела маленькая фигурка. Пароход находился недостаточно близко, чтобы можно было сказать с уверенностью, кто там сидит, но Тэффи показалось, что это — девочка. Донна Такерман — если это была она — вполне могла оказаться ее ровесницей, и в этом случае все лето обещало быть очень интересным. Дэвид был очень мил, но она малость устала от карабкания в горы и беготни, которые всегда требовались мальчикам. Как приятно будет иметь подругу, девочку, живущую в «Сансет хауз», и все лето провести в ее обществе!
Она энергично помахала маленькой сидящей фигурке. Но несмотря на то, что она продолжала махать, пока пароход не вошел в гавань, и пока камень не исчез из виду, маленькая фигурка оставалась неподвижной и не отвечала на приветствия.
Тэфи почувствовала, что настроение у нее испортилось. Может, опять разгулялось ее воображение, но только у нее было странное чувство, что в «Сансет хауз» семейство Сондерс не ожидает теплый прием.
ГЛАВА 2
Кто такая Селеста?
Тэфи потеряла Дэвида в толпе пассажиров, спускавшихся по трапу на пристань, и больше уже его не видела. Некоторые отдыхающие, сообщила ей мать, проводят на острове неделю, а то и дольше, но многие всего лишь совершают поездку по озеру и поздно вечером возвращаются на пароход. Эти бедолаги могут провести на Макинау всего один день, да и то в спешке.
Оживленная атмосфера пристани взволновала Тэфи, и она избавилась от чувства разочарования, которое вызывала у нее девочка, не желавшая помахать рукой в ответ. Мальчики, исполнявшие роль носильщиков, с обозначением названия соответствующего отеля на фуражках, — вероятно, студенты колледжей — выкрикивали наименования своих гостиниц. Тэфи знала, что автомобили на остров не допускались, и передвигаться здесь можно было только верхом, в экипаже или на велосипеде. Ее быстрые глаза углядели слова «Сансет хауз» на фуражке высокого тощего парня.
— Я — миссис Сондерс, — весело сообщила ее мать мальчику.
Тэфи показалось, что лицо мальчика выразило удивление. «Оно и понятно, — уныло подумала девочка. — В брюках мать попросту не походила на хозяйку отеля». Но поделать с этим она ничего не могла — абсолютно ничего. В последний раз, когда они ходили к папе в больницу попрощаться на все лето, он притянул Тэфи к себе и прошептал: «Ты, знаешь ли, приглядывай за своей маменькой!» Это занятие — «приглядывать за маменькой» — было у них с отцом общей шуткой, но мать все равно ухитрялась самым безмятежным образом попадать в сложнейший переплет.
