Амрита благодарно посмотрела на свою спасительницу:
— Спасибо огромное, даже не знаю, как отблагодарить вас. Я в Бомбее недавно, и все время что-нибудь случается, когда я иду на пробы.
На Минакши смотрели такой удивительной красоты глаза, что она сразу забыла все язвительные слова, которые были готовы сорваться с языка.
— Меня зовут Минакши Ийенгар. Не утруждай себя рассказами, я и так все вижу. Так же, как и все прохожие, которые только что любовались твоими чудными розовыми трусиками.
Амрита вспыхнула и неловко потянулась одернуть подол.
— О боже. — Она закрыла лицо руками.
Минакши ухмыльнулась и взъерошила ей волосы.
— Пошли, я провожу тебя. Мой дядя — хозяин этого агентства.
* * *
Через три часа Амрита вышла и обнаружила, что Минкс все еще ждет ее.
На улице давно стемнело. По вечерам Колаба преображалась до неузнаваемости. Кого только не встретишь на ее улицах — выбеленных солнцем пляжных мальчиков, выглядящих старше своих лет, торговцев наркотиками, наркоманов, шлюх, похожих на приличных девочек, и приличных девочек, похожих на шлюх. Местные уркаганы, хулиганы, пьянчуги — все они сползались из переулков и разбредались по иранским кафе, требуя bun-pao-maska[3] с приторно сладким чаем.
Амрита обрадовалась, увидев в открытом окошке черного джипа Минкс, болтающую с группой парней, подозрительно напоминающих продавцов дури.
— Привет!
Минкс отправила недокуренную сигарету в ближайшую канаву и вышла из машины.
— К вашим услугам, принцесса, — ухмыльнулась она. Ее бандитского вида собеседники почтительно посторонились.
Амрита уставилась на них непонимающим взглядом.
— Это кто? — прошептала она.
Минкс огляделась, сунула пальцы в рот и резко свистнула.
— Мальчики, ко мне!
Амрита невольно вздрогнула, когда Минкс принялась поочередно представлять ей подошедших мужчин.
— Это Калу, это Канья, это Альберт и его друг Пагла. — Помолчав, она добавила: — Не бойся, это… свои. Не тронут.
Озадаченная Амрита не стала возражать, когда Минкс взяла у нее вещи и распахнула дверцу, пояснив:
— Ну да, они местные бандиты, но меня боятся, и мы дружим.
Амрита благоразумно воздержалась от дальнейших расспросов. Джип тронулся с места и медленно пополз по запруженной машинами дороге. Амрита слегка расслабилась; напоенный дождем ветер трепал ее волосы. На каждом светофоре Минкс неотрывно смотрела на нее.
— Ты потрясающая… знаешь это? Ну конечно, знаешь. Тебе, небось, все это говорят.
Амрита вспыхнула. За свою недолгую жизнь она успела привыкнуть к комплиментам, но никогда ни один мужчина не смотрел на нее так, не говоря уже о женщинах. И ничей комплимент не мог взволновать ее так сильно.
3
Наутро Амриту разбудил резкий стук в дверь. За дверью стояла хозяйка квартиры в выцветшем халате.
— Тебе цветы, — сообщила она и прошествовала на кухню, ругаться с прислугой. Амрита протерла глаза, оделась и вышла в коридор. Она еще не совсем пришла в себя после вчерашней шумной вечеринки у миссис Пинто. Возле холодильника стояла батарея пустых бутылок из-под фени.[4]
Нет-нет, Амрита никого не осуждала. Она была вполне довольна жизнью, поселившись на тенистой тихой улочке в центре города, откуда большинство агентств и фотостудий были в двух шагах. Опять же, здесь она могла позволить себе часы уединения, которого ей отчаянно не хватало с тех пор, как она уехала от родителей. На Лабурнум Роуд и публика приличная, и цены вполне божеские. И домик такой уютный, чистенький.
Курьер с цветами нетерпеливо переминался с ноги на ногу. В первое мгновение Амрита не могла выговорить ни слова, а только во все глаза смотрела на букет. Никогда в жизни она не видела ничего подобного. Это был даже не букет, а причудливая, замысловатая ветвистая икебана, из которой выглядывал японский веер.
— Это мне? — ошалело спросила она.
Посыльный смерил ее уничтожающим взглядом и сунул под нос конверт:
— Ваше имя?
— Мое.
— Значит, вам. Расписывайтесь поскорее, меня ждут в другом месте.
Амрита выудила из конверта письмо на очень дорогой бумаге. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, от кого оно. «К твоим глазам» — гласила одна-единственная строчка. Девушка потащила презент в гостиную — для ее комнатушки это явление было слишком грандиозным.
Миссис Пинто неслышно возникла в дверях и близоруко прищурилась, она явно еще не пришла в себя после вчерашнего.
— Шикарные цветы, детка. Новый поклонник?
Амрита усмехнулась, кивнула, ведь Минкс вполне можно назвать и поклонником.
Миссис Пинто велела подать им утренний кофе и оседлала любимого конька — чудовищную дороговизну жизни. Армита слушала вполуха. Ее мысли витали в ощущениях минувшей ночи, долгой поездке домой в удобном черном джипе новой подруги. Но предаваться приятным воспоминаниям было некогда. Ровно в десять предстояло явиться на съемку. Если все пройдет удачно, можно считать, прорыв в большую жизнь состоялся. И дело не в деньгах, а в престиже. Кроме всего прочего, фотограф — редкого обаяния человек. Амрита видела его мельком, на первом собрании «мозгового штурма». Речь шла о ювелирной кампании для нового клиента.
Сама идея была украдена — обычное дело, — но развитие получила совершенно неожиданное. Решили сделать акцент на цвете, на зрительном восприятии. Красное — для рубинов, золотое — для золота, зеленое — под изумруды, и так далее. Самым трудным оказалось высидеть в руках гримера несколько часов. Впрочем, Амрите и в голову не приходило роптать, она знала, что с ней работают лучшие руки. Кудесник Фредди со своей неизменной коробочкой с гримом несколькими волшебными движениями рук ухитрялся превращать обычные лица в произведения искусства. Конечно, было страшновато, но не слишком. Чутье подсказывало девушке, что сегодня ее день. И она к нему была готова.
* * *
Когда Амрита вошла в студию, Каран едва удостоил ее взглядом. Зато Фредди, известный развязностью манер, тут же принялся увиваться возле нее, пропуская сквозь свои артистические пальцы пряди ее тяжелых золотисто-каштановых волос, восхищаться безупречной кожей и миндалевидными глазами, постоянно хихикая при этом.
— Детка, это слишком, слишком прекрасно! И личико свое, без всяких ботоксов, силиконов и прочей гадости! Какая красота! Ненавижу этих целлулоидных кукол со вставными запчастями.
Лицо Карана казалось высеченным из камня.
Ассистентка Фредди, Пинки, начала пространно объяснять, что уплотнители или подкладки, презрительно именуемые запчастями, не имеют ничего общего с «дутыми» пуш-апами в специальных кармашках внизу чашек бюстгальтера — силиконовыми вставками или подушечками с воздухом. Другое дело, накладные ресницы, волосы, везде сплошная синтетика…
