Литература
«ЛГ» — рейтинг
К. Лапин. Кто? Что? Где? Когда? в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина . — М.: ТОРУС ПРЕСС, 2009. — 504 с.: ил.
Автор приводит слова известного пушкиниста Валентина Непомнящего о том, что «под каждой строкой у Пушкина колодец, глубиной иногда до центра Земли». Комментарий К. Лапина к одному из самых значительных произведений отечественной словесности в отличие от аналогичных работ Ю. Лотмана или В. Набокова адресован тем, кто будет читать роман в стихах впервые, т. е. школьникам. Но не только им: не каждый взрослый читатель легко ориентируется в жизненных и литературных реалиях, представленных в «энциклопедии русской жизни», не всякий помнит имена людей, бывшие на слуху в культурном сообществе России в первой трети XIX века, не говоря уж о намёках на те или иные ситуации и цитаты из популярных тогда произведений. Кроме путеводителя по «Евгению Онегину» в книге приводятся сведения о современниках поэта, так или иначе «причастных» к роману. Потому что, уверен автор, это — «особенные люди. Гений Пушкина не только осветил (высветил) их имена для читателей, но и как бы освятил их, предоставив им долгую жизнь в «Онегине». Этих людей, освещённых (освящённых) Пушкиным в «Онегине», надо знать».
Милорад Павич. Мушка : Три коротких нелинейных романа о любви / Перевод с сербского Н. Вагаповой, Л. Савельевой. — СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. — 224 с.
«С течением времени я всё меньше чувствую себя писателем написанных мною книг и всё больше — писателем других, будущих, которые, скорее всего, никогда не будут написаны», — признаётся отметивший недавно своё 80-летие автор знаменитых романов «Хазарский словарь», «Внутренняя сторона ветра», «Пейзаж, нарисованный чаем». Как и в этих многомерных произведениях, в предлагаемой книге Павич позволяет читателю самостоятельно выбирать порядок чтения. «Моя книга представляет собой не что иное, как упражнение, музыкальный этюд, предлагаемый читателю для того, чтобы отработать новый способ чтения». С другой стороны — это пособие по сочинению странных и страшных любовных посланий — в красках, камне, при помощи ключей и украденных вещей. «Так что в эту книгу любой читатель может загрузить собственную любовную историю».
Алексей Лидов. Иеротопия. Пространственные иконы и образы-парадигмы в византийской культуре. — М.: Феория: Дизайн. Информация. Картография: Троица, 2009. — 352 с.: ил.
Алексей Лидов — известный византолог, создатель нового направления в искусствоведении, автор терминов, вынесенных в заглавие книги. Иеротопия — особый вид творчества, создание сакральных пространств, где слиты воедино архитектура, иконописные изображения, утварь, облачения, обрядовые жесты, свет, запахи, смысл слов, пение и «воспоминания о произошедших на этом месте чудесах и знаковых событиях», а также иеротопия — «область исторических исследований, в которой выявляются и анализируются конкретные примеры данного творчества». Традиционное искусствоведение «предметоцентрично», а иеротопический подход позволяет изучить не совокупность предметов, а некий замысел, собравший эти предметы в конкретном месте и определённом порядке, замысел, отчасти повлиявший и на создание этих предметов, и на их облик. Иеротопический подход выявляет целый пласт художественной культуры, который ранее никогда не рассматривался искусствознанием.
Время юристов?
События и мнения
Время юристов?
ОЧЕВИДЕЦ
Дмитрий КАРАЛИС
Количество судебных процессов, идущих по телевизору, иной раз доходит до пяти в день. Работник прокуратуры в синем кителе стал восприниматься как неотъемлемая часть экрана. Может сложиться впечатление, что ещё немного юридического ликбеза, и все научатся уважать чужую собственность, деловую репутацию, права человека на жизнь, безопасную окружающую среду, неприкосновенность жилища, свободный труд и прочие основы правового демократического государства.
Но если незнание законов воистину не освобождает от ответственности за их несоблюдение, то знание законов ещё не гарантирует соблюдение ваших прав.
Вот пример: в квартире участника войны, одинокой женщины восьмидесяти четырёх лет, «колясочницы», прорвало вентиль на батарее парового отопления, и горячий пар несколько часов бушевал в квартире, превратив её в то, что называется чужая мать наплачется: вспучившийся паркет, сырая бахрома обоев, облезлая краска на рамах и дверях, испорченная мебель. От семейных портретов остались одни лохмотья. К счастью, хозяйка квартиры была в больнице, иначе в сводках происшествий одним погибшим могло быть больше.
Статья 40 Конституции РФ гласит: «Каждый имеет право на жилище».
И что? Исходя из этой нормы, бедную женщину мгновенно окружили вниманием и заботой социальные и правовые структуры? Ей предложили побыть в санатории до приведения в порядок её разрушенного жилища? Пообещали новую мебель, телевизор, постель с сухим бельём? Увы! Ни один мускул не дрогнул на лице бюрократическо-правовой системы. Сразу же после ЧП наступило «время юристов» — районное жилищное агентство принялось искать виновных, предполагая, что схалтурила фирма, производившая по договору ремонт и проверку отопительных сетей. А вы, уважаемая, поживите пока где-нибудь, делайте ремонт и храните квитанции — если виновный откажется компенсировать причинённый вам ущерб, у вас будет возможность обратиться в суд.
Подобных житейских историй у каждого из нас наберётся с избытком.
Три буквы как символ правового государства: суд! Туда посылают оспаривать результаты уже утверждённых выборов, жаловаться на решения чиновников, а иной раз и просто глумливо: «Идите вы в суд!»
Но где будет обитать человек, на какие средства сделает ремонт, а потом наймёт юриста, чтобы обратиться в суд, — на эти вопросы нет ответа ни в Конституции, ни в Гражданском кодексе РФ.
В последнем документе о возмещении вреда сказано так, что и продвинутая домохозяйка, не пропускающая передачи из серии «Встать, суд идёт!», без юриста не разберётся: «Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинён не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда».
Складывается ощущение, что в нашем Отечестве наступило время не правоведов, а суетливых толкователей законов — обладателей знаний, навыков и чиновничьих укладов, которых назвать юристами можно только с большой натяжкой.
Там рейдеры с помощью юридических уловок и подкупленных чиновников забрали завод. Здесь юристы нашли лазейку в законодательстве и вновь запустили игровые автоматы под другим названием. На городском рынке запретили продавать разливное молоко — юристы молочных заводов нашли угрозу нашему здоровью в натуральном продукте…
Хорошим юристом стал считаться тот, кто может доказать, что чёрное — это белое. Что сбитый на переходе старик с детства имел тупую неприязнь к сотрудникам правоохранительных органов и, завидев притормозивший автомобиль начальника милиции, разбежался и боднул головой лобовое стекло. Сидевший за рулём майор, чтобы оправиться от шока, немедленно выпил бутылку водки, после чего почувствовал себя дурно и вынужден был поехать к врачу…
Принцип «Друзьям — всё, врагам — закон!» ещё не вывешен в рамочке над столом каждого чиновника, но многими успешно соблюдается. Нет никакого секрета в том, что юрист в определённых обстоятельствах воспринимается как проводник взяток, посредник между прохиндеем-клиентом и чиновничьей кубышкой, в которую надо сунуть мзду, чтобы пройти по разряду «друзей». Замечено: чем больше вокруг организации крутится юристов, чем больше денег тратится на юридические консультации, тем в больших неладах с законом её руководство. Перефразируя Льва Толстого, размышлявшего о цели технического прогресса, зададимся вопросом: «Адвокат для чего?» Чтобы помочь попавшему в беду человеку? Чтобы восстановить поруганную справедливость? Или для тонкого, подчас филигранного обхождения закона?
В Румынии мне приходилось слышать, что адвокаты, дорожа своей репутацией, неохотно берутся защищать бандитов: юрист не врач, дававший клятву Гиппократа лечить любого. У нас адвокаты чуть ли не кичатся своей ангажированностью организованными преступными группировками.
